Пригоршня вечности - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Ладно. — Шаннар стер с лица вежливую улыбку и принял такое же кислое выражение, какое видел на лице у собеседника, — Поистине, терпение мое небесконечно. Если сам мой визит не свидетельствует, что к словам моим стоит прислушаться, то далее убеждать тебя бесполезно. Желаю всего наилучшего.
Он резко повернулся и пошел прочь. Теперь-то он знал, как поступит Зартин, и прилагал все силы, чтобы не расхохотаться. Как просто порой можно заставить собеседника сделать то, что нужно! При условии, конечно, что вас не сотрут в порошок, не обратят за беспокойство в нечто безобидное, не одарят любым из тысяч известных проклятий. О смертные! Для чего вы выдумываете своим богам такое щедрое разнообразие проклятии…
Невзрачное серое здание, у которого они встретились, имело по двери в центре каждой стены. И двери, и стены, и ступени были невероятно пыльными — словно тысячелетия не дул здесь ветер, не проходила ничья нога. Нламинер было коснулся массивной золотой ручки, когда Рисса поймала его за руку.
— Взгляни-ка, — указала она пальцем поверх двери.
Там, полускрытая осевшей пылью, была высечена надпись. На Тален. Словно вся вселенная на нем разговаривает, подумал Нламинер, подпрыгивая, чтобы смахнуть наросты пыли. Открывшаяся надпись была так же лаконична, как и непонятна.
«РАЛИОН».
— Понятно, — кивнул он, — дорога домой. Не хочется туда вернуться? Рисса покачала головой.
— Нет, мне много чего было обещано, если я вернусь назад. Тебе там, кажется, тоже делать нечего. По крайней мере, сейчас.
Нламинер кивнул.
— Ну что же, пошли дальше. Следующая дверь (шли они по часовой стрелке) была помечена:
«МУЗЕЙ».
— Не сказал бы, что у этого музея много посетителей, — сказал Нламинер, отряхивая с коленей поднявшуюся въедливую пыль.
— Как бы самим не оказаться экспонатами, — проворчала Рисса и потянула его за руку. — Пошли дальше.
«АНЕКТАС».
— Что бы это значило? — спросил Нламинер озадаченно. — Я что-то не припомню такого слова.
— Я тоже.
«ПОРТ».
— Отлично! — выразил Нламинер свое восхищение. — Последние несколько дней у меня складывается впечатление, что я — кукла в какой-то непонятной и страшно глупой пьесе. Теперь я в этом совершенно убежден. Ну что, куда пойдем?
— Пойдем-ка дальше, — сказала Рисса, у которой начало возникать нехорошее предчувствие.
Следующая дверь была девственно пыльной, и надпись на ней гласила: «БИБЛИОТЕКА». Оба путешественника посмотрели на надпись, затем друг на друга.
— Пять сторон у квадрата, — задумчиво произнес Нламинер и вновь почесал затылок. — Хорошо, что я сидел, а не ходил вокруг здания. Долго же мы искали бы друг друга!
Они помолчали несколько минут.
— Я настроен войти, — заявил Нламинер. — Может быть, мы кого-то и позабавим, если будем без конца бегать вокруг этого здания, но мне, честно говоря, хочется ясности.
— Пошли, — согласилась Рисса.
Он открыл дверь, и из открывшегося черного проема на них пахнуло пылью выдержки в несколько тысячелетий. Воздух был невероятно сух, и от него неприятно запершило в горле.
Они сделали шаг в проем, взявшись за руки, и окунулись в непроглядный мрак, что тянулся на многие мили во все стороны. Слабое эхо их шагов возвращалось спустя несколько секунд, и от этого единственного звука у Нламинера по спине забегали мурашки.
Нламинер ощущал себя затерявшимся в обширном помещении, словно мошка, залетевшая в храм. Стен не было видно; под ногами чуть поскрипывал паркет (менее пыльный, чем входные ступени), и ничего опасного вроде бы не ощущалось.
Распахнутая дверь позади выглядела прямоугольной дырой, пробитой в черноте, и вызывала неприятные чувства. Впрочем, Нламинер не полностью проникся человеческой склонностью бояться всего, что непонятно или не видно. Ему не мерещились притаившиеся за спиной орды привидений, среди шорохов сквозняка не чудились стоны и плач. Темнота была просто темнотой. Залах пыли и другой, не менее своеобразный аромат пробудили в нем воспоминания о библиотеке Оннда — восьми огромных залах, где собралась мудрость двадцати пяти веков, художественная литература (жанр, который только начинал развиваться), всевозможные атласы, справочники, жизнеописания и много чего еще.
В библиотеке Оннда было принято окуривать книги неким алхимическим составом, что защищал хрупкую бумагу от разрушения, предохранял книги от влаги, насекомых, грызунов. И здесь, в неизвестном до сих пор месте, он ощутил отголоски того, привычного и спокойного запаха, и последние остатки настороженности испарились прочь.
…Рисса шла, размышляя о своих невероятно обострившихся чувствах и о загадочной речи ее старого (как теперь выяснилось) знакомого. Мыслимо ли, чтобы человек прожил так долго и не изменился? Ничего магического или сверхъестественного не излучал Арлион, не был он ни аватарой божества, демоном или кем-то еще не от мира сего. И все же сохранился! Ее память напомнила тот день, когда объединенные войска трех рас разрушили гнусную башню, откуда выходили практически неуязвимые и невероятно опасные чудовища, порожденные больной фантазией хозяев башни… Тогда Арлион первым разгромил магическую лабораторию, но встал, с клинком наголо, у сдавшихся на милость нападавших горстки чародеев и не позволил озверевшим бойцам разорвать их на части немедленно… Так и ушел вместе с ними куда-то, не пожелав ничего объяснить. Никто не осмелился его преследовать: до той поры он был надежным союзником, и его огненный меч, Ридиал (Гроза), не раз обращал исход сражений в пользу объединенных сил.
Как давно это было! Она помотала головой, отгоняя видения. Ее ночное зрение показывало ей ряды стеллажей с книгами, стойки, кресла, столы, аккуратно положенные дорожки. Ни в коей мере это место не пребывало в запустении. Но где же тогда посетители? Ей приходилось бывать в десятках библиотек (хотя город Оннд обладал крупнейшей), но все они, вместе взятые, целиком уместились бы в этом зале. Вдали, где даже ночное видение не проникало сквозь мглу, смутно угадывались очертания еще одной двери. Новый зал? Новые стеллажи? И как, интересно, они смогут прочесть здесь хоть что-нибудь?
Немногие расы издавали книги. Лидером здесь были, как ни странно, люди, которые во всех остальных отношениях были гораздо моложе остальных рас. Только ольты, найя и дарионы сами научились печатать книги. Остальные расы, включая хансса, использовали до настоящего времени другие способы. Птицы флоссы, которым отсутствие рук отрезало путь ко множеству технологий, в совершенстве владели способом запоминать практически любой объем знаний и передавать их, не теряя ни одного ощущения, ни слова, ни мысли. Хансса изобрели сложную пиктографическую систему и воспроизводили памятники своей культуры во множестве пещер, подземных городов, на камне и дереве, на металле и кости. Впрочем, теперь они тоже печатают книги — бумага хоть и ненадежна на вид, а хранит сведения не менее надежно, чем гранитная стена, да и печатать книги проще.
Не всем, конечно, нравятся нововведения, но даже самые придирчивые мудрецы не нашли ничего недостойного в том, чтобы доверять тонкой бумаге священные тексты, исторические записи, картины и многое другое.
Рисса заметила, как Нламинер зажег крохотный магический огонек, машинально, сам того не замечая. Теперь она осознавала, что сам он не всегда замечает, как быстро чему-то обучается, и пользуется своими возможностями не всегда осознанно. Ловушка, в которую угодили многие до него.
И были случаи, когда его поведение ставило ее в тупик! Она считалась одним из лучших экспертов по человеческой и ольтийским расам, и все же Нламинер, воспитанный людьми, оставался уникальным. Она не знала, есть ли у него цель в жизни. Он никогда не отходил ни на шаг от своих решений и практически никогда не терял голову. Разум его казался совершенно бессбойным, а неправильные решения, видимо, объяснялись только недостатком знаний. Рисса поежилась. Никто из ее знакомых никогда не слышал о такой расе, не знал даже малейших упоминаний о таких существах. Десятки вымерших или считающихся вымершими рас известны Ралиону, но Нламинер такой один. И его имя — в переводе с диалекта Анлавена оно означает «находящийся под покровительством». Уж это точно…
