Проект Тьма (СИ) - Нагорный Александр Андреевич (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Позже мне было даже трудно вспоминать этот бой, не говоря уже о том, чтобы поведать о нем. Отмахиваться от толпы оказалось весьма трудно, и вскоре мое тело покрыли кучи мелких, но болезненных порезов, которые, к тому же, сильно кровоточили. Пот заливал глаза вместе с кровью от раны на лбу. Она пришлась как раз поверх недавно зажившей царапины и теперь кровь постоянно попадала в глаза.
Сквозь боль и усталость я видел, как пронзили грудь Рена и парень мертвой куклой свалился на землю. Хакин дрогнул на секунду, и его тут же смели, порубив на части. Сдерживая пронзившую сердце боль, я прикончил двоих, слегка расчистив себе пространство для маневра, и развернулся на месте.
Хома больше не было. Коротышку прикончили, разрубив напополам, а Каон с трудом прикрывал Глинса, орудуя одной рукой. Из культи на месте второй обильно текла кровь.
- Парни, - прошептал я. Ярость, накопленная прежде, вдруг выплеснулась наружу, ядом растекшись по всему телу.
Я рванул вперед, не обращая внимания на боль и новые раны, сметая врагов. Кому то пронзи живот, кого-то удалось ранить в бок. Сам получил не меньше десятка царапин, но мне было плевать.
Добежав до оставшихся в живых соратников, я встал с ними спина к спине. Теперь мы могли контролировать все пространство вокруг.
- Биться до конца! За Конклав! - рявкнул я.
- За Аонор! - откликнулись Глинс и Каон, слегка воспрянув духом. Но я ощущал, как медленно покидает их жизнь, а усталость заполняет собой сознание. Мне также осталось недолго, слишком много крови вытекло из мелких ран.
- Простите меня, парни, - сказал я, и ощутил их поддержку. А потом нас смели.
Толпа просто задавила нас, как мы ни пытались отмахиваться клинками. Краем глаза я видел, как коренастый южанин подрубил Глинсу колени, заставив толстяка рухнуть на землю, а затем одним ударом отрубил ему голову. Закричав, я бросился на врага, но был отброшен назад сильным ударом. Каона позади уже не было, его тоже задавили, прикончили эти твари.
Я остался совершенно один, окруженный врагами, при смерти.
В следующее мгновение мне в бок вошел чей-то кинжал, заставив поперхнуться кровью. Меч другого врага вошел в живот, а третий перерезал сухожилия на ногах. Я рухнул на землю, а сверху на меня опускались все новые и новые клинки, кромсая плоть и разрубая меня на части...
В какой-то момент сознание погасло, и, перед тем, как умереть, я услышал далекие крики. Наверное, это были враги.
Очнулся я в какой-то темнице и в первое мгновение мне показалось, будто вокруг раскаленная лава а сам я медленно поджариваюсь снизу вверх. Затем наваждение схлынуло, но боль осталась.
Каждая клеточка моего тела ныла, моля о милосердной смерти. Что со мной сделали? Я ведь совершенно точно умер...или нет?
Краем глаза я уловил движение и резко повернул голову. Это оказался невысокий старик, щуплый, с седыми волосами, схваченными в хвост на затылке. Черты лица его были острые, он имел крючковатый нос и узкие бесцветные губы. Глаза горели бледно-серым из-под густых бровей. На старике были лишь свободные брюки, старые сапоги да рубаха.
Он подошел сбоку и встал прямо передо мной, внимательно разглядывая.
- К-кто вы? - прохрипел я. Язык с трудом ворочался во рту, жажда была невыносимой.
- Палач, - кратко откликнулся старик. Я ощутил, как душа уходит в пятки. Палач? Но зачем южане оставили меня в живых? Хотят выведать военные тайны?
- Что со мной будет?
- Зависит от тебя, Кей.
Я вздрогнул. Он знает мое имя? Откуда? Южане его знать определенно не могут, значит я нахожусь...
- В подвалах Собора, - улыбнулся старик. - Тебя обвинили в некомпетентности и гибели отряда учеников. В мирное время за такое обычно следует смертная казнь, но у нас каждый воин на счету, поэтому Совет вынес решение.
- Какое? - прохрипел я, ощущая, как боль от сердца растекается по телу. Парни...те, кто доверился мне, и в результате погиб. Наверное, я и впрямь заслужил смерть. Или что похуже.
Вместо ответа палач развернулся и подошел к жаровне. Поворошил угли длинной железкой, а затем повернулся ко мне. На конце железки виднелся какой-то узор, клеймо. Оно было ярко-красным, раскаленным. Мягко улыбаясь, старик подошел и одним движением приложил клеймо к моей груди.
Боль была невыносимой, ударив по нервам. Все мое тело отозвалось на нее, заставив биться в судорогах. Я слышал звон цепей и запах паленой плоти. Сквозь приступы боли я слышал тихий голос палача:
- Ты еще легко отделался, мальчик. В мое время тебе заклеймили бы каждую клетку тела, а затем провели по улицам города, где каждый счел бы своим долгом бросить в тебя камень. И только потом тебя бы казнили.
Боль стихла нескоро, и я долго не мог открыть глаза. Тело дрожало, отказываясь мне подчиняться. Пот градом стекал по спине, а еще я ощутил, как мокро между ног. Впервые мне довелось испытать подобные пытки, и это оказалось серьезным испытанием. Главным образом, для разума.
Открыв глаза, я увидел старика, который по-прежнему стоял напротив. Выражение его лица было удивительно спокойным, даже когда я хрипло рассмеялся.
- Ты старый хер, который торчит здесь, вместо того, чтобы сражаться. Что бы ты сделал на моем месте? Бросил бы пацана, который только месяц назад взялся за меч? Смотрел бы, как его убивают? Глядел бы на маленькую девочку, которую насилуют толпой? Чем тогда мы отличались бы от них? Чем?! Для чего мы сражаемся? Чтобы позволить им убивать и насиловать наших людей? Да, это моя вина, что не сдержались. Но как мы могли...
Я не договорил. Из горла вырвался лишь сип, и больше я не смог выдавить ни слова. Старик сделал еще один шаг, приблизив свое лицо к моему.
- Именно поэтому ты еще жив, мальчик. Потому что нам нужны те, кто готов пойти до конца. Но ты должен усвоить урок, если хочешь хоть когда-нибудь стать рыцарем. Ты командир отряда, а командир обязан умереть, но не дать погибнуть хоть одному бойцу. Ты был их богом, ты должен был их защитить. А ты не справился.
Он ушел, но слова еще висели в воздухе, звучали у меня в ушах. Я был бы рад заплакать, но не мог: в душе царила лишь пустота.
Меня выпустили на следующий день, и тогда же я предстал перед командором. Сэр Дарн смотрел в сторону, рассказывая о том, что произошло тогда.
Он был готов прикончить тех солдат, что обосновались в деревне, даже без нашей информации. Это была всего лишь проверка, сможем ли мы оценить противника. Командор отправил полторы сотни воинов следом за нами, но они задержались, ведь такому количеству людей трудно преодолеть большое расстояние за короткий срок.
Издалека услышав звуки сражения, а затем увидев троих бойцов, бьющихся против нескольких десятков, они пришли на помощь. Все завершилось быстро, а затем, оставив больше сотни солдат в деревне, командир с сопровождающими привез тела отряда в столицу. Мое сердце едва билось и понадобилось трое целителей, чтобы вернуть меня к жизни.
- Ближайшие несколько дней ты отстранен от военных действий любого рода. Совет еще решает, как с тобой поступить, Кей.
Сэр Дарн, наконец, взглянул мне в глаза. В его я увидел лишь усталость и горечь.
- Ты поступил правильно, мальчик. Но мы не всегда должны поступать правильно. Порой нужно заставить себя, стиснув зубы, смотреть, до крови сдирая пальцы о землю, но держаться. Ты же позволил чувствам взять верх и погубил всех. Пусть это останется на твоей совести.
Я ушел, не проронив ни слова, а пустота лишь прочнее укоренилась в моем сердце. В казармах каждый встречный шарахался от меня, ведь маска осталась там, на поле боя. К тому же, они наверняка были в курсе всего, и я стал прокаженным. Даже Фран, всегда готовый поддержать меня, уехал на западный фронт, вместе с войсками, чтобы подготовиться к новой схватке.
Несколько дней я бродил по городу, однажды даже заглянув в бордель, надеясь, что это приведет меня в чувство. Не помогло. Пустота засасывала меня, постепенно разъедая душу. И не с кем даже было поговорить, чтобы хоть немного разогнать эту мерзость на сердце.
