Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей (читаемые книги читать .TXT) 📗
Юрк удалился, шаркая ножками, а я остался лежать связанным столе, в компании двух ассистентов. Вроде бы ничего, но слишком молчаливые они оказались. И нервными. Один сразу же ухватился за наточенный топор, а второй взял шило.
Поэтому я не стал делать попытки к освобождению, полагая, что работа у батонов и так нервная и мои действия могут привести к окончательному психическому срыву. Лучше подождать великого ученого. В конце концов только самое тупое существо во всей Великой Галактике не знает, что отпечатки зубов строго индивидуальны. Как и отпечатки пальцев. Как и радужная оболочка глаз. Как и спектральный анализ выпускаемых газов. Взрывающихся звезд, конечно, чего же еще.
Придет, вот, Юрк и скажет, просим мы у тебя, человек прощения. Ошибочка вышла. Прими наши самые огромные извинения. Тебе за причиненный ущерб новый космический корабль, крендель по-ихнему. А собачке твоей суповой набор искусственных косточек.
Двери распахнулись, и на пороге появился сияющий, как свежеиспеченный блин, Юрк. Он держал в одной руке кусок мыла с моими отпечатками зубов, а во второй целый рулон перфокарт.
Он подбежал к столу и попытался меня расцеловать. Но не получилось. Помешал живот, совмещенный с шеей и головой.
— Мы сделали это, — возбужденно зашептал Юрк, показывая мне перфокарты.
— Не сошлось? — еще была, была маленькая надежда. Но радостное лицо во се тело подсказало, мне ничего не светит.
— Сошлось, еще как сошлось. Вероятность ошибки, ты только вслушайся в эти цифры, человек, вероятность ошибки составляет всего одну ста миллионную процента.
— Ну что ж, — вздохнул я, — Отсутствие результата тоже результат. Раз не пригодился вам, то пойду я. Меня и так заждались.
— Ты наверно меня не понял, — Юрк стал серьезен, — Мы нашли шестой элемент. Понимаешь? Ты не виноват, что все сошлось. Скорее всего именно твой прародитель, если так можно выразиться, был заказчиком.
— Потомок за прародителя не отвечает, — сделал я слабую попытку восстановить истину. Но разве можно добиться справедливости, лежа голышом на столе, покрытой белой простынею.
— Хватит болтовни, — перебил меня Юрк, — Наша цивилизация слишком долго ждала этого дня. Уже оповещены все средства массовой информации. Нация в ожидании действа. Поднимите его и тащите в зал Возрождения.
— А это еще что такое? — успел спросить я, уже находясь на руках ассистентов.
Но ничего не ответил Юрк. Он уже углубился в изучении перфокарт, все еще не веря в привалившее счастье.
Я хоть и маленький, но тяжелый. Бедняги ассистенты сдохли через десять шагов. Но они были умными ассистентами. Сбросили меня на пол, ухватились за ноги и потащили, не слишком заботясь о состоянии моего затылка. Главное, чтобы челюсть осталась целой, а все остальное роли не играет.
Когда волокли по ровной поверхности, еще ничего. Так, в затылке шуршит только. А вот ступени совсем иное дело. Язык раза два прикусил. И что обидно, до крови прикусил, чего со мной еще ни разу в жизни не случалось.
Перед залом Возрождения, как я понял, меня все же подняли на ноги. Может у них считалось неприличным входить в помещение с низко опущенной головой, а может и наоборот, с высоко задранными ногами. Их же, батонов, никто не поймет. Так или иначе, ассистенты подхватили меня под мышки и мы все трое ввалились в требуемое место.
Я бывал на различных планетах, и видел немало красивейших мест. Но зал Возрождения даже на меня произвел впечатление.
В центре зала сооружение о котором, без всякого сомнения, упоминал Юрк. Кирпичная конструкция, покрытая белым пластиком. В этой штуковине сбоку имелось отверстие, куда во время нашего с ассистентами появления, посторонний батон накладывал сухие напалмовые брикеты. На верху конструкции круглая труба, уходящая высоко в потолок и скрывающаяся там.
Далее.
Зал Возрождения представлял собой строгий пятиугольник, из пяти стен которого над конструкцией с трубой нависали импровизированные языки. Все разного цвета. Белый, рыжий, серый, коричневый и желтенький в красную полосочку.
Их предназначение стало мне понятным сразу же после того, как на трех первых языках я заметил привязанных животных. Длинноухого, Рыжего и Серого. Бедняг давно хватил старый друг всех испуганных Кондрат и они безучастно взирали с высоты на простирающуюся под ними суету.
Подоспел Юрк. Он важно раскланивался другим батонам, которые постепенно наполняли зал. Все отмахивал рукой, и ему также отвечали. Замечено, кстати, что у диких народов всегда нетрадиционное приветствие.
— Это зал славы, — сказал мне он, потрепав за подбородок, — Мое имя просвистит на всю галактику. Вся нация будет рукоплескать мне на субботних показах. Прелестно. Да! Я же не познакомил тебя с четвертым элементом. Мы только что выловили его в самых густых кустах парка. Разреши представить, наш четвертый элемент.
Я повернул голову и остолбенел.
К лестнице ведущей на четвертый, коричневый язык, тащили слабо упирающегося Министра Культуры Земного Содружества товарища Медведева.
— Мама родная… Это ж…
— Знаком? — Юрк стаскивал с пояса-шеи красный галстук, готовясь напялить на себя белый халат. Бумажный кулек с прорезями для рук и ног.
— И это четвертый элемент? — я еще мог представить себя в качестве одной из частей дикого эксперимента, но Министра!? — Вы тут совсем сдурели. Это ж живой человек!
— Ты о себе беспокойся. Человек, понимаешь! А когда нашего прародителя жизни лишали, забыли об этом звании? Наверняка ведь считаете, что человек, по-вашему, звучит гордо? А у нас, у тимуровцев, совсем все наоборот. Тертый калач, вот что гордо звучит.
— Я хочу с ним поговорить, — как можно более твердо заявил я. Юрк взглянул на настенные часы в виде бублика, и кивнул головой.
— Поговори, коль охота. Время есть.
Выразительно взглянув на собирающихся мне помочь ассистентов, я запрыгал в сторону Министра Медведева. Пару раз, запутавшись в валяющихся на полу кабелях я падал, вызывая непонятный истерический смех среди представителей нации батонов. Чего, чего, а падать шарообразные булки не умели. Куда ни шлепнись, везде пятая точка.
Когда Министр Культуры заметил, что к нему, подпрыгивая, приближаюсь я, он чуть в обморок не свалился. Увидеть знакомое лицо, хоть и не имеющее полного гражданского статуса, в этом аду, наверно, что-то значит. Министр открыл рот, и завопил на весь зал Возрождения:
— Родной! Ты! Здесь! А где спасатели? Где героический космический флот Земли? Где дежурная рота прапорщиков с огнеметами? Где моя личная секретарша?
По опыту зная, что у людей в такие минуты просыпается длительное шоковое состояние, я, подпрыгов как можно ближе к Министру, изо всех сил боднул его головой в толстый и мягкий живот. Жаль, до подбородка не достал, поэффективнее бы было. Ну и так сойдет.
Министр прекратил орать, по причине сбившегося дыхания, любезно предоставив мне вставить пару фраз.
— Спасателей нет. Где Земной космический флот не имею понятия. Прапорщиков с огнеметами, насколько мне известно, запретили специальной конвенцией, как оружие массового уничтожения. А секретарша симпатичная?
Министр перевел дыхание, повертел головой, убеждаясь, что кроме урода вокруг из землян никого нет и только тогда понял, что все его вопросы напрасны. На глазах появились слезы, он прижал меня к своей груди и стал гладить по голове.
Давно заметил, что некоторые люди могут без всякого стеснения нарушать законы Великой Галактики и плевать на возможность попасть в поселенцы в особо нестандартных ситуациях. При нормальных обстоятельствах Министр бы на меня даже не взглянул. А тут, видишь ли, любовь к ближнему взыграла.
— Да отпустите вы меня, — отпихнулся я от теплого живота, — Не для того я двадцать метров прыгал. Ну же!
Министр всхлипнул, но отстранился.
— Как вы сюда попали, Министр? Чего дома не сиделось? С прапорщиками и секретаршами.
Министр тяжело вздохнул, показывая всю трагичность ситуации и быстренько рассказал, как было дело.
