Сломанная стрела - Лэки Мерседес (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— За исключением завтраков, обедов и ужинов. Каждый раз, когда ты ешь в Коллегии, он так неотрывно на тебя смотрит, что почти не ест сам. И, по-моему, он наизусть вызубрил твое расписание. Всякий раз, когда ты можешь проходить под окном, у Дирка внезапно появляется повод к нему подойти. — Скиф беспокойно расхаживал по комнате, скрестив руки на груди. — Он себя просто изводит. Скоро от него одна тень останется. Вот почему я и хотел поговорить с тобой здесь, с глазу на глаз.
— Не знаю, что, по-твоему, я могу сделать, если он меня и близко не подпускает?
— Вот здорово!
— Он шарахается от меня, как от зачумленной. Я пыталась застать его одного — он не дается. И это было еще до того, как они поссорились с Крисом. Теперь стало вдвое хуже.
— Гавани, ну и дела. — Скиф сокрушенно покрутил головой. — Мне он ничего не говорил. Ума не приложу, почему он так себя ведет. Но с меня довольно, и ты, я знаю, уже тоже дошла до точки. Пора вытащить его за ушко, да на солнышко. Раз он не желает разговаривать с тобой, я, холера его забери, уж постараюсь, чтобы он поговорил со мной. Как только удастся загнать его в угол, я его расколю, хотя бы для этого пришлось подловить его в умывальной и спереть его портки! Не бойся, я утрясу ваши с ним и с Крисом недоразумения, даже если понадобится связать вас троих в один сноп!
Ни Скиф, ни Тэлия не приняли в расчет капризов Судьбы.
— Дирк боролся с тем, что считал легкой простудой — одной из множества разновидностей, донимавших сейчас как двор, так и Коллегию — уже около недели.
Он упорно не желал лечиться и продолжал избегать Тэлию и Криса, то и дело удирая на улицу в непогоду. Чудно, но на самом деле ему даже хотелось плохо себя чувствовать: сосредотачиваясь на болезни, он мог не думать о Нем и о Ней. Телесные страдания приносили облегчение от страданий душевных.
Поэтому он выскакивал на холод и дождь и возвращался обратно — день за днем, снова и снова промокая до нитки, но ничего не предпринимая для борьбы с простудой — разве что переодеваясь затем в сухое. Вдобавок ко всему, эмоциональное напряжение сказывалось на нем гораздо сильнее, чем понимал кто-нибудь, в том числе и он сам.
Была середина недели, и Тэлия обедала не при дворе, а в Коллегии. Краем глаза она все время наблюдала за Дирком, надеясь, что Скифу удастся выполнить свое обещание. То, что она видела, тревожило ее… очень тревожило. Дирк сидел белый как простыня и все время тер лоб, словно у него сильно болела голова. Тэлия видела, что его знобит, хотя в столовой было тепло. Казалось, он не может сосредоточиться на разговоре и не в состоянии вымолвить и двух слов, не зашедшись кашлем.
Тэлия видела, что Крис тоже наблюдает за Дирком и обеспокоен так же, как она.
Дирк оттолкнул тарелку, почти не притронувшись к еде. Крис, по-видимому, принял какое-то решение; сделав над собой видимое усилие, он поднялся, подошел и сел рядом с Дирком.
Крис что-то сказал ему, на что Дирк покачал головой. Затем встал — и Крису пришлось подхватить его, потому что он начал валиться.
Крис решил, что с него хватит. Он не мог спокойно смотреть, как его лучший друг разрывается на части… и еще он за последнюю пару недель пришел к некоторым весьма малоприятным выводам. Он подошел и сел рядом с Дирком прежде, чем тот вообще осознал, что Крис тоже здесь, в столовой, и произнес заготовленную речь прежде, чем Дирк смог сбежать.
— Я был не прав; не прав, когда так доверял дяде, не прав, когда усомнился в тебе, и не прав, что сказал что-то о твоей личной жизни. Я прошу прощения. Ты меня простишь, или мне с горя броситься с крепостной стены?
Услышав у себя над ухом голос Криса, Дирк слегка вздрогнул, но не отодвинулся. Он выслушал его слова со смесью облегчения и ошеломления на лице, затем, в ответ на заключительную фразу Криса, слабо улыбнулся и покачал головой. Потом встал…
И комната поплыла у него перед глазами. Он почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
С полдюжины преподавателей и полевых Герольдов бросились к ним, когда Крис подхватил его. Дирка усадили обратно на скамью, а он слабо протестовал, уверяя, что с ним все в порядке.
— Я… — Он мучительно закашлялся, — У меня просто на секунду закружилась голова… — Он скрючился в новом приступе кашля, не в состоянии продолжать, едва в силах вздохнуть.
— Как бы не так! — ответил Терек, пощупав ему лоб. — Парень, да ты горишь. Марш к Целителям, и чтобы я больше не слышал от тебя никаких глупостей!
Прежде чем Дирку удалось набрать достаточно воздуху, чтобы возразить, Терен закинул себе на плечо одну его руку, а крайне встревоженный Крис — другую. Остальные окружили их, лишив Дирка всякой возможности сбежать, и повели к двери.
К тому времени, как они дошли до Дома Исцеления, у Дирка хрипело и клокотало в груди, и не приходилось особенно сомневаться относительно того, что с ним. Целители уложили его в отдельной палате и выгнали всех сопровождавших. Друзьям Дирка оставалось только смириться и ждать.
Когда Дирк упал, Тэлия стала пепельно-серой. Она не притронулась к обеду, дожидаясь возвращения Криса.
Наконец он появился; его тут же обступили все присутствующие, расспрашивая, что сказали Целители.
— Они говорят, что у него воспаление легких, и ему станет намного хуже прежде, чем он пойдет на поправку, — ответил Крис. Его голос отчетливо доносился до угла столовой, где сидела Тэлия. — И по меньшей мере день или два к нему никого не будут пускать.
Тэлия издала тихий звук, похожий на сдавленное рыдание, быстро встала и начала слепо проталкиваться к выходу из столовой. Окружавшая Криса толпа загородила от нее ближайшую дверь; прежде чем Тэлия добралась до противоположного выхода, она дважды натыкалась на скамьи. Выскочив наконец из столовой, она кинулась к себе и бежала, не останавливаясь, всю дорогу по коридорам Коллегии и за двустворчатую дверь, ведущую в Крыло Герольдов. Взлетела по темной винтовой лестнице башни, где находилось ее жилище, распахнула дверь и бросилась ничком на кушетку в первой комнате, рыдая от отчаяния, какого не испытывала с той страшной минуты в Путевом Приюте…
Она не заперла за собой дверь и вообще не замечала ничего вокруг. Что она не одна в комнате, Тэлия поняла, только когда услышала, как кто-то сел рядом с ней, и каким-то образом почувствовала, что это Керен и Шерил.
Тэлия попыталась взять себя в руки, но первые же слова Керен, сказанные с такой глубокой и нескрываемой любовью, что Тэлия едва поверила своим ушам, совершенно ее обезоружили.
— Кентавренок мой, девонька, что за напасть с тобой приключилась?
Керен перешла на родной говор, что с ней случалось только в очень редких случаях, и то обычно в разговоре с братом-близнецом или спутницей жизни, в моменты особой близости.
Остатки сдержанности рухнули, и Тэлия с благодарностью бросилась в объятия Керен и горько расплакалась, уткнувшись ей в плечо.
— Все идет вкривь и вкось! — рыдала она. — Элспет больше со мной не разговаривает, а я знаю, что с ней что-то происходит… что-то, что она хочет скрыть и от Селенэй, и от меня… но не могу выяснить, что! А Дирк… и Крис… мы поругались, и теперь они тоже не хотят со мной разговаривать, и… и… теперь Дирк заболел, и я не могу этого вынести! О боги, я полная бездарь!
Керен мудро молчала, давая Тэлии возможность как следует выплакаться и выговориться. Шерил тем временем притворила дверь и тихо обошла комнату, зажигая свечи: темнело. После чего уселась у ног Керен и стала ждать.
— Что до проблемы с Элспет, тут я не могу придумать никакого решения, — задумчиво сказала Керен, когда Тэлия снова оказалась более или менее в состоянии слушать. — Но если бы происходило что-то по-настоящему скверное, ее Гвена наверняка обратилась бы к Ролану, а он дал бы знать тебе.
— Мне это даже в голову не пришло, — Тэлия, не поднимая головы с плеча Керен, взглянула ей в глаза, убитая собственной глупостью.
