Тень Основателя - Глушановский Алексей Алексеевич (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
За дверью стоял все так же нервно переминающийся и, кажется, еще более бледный Гессар.
— Все в порядке, — поспешил я успокоить нервничающего отца. — Я успел. В самый последний момент, но успел. Позаботьтесь о плотных шторах в комнате больной: солнечный свет в ближайшее время может быть для нее неприятен, и не будите до наступления следующего вечера… Да, и покажите мне мою комнату. Я также хотел бы отдохнуть.
Сквозь дверную щель Гессар хорошо видел, как молодой вампир — хотя какой, к демонам, молодой… учитывая его силу, никак не моложе трехсот-четырехсот лет, приник к его дочери, а потом выпрямился, вытирая окровавленные губы. Что именно он делал с Лессой, купец различить не мог, мешала высокая подушка, заслонявшая голову и шею девочки, но кровь на губах вампира давала вполне однозначный ответ. Да и что еще мог делать кровосос? Ну не целовать же?
Затем вампир выпрямился, с сомнением оглядел лежащее перед ним неподвижное тело, надрезал свою руку и приложил ее раной к губам Лессы.
— Вот и все… — тихо шепнул стоящий рядом слуга. — Вот и все, господин.
— Да, все! — решительно ответил Гессар. — Теперь Лесса будет жить! И будет жить долго! Очень долго!
— Если это можно назвать жизнью, — с сомнением ответил Асен.
— Ну вроде бы наш гость не слишком страдает от своего состояния, — глядя, как похожий на подростка вампир легко передвинул тяжеленную, весом более сотни килограммов, кровать с лежащей на ней девочкой в дальний от окна угол, заметил Гессар.
— Скорее даже он им активно наслаждается.
Вампир старательно облизал свою окровавленную руку. Спустя мгновение никакой раны там уже не было.
— По крайней мере, раны у них зарастают быстро…
— Темная тварь!
— Дитя Ночи. И никак иначе. Он помог нам! Тебе придется привыкать к этому, друг. — Гессар внимательно посмотрел на старого слугу и, помолчав, добавил: — Не пройди мы с тобой столь многое и не будь я в тебе так уверен, ты был бы уже мертв. Помни, с этого момента Лесса такая же, как и он. Это цена ее жизни. И мы об этом знали. Надеюсь, ты сможешь побороть свои предрассудки, хотя бы в отношении моей дочери.
— Да, господин. — Асен низко поклонился.
Весь следующий день я проспал. Самым бессмысленным и отчаянным образом. Проснувшись, лишь когда солнце, бросив прощальный кровавый луч, скрылось за горизонтом, а на небо высыпали еще робкие и тусклые вечерние звезды.
Собственно, после всех забот и треволнений вчерашнего сумасшедшего дня и ночи это было вполне понятно и объяснимо. Тем более так сладко спать на настоящей кровати, заправленной чистой и свежей льняной простыней, укрываясь таким мягким и теплым одеялом… Я словно вновь вернулся в счастливое и беззаботное детство, и мое тело явно решило как можно дольше не рассеивать эту иллюзию.
Выспался я просто замечательно! Вот только было немного жаль потраченного времени. Да и Лаура, ожидающая известий в старых развалинах, наверняка уже вся извелась… Я, конечно, предупреждал ее, что дело не быстрое, но все же…
Вскочив с кровати, я быстро ополоснулся в примыкающей к комнате умывальне с большой бронзовой ванной и отдельной кабинкой для душа и открыл одежный шкаф.
Вот, кстати, еще одно достоинство моей нынешней ситуации. Как это здорово, когда ты в любой момент можешь зайти в нормальную, удобную умывальню и помыться в теплой воде с мочалкой и мылом, а не в весьма холодной и неуютной речке с водорослями и песком. А главное, тебе за эту возможность не надо никого убивать! Вспомнив свои вчерашние «подвиги» под воздействием Голоса, я непроизвольно скривился и тут же постарался отодвинуть неприятные мысли в сторону, занявшись одеждой.
Пока я спал, мой «трофейный» костюм был вычищен, выглажен и вообще приведен в такое идеальное состояние, каким он не был, пожалуй, уже давно. Разве что позолоту на пуговицы не навели, да и то, пожалуй, только лишь за недостатком времени. Кроме него, в шкафу также висели еще несколько камзолов, курток и штанов моего размера: судя по всему — подарки от благодарного Гессара.
Одевшись, я решил не тревожить гостеприимного хозяина и самостоятельно отправился на кухню, в поисках чего бы перекусить.
Особой сложности это не составило. Разносящиеся по дому аппетитные ароматы однозначно выдавали местонахождение сего ценного стратегического объекта.
Дверь кухни была прикрыта, и на мой осторожный стук никто не отреагировал. Однако доносящиеся изнутри звуки тихой песни, а еще более — аппетитные ароматы свидетельствовали о том, что кто-то там все же есть. Я постучал еще раз… и еще… Наконец, плюнув на вежливость — уж очень хотелось есть, — я толкнул дверь и вошел в большую, чистую, светлую и уютную кухню с гигантской фризской печью, на которой как раз сейчас булькало какое-то умопомрачительно пахнущее варево. Тут же обнаружилась и кухарка. Высокая, немного пухленькая, но при этом весьма симпатичная женщина лет тридцати пяти шинковала гигантским ножом капусту, что-то тихо напевая себе под нос.
— Разрешите? — Я осторожно прикоснулся к ее плечу, привлекая к себе внимание.
— А?! Ой! — Кажется, я это сделал зря. Вздрогнув то ли от испуга, то ли от неожиданности, женщина дернула рукой, и острый нож, скользнув, глубоко разрезал ей основание большого пальца и часть запястья левой руки. — И-и-и… — сморщилась она от боли. — Ты кто такой?!
— Лекарь, — коротко ответив, я быстро зашарил в автоматически прихваченной из комнаты лекарской сумке. В конце концов, я шел сюда изображать лекаря, и все необходимые аксессуары при мне имелись. Кто же знал, что для игры на публику у меня просто не будет времени? Впрочем, хоть сейчас пригодится…
— Ну вот и все. — Залив ранку слабым раствором вытяжки кровевертки — отличное средство при небольших царапинах и далеко не так болезненно, как чистый концентрат, — я перебинтовал руку и освободил пострадавшую. — Бинт не мочить. Завтра днем зайди, проверю, чтобы воспаления не было.
— Благодарю… — Кухарка внимательно осмотрела перебинтованную руку, подвигав пальцами, чтобы проверить, не стесняет ли повязка движений. — Но не стоит беспокоиться, все и само зарастет…
— Я же лекарь, — демонстративно пожал плечами.
— Меня зовут Мелисса. Как вас зовут и зачем вы здесь? — строго глядя мне в глаза, напрямик спросила женщина.
— Меня зовут… — Я уже совсем было хотел назвать одно из имен-обманок, которые нередко использовал на протяжении всей своей жизни, когда понял, что не могу вымолвить ни слова! «Паладины не лгут», — тихий, едва слышимый шепот раздался как будто в глубине моего мозга.
— Сенномо Ньецу.
Пауза стала чересчур уж затянута, но, к счастью, я нашел выход. Просто перевел свое прозвище «Безымянный Неженка» на древний язык. Это затруднений не вызвало. Что бы или, скорее, кто бы (в этом вопросе мои подозрения всецело падали на некий паскудный Голос) не мешал мне солгать, в данном вопросе он не возражал. В конце концов, после ритуала отречения от имени я и впрямь был безымянным и последнее время носил прозвище Неженка. Так что прямой лжи в моих словах не было. А уж на каком там я языке говорю, имперском или эсперанто — так, по словам матери, назывался этот древний язык наших предков, — никого, кроме меня, не касается.
— А вот по второму вопросу — будьте добры уточнить, что вы имели в виду? «Здесь» в доме или «здесь» на кухне? В доме я чтобы вылечить дочь вашего хозяина. А на кухню зашел, чтобы по быстрому перекусить. Признаться, я жутко голоден, — как можно обаятельнее улыбнувшись, я чуть отступил от стола и склонил голову, всем своим видом показывая, какой я хороший, добрый и голодный.
Хорошенько позавтракав — Мелисса, как оказалось, была отменной кухаркой и весьма доброй женщиной, — я направился исполнять свои прямые обязанности. Ну то есть с умным видом смотреть на крепко спящую девочку (после вчерашнего лечения ей еще сутки спать как минимум) и отвечать на вопросы ее встревоженного отца.
