В пути (СИ) - Кучаев Тимур (лучшие книги txt) 📗
— Логичнее всего обратиться к сюзерену, — начал мозговой штурм Касиан, нервно заламывая пальцы, — вот только лорд Ригер наверняка в курсе заговора. Не стали бы его люди устраивать переворот без одобрения господина.
— Еще идеи? — Довольным тоном поинтересовался отец.
— Королева. — Лаконично ответил граф и, откусив небольшой кусок ржаной лепешки, пояснил:
— После смерти Мэддока Третьего ходило множество слухов. Участие герцога, и все такое. Держу пари, Ивелинда спит и видит его насаженным на кол или повешенным. В идеале — и то и другое.
— Твой дед верил, что регент держит в подвалах множество хитроумных изобретений, способных продлить агонию на многие дни, а при некотором умении палача даже месяцы. А он знал “Черного шута” лично…
— Не сомневаюсь, в нужный момент у него найдется виртуоз дыбы… — Ухмыльнулся Кас, воображая мучающегося в кандалах Альвейна Ригера. Истекающего кровью, жалкого, сломленного. — Только меня никто не пустит на аудиенцию к ее величеству. Без свиты, приличной одежды и хоть каких-нибудь документов я — забывший место оборванец. Выдадут плетей и выкинут из столицы.
— В таком случае я хочу услышать еще предложения. — Подстегнул и без того скачущие галопом мысли сына мертвец.
— Тетя Меган из Абермаура. Если жива, если на свободе, если сумею попасть ей на глаза, минуя стражу… Слишком много если.
— От нее не было весточек два с половиной года. Еще.
— Тетя Овена…
— Мертва. — Рявкнул призрак. — Игдаррская бойня унесла жизни множества местных дворян, и ты не должен надеяться на ее чудесное спасение. Еще!
— Тетя Ровена из Элкана… Вольного города… Города, чьи солдаты не в праве войти на территорию королевства, и чей глава ни за что не объявит войну ради меня.
— Еще! — Прогремел отец, увеличиваясь в размерах. Заняв почти всю комнату, он навис над юношей точно грозовая туча над крохотной рыбацкой лодочкой, бегущей от бури.
— Блэйт! — Заорал Касиан, хватаясь за последнюю, самую ненадежную ниточку. — Три года назад я подслушал, дядя Морган ездил к нему! К Блэйтуу в Даз’Зарай!
— Блэйт. — Мягко произнес дух, растворяясь в воздухе будто утренний туман под лучами восходящего солнца. Из остатков дымки сформировалась потянувшаяся к сыну рука, но в самый последний миг призрачные пальцы отдернулись, избегая соприкосновения с живым существом.
— Я верю в тебя. — Донесся до ушей нежный шепот, и комната опустела.
***
Озадаченный юноша вышел во внутренний двор. Теплый ветерок приятно гладил кожу, нос щекотали запахи леса, реки и свежего хлеба, заставляя пожалеть об оставшейся в комнатушке недоеденной буханке.
До сегодняшнего дня жрецы не приобщали раненного постояльца к работе, и он бывал лишь в двух местах: собственной келье, имевшей отдельный выход на улицу, и у источающей смрад на несколько метров вокруг выгребной ямы. Поиск поленницы не занял много времени, а мысли и вовсе занимали не дрова, а выданная призраком (или галлюцинацией, не стоило исключать и такого варианта) подсказка.
Блэйтан, родившийся на шесть лет раньше графа, долгое время служил ему настоящим примером для подражания. Невысокий, крепко сбитый, с грубо высеченными чертами лица, длинными черными волосами и пронзительными серыми глазами кузен походил на сурово взирающего с монет короля-основателя Мэддока I. Меч казался продолжением его руки, копье плясало точно заговоренное, стрелы били без промаха, а умение чувствовать темп боя хвалил даже сир Рамон — первый меч Цаплиного Холма, а возможно и целой Велии.
В общем, Блэйт приближался к идеалу во всем кроме происхождения. Незаконнорожденный сын дворянина и деревенской девки, несколько лет гревшей постель управляющего, был обречен вырасти рыбаком или землепашцем, но дедушка Клайд пришел в ярость, узнав о решении сына отказаться от собственного ребенка. Спустя полсотни крепких слов и, если верить прислуге, пары оплеух, дядя Морган согласился заботится и о бастарде и о его матери, погибшей от чахотки спустя четыре недолгих года.
Только вот мальчишка не довольствовался тарелкой каши и крышей над головой, желая стать полноценным Валадэром. С каждым годом его отношения с родным отцом ухудшались, и пять лет назад последний изгнал первого, запретив даже приближаться к крепости под страхом смерти. А спустя еще какое-то время Кас случайно выяснил и дальнейшую судьбу кузена — тот обосновался в “ничейном” городе Даз’Зарае, стихийно выросшем к югу от королевства. “Темном городе”, как поговаривали злые языки. По слухам за его стенами находили приют бегущие от правосудия преступники, сумасшедшие колдуны, устраивающие жуткие эксперименты, и, разумеется, сотни и тысячи спасающихся от чудовищной реальности простолюдинов.
— А жив ли ты вообще? — Задумчиво произнес Касиан, вытаскивая из пенька видавший виды колун. Загнанный в сухую древесину так глубоко, он заставлял усомниться в здравомыслии предыдущего дровосека. Или предположить о существовании безумного ритуала демонстрации силы подобным образом.
— Я не ремесленник, — ответил хрипловатый голос, — но полагаю, давно высохшая деревяшка и кусок заточенного железа априори мертвы. С философской точки зрения, конечно же, любое состояние можно трактовать по разному, но с бытовой… Думаю, ты понимаешь.
Не замечавший чужого присутствия, парень неспешно развернулся и, не скрывая враждебности, закинул топор в подходящее для удара позицию на плече, но незнакомец проигнорировал угрозу, сосредоточив внимание исключительно на дырявой льняной рубахе и маленькой игле, зажатой в тонких длинных пальцах. Крайне худой, начисто лишенный волос (включая ресницы и брови), мужчина неопределенного возраста напоминал истерзанного каторжным трудом узника, а многочисленные шрамы на голом торсе превращали его в наглядное пособие степени, до которой не стоит доводить человеческое тело.
— Однако, — продолжил лысый, — никто не станет мешать разговаривать с орудием, если у тебя возникнет таковое желание. Думаю, оно окажется не худшим собеседником, учитывая ситуацию… Поправлюсь, я не стану. Ваши жрецы наверняка попытаются. Они очень любят совать длинный нос в чужие дела.
— И много ты знаешь не наших жрецов? — Поинтересовался граф, опуская колун, но странный тип не успел даже открыть рот.
— Не сметь! — Мерзко заверещал тучный монах, со всех ног бегущий в их направлении. Смешно размахивая руками и с трудом удерживая равновесие, он пытался придать голосу приказной тон, но из-за заметной одышки выдавал скорее жалкий вопль бессилия, нежели волевой запрет.
— Не сметь! Не говори с мальчиком, безбожник! — Зашипел священник, оттесняя Касиана в сторону и закрывая собственным телом. — Ты — урод, пущенный на святую землю лишь из милости Его! Белые оказывают помощь каждому, но такие как ты не достойны жизни! И будь моя воля, гнить тебе на мелководье, прикованным к огромным валунам, надеясь умереть до того, как рыбы обгладают плоть, оставив лишь кости.
— В таком случае хорошо, что я говорю не с мальчиком, но с мужчиной. — Коварно улыбнулся незнакомец, безошибочно угадывая мысли юноши. — Мужчинам хватает ума думать своей головой, не слушая дураков. Хотя откуда об этом знать таким как ты?
— Замолчи! — Срываясь на визг заголосил толстяк. — Твои слова льстивы, но паства наша не поверит им! Жалкий червь, служащий хаосу, что жаждет уничтожить нынешний порядок, но отделен от мира Двуликим.
— Разве слуга хаоса может так аккуратно заштопать рубаху? — Невинным тоном спросил лысый, предъявляя результат работы. — Устроим конкурс ткачей? Держу пари, я обставлю тебя, добряк.
На лице монаха заиграли жвалки. Схватив Касиана за руку, он попытался увести того прочь, но парень вырвался из цепкой хватки, отступая на шаг назад.
— Дрова. — Пояснил он, указывая топором на валяющиеся у ног чушки. — Я должен наколоть их в благодарность за гостепреимство.
— Подождет. — Отмахнулся священник, однако юноша замотал головой:
— Я не хочу оставлять работу невыполненной.
— Достойная позиция. Но не смей слушать слова, произнесенные этим… этим…
