Невысказанное (ЛП) - Бреннан Сара Риз (книги онлайн TXT) 📗
— Мне говорили, что публичный разрыв отношений — отличный способ отвлечь народ, — сказал Джаред, изображая наивность.
— Эш выглядел таким удивленным, — сказала Холли. — Он понятия не имел, что происходит. Он сказал: "Я не сплю с нашим личным тренером! У нас даже нет личного тренера!"
Анджела с Холли захихикали. Эш провел тыльной стороной ладони по своему окровавленному рту и свирепо на всех посмотрел.
Джаред все еще лыбился как маньяк.
— В таком случае, — торжественно сказал он Эшу, — я подумаю над тем, чтобы забыть обо всем.
Кэми вздохнула.
— Вы — худшая команда помощников, которая когда-либо была у криминального авторитета.
Глава 15
ГОРЕТЬ ИЛИ ТОНУТЬ
Кэми бежала домой, чтобы переодеть свои джинсы криминального вдохновителя на платье (которое, вроде как спорно, но можно было считать предназначенным для свиданий) для Эша. Как только она оказалась у двери, её окликнул папа.
— Кэми дозвонись до погрузчиков и скажи им, что все те же проблемы: у нас на полу расположился спящий Монтгомери.
Кэми выглянула из-за двери, удивляясь, как это Анджеле так быстро удалось оказаться у неё. Вместо подруги она обнаружила Ржавого, растянувшегося на коврике, заложив руки за голову.
— Что за мерзкий объект, — сказала Кэми. — Что ты здесь делаешь?
— Я покупаю дробовик, — объявил папа. — Я живу в сельской местности. А дробовик разумное приобретение.
Кэми плюнула на проблему вторжения в их дом Ржавого, чтобы вбежать наверх и надеть черное платье в белый горошек, а под него красные колготки. Потом ей пришлось вернуться в гостиную, потому что лучшее зеркало висело именно там над камином, а ей хотелось поправить блеск на губах.
— Ржавый, папе нужно работать, а я собираюсь уходить, так что ты за няньку.
— Мне нравится это слово, — сказал Ржавый, пристраиваясь, чтобы вздремнуть. — Ну же, малыши. Давайте посидим вместе.
Томо занял свободное пространство рядом с головой Ржавого и начал дергать парня за волосы. Ржавый, не открывая глаз, блаженно улыбался.
— Дочь моя, почему ты намазала губы блеском? — спросил папа. — Ради путешествия до библиотеки? В монастырь? Слышал женские особенно хороши в это время года.
— Никакого свидания; я все еще помню Клода, — сказал Ржавый и схватил её за лодыжку. — Я запрещаю.
— Это ты познакомил меня с Клодом, — заметила Кэми.
— Я плохой человек, — пробормотал Ржавый. — И делаю гадости.
— Кэми, это правда? Ты идешь на свидание? — трагическим голосом спросил папа. — В этом? Разве не лучше вместо этого надеть бесформенный джемпер? Дорогая, ты обалденна в бесформенном свитерке.
— Я не иду ни на какое свидание, — сказала Кэми, почти веря, что это правда.
Ржавый дергал её за лодыжку, пока она не присела рядом с ним.
— Он кажется хорошим, — будто сонно пробормотал Ржавый. — И может быть, он отвлечет тебя от преследования маньяков по лесу. Я за тебя переживал.
— Ты же знаешь, я выше этого, — сказала Кэми. — Я на задании. А ты что-то не похоже, чтобы потерял сон от переживаний.
Ржавый приподнялся на локтях и открыл глаза. Его глаза сияли от огня в камине; он казался почти взволнованным.
— Ты что-то там вещала о людях, которые проводят ритуалы, чтобы получить то, чего они хотят, — сказал он, — Если не считать того, что эти обряды не работают, потому как они чокнутые и магии не существует. Мне не нравиться думать о том, как же разочаровываются эти сумасшедшие.
Кэми хранила молчание, потому что знала то, чего не знал Ржавый. Она знала о себе и Джареде и об их связи. Если это было настоящим, кто знает, что еще могло быть правдой? Если ритуалы срабатывали для того, что они и делали, то чем еще эти люди готовы были пожертвовать?
— Я буду осторожной, — наконец сказала она. — Я просто хочу взять интервью.
Ржавый рухнул на спину, растянувшись на коврике.
— Повеселись, но приди домой не поздно. Мне же, как няньке, полается ужин, да?
— Завтра же покупаю дробовик, — сказал папа. — Если уж мы тебя кормим, Ржавый, можешь также позвонить своей сестре. Кэми, а тебе бы надо присесть и больше рассказать мне об этой неразумной светской вылазке…
— Мне пора! Люблю тебя, пока! — сказала Кэми и убежала.
"У тебя днем была своя забава", — выговорила сурово Кэми Джареду. — "Под которой я подразумеваю, что ты врезал своему кузену в лицо. Что в свою очередь означает, что я собираюсь побродить вокруг Дома Ауример и заставить Эша рассказать мне все, что он знает о Линбёрнах".
Эш пригласил Кэми посетить Ауример. Если он хотел показать ей окрестности и провести при этом с ней немного времени, она посчитала, что это было справедливо. У него выдался плохой день. А если в процессе он прольет свет на какие-нибудь мрачные семейные тайны, то она будет готова их выслушать. В конце концов, она же занимается расследованием. Репортеры должны делать то, что должно, чтобы раздобыть стоящую историю. Но это не ранит её эго, с учетом того, что она похоже на самом деле нравится Эшу. Поэтому Кэми проигнорировала плохое настроение Джареда, просунула руку через сгиб руки Эша и позволила ему показать усадьбу.
Ауример весь состоял из длинных коридоров и огромных комнат. Эш провел её в комнату, которая вся была заполнена светом, потому что одна стена состояла из окон. Маленькие прямоугольные окошки простирались от каменного пола до белого потолка, все они дважды выкрашены золотом, но скорее были полупрозрачными, нежели полностью просвечивающими.
Потолок был выкрашен в белый, но его поверхность была украшена лепниной, покрыта разнообразными фигурами и символами. Кэми разглядела звезды, цветы, сатиров и женский лик, повторяющиеся снова и снова, пока потолок не оканчивался сложными потолочными карнизами с каждой из четырех сторон. При взгляде на потолок она испытала смутное чувство тревоги. Кэми посмотрела на Эша, который улыбнулся ей.
— Знаю, — сказал он. — Он прекрасен.
Кэми моргнула и утешилась тем, что не каждый парень мог читать её мысли.
— Переезд дался легко? — спросила она, когда Эш повел её по короткой лестнице в другую комнату. Которая оказалась самой необычной гостиной в мире. Там стояли диваны с алым пологом.
— Я всю свою жизнь мечтал здесь оказаться, — сказал Эш. — Еще с самого детства помню, что мама с папой только об этом и говорили. Как только мама разыскала тётю Розалинду, мы отправились домой в Разочарованный дол. Мы нигде надолго не задерживались, да и мне и не хотелось. Мы все время стремились попасть домой. — Он улыбнулся ей своей очаровательной улыбкой. — Просто добирались в обход.
— Твоя семья жила здесь с незапамятных времен, — ободряюще сказала Кэми. — Должно быть, ты знаешь много всяких историй. — Или какие-нибудь компрометирующие секреты или типа того.
— Ты всю свою жизнь живешь в Разочарованном доле, — в свою очередь, вежливо поощряя её, сказал Эш. — Ты тоже должна немало знать.
— Я-то? Не, вряд ли. Лучше ты что-нибудь расскажи, — сказала Кэми. — Кажется, твой папа когда-то был знаком с моей мамой. Клэр Глэсс?
Эш покачал головой: — Он никогда ее не упоминал.
Она прошли через коротенький коридор с арочным потолком. Люстра, свисающая в центре потолка, представляла из себя сферу, чашевидную форму которой придавали руки, сложенные кольцом.
Пока Кэми пыталась придумать наводящие вопросы, она увидела семейный герб Линбёрнов над дверью. По форме напоминающий четырехугольник, в верхней левой части которого виднелись очертания Дома Ауример на холме, а в верхней правой — лес. В нижнем левом углу — квадрат бледно-голубого цвета, а в правом — женский профиль. Герб пересекала рукоять меча с обернутой вокруг нее рукой. Ниже герба позолоченными буквами было написано: HAUD IGNEUS, HAUD UNDA.
— Боже, — сказала Кэми, самым невинным голосом, будто вовсе не знает латынь. — Что это?
— Это фамильный девиз, — сказал Эш.
— Ой, только не говори мне, дай догадаюсь, — сказала Кэми, когда Эш не проявил никаких признаков, что собирается рассказать ей, что это значит. — Блондинам всегда веселее.
