Цветок безумия. Империя рабства (СИ) - Белобородов Владимир Михайлович (книги бесплатно без txt) 📗
Ротимура, кстати, я произвёл в десятники верхового десятка. Фактически, с учётом всего двух десятков верховых в крепости, он был сотником конницы. Можно попытаться и официально сотником верховых определить. По крайней мере, Вар, это тот самый сотник, что встречал меня в первый день, рассказывал, что если правильно составить бумагу и отправить в столицу, то гарантированно введут должность сотника верховых, но я пока не спешил — не стоит сразу наглеть на новой должности.
— Ночная смена. У рабов без происшествий, тысячник, — доложился сотник дежуривший в ночь. — В казармах один умер.
— То есть, умер?
— Так, спал, да умер, — спокойно прокомментировал сотник.
Вот же.... Рабы ладно. Те как мухи мрут. Зачастую неестественной смертью. Либо сами между собой, либо охрана перегнёт с палками. Но за них спроса большого нет. Разве что если сразу много погибнет. А так... десяток в луну умирают и это норма. А вот воин.... Это впервые у меня. Разбираться надо. Потом бумаги наверняка составлять.
В связи с происшествием день прошёл несколько комкано. Вечером устроили сожжение. Валейр подготовил зелье, которое скрыло при сожжении запах и помогло быстрее гореть. Для рабов такого не делали, и точно знаю, что иногда их просто закапывали.
Сжигали на площадке перед крепостью. Только разошёлся огонь, как дозорный с башни передал сигнал о приближении обоза. Обоз мы ждали, но по уставу положено всем войти в крепость и закрыть ворота. Ради похорон нарушать заведённый порядок я не стал.
Обоз был наш. В смысле к нам. Продуктовый. Он же, для обратной транспортировки мрамора.
— Доброго вечера, тысячник Элидар, — несколько хмуро произнёс десятник охраны обоза, когда почти три десятка телег въехали во двор.
Невесёлый настрой десятника я прекрасно понимал. Прошлую луну он привёз мне не все продукты, к тому же, большинство круп, составлявших основной рацион рабов, были с запахом плесени. Причина такого непотребства выяснилась у меня в кабинете, когда на стол упал мешочек с монетами.
По заведённой традиции, часть предназначенных для рабов круп сбывалась на сторону, а часть менялась у купцов на негодный к продаже товар. В итоге к концу луны начинался голод, и как следствие мор рабочей силы.
В прошлую нашу встречу я довольно резко поговорил с десятником и пообещал прямо здесь выдать палок, если он привезёт ещё раз испорченные крупы.
— Рад тебя видеть. В этот раз всё хорошо?
— Да. Всё со склада. Принимать будешь вновь сам, тысячник Элидар?
— Разумеется. Но не сегодня. Завтра.
— С настойкой всё в силе? Тысячник.
— Считай, что я не слышал. Со складским решишь.
Бороться с пьянством было бессмысленно. Для большинства моих вояк это была единственная радость, и даже страх палок не мог побороть массовое брагоделание. Поэтому я принял решение возглавить, в смысле упорядочить этот процесс, и ещё в прошлый раз заказал энное количество спиртного, которое намеревался продавать сотням по очереди, когда они будут на отдыхе. Только заказал не сам, а через складского. Но, обозный отказался, сославшись на суровость нового дракона. Пришлось вести разговор лично.
— Кого в круг отправили? Тысячник.
— Тотра из первой сотни. Бумаги на него надо будет в канцелярию передать.
— Бумаги! Я же вам сразу три привёз. Тысячник.
Первой я сломал печать императорского свитка. Текст несколько удивил. Какие-то общие фразы об усилении бдительности и дисциплины. Причём никаких прямых указаний. Ну не может в этом мире письмо не нести никакой информации.
— Ильнас, пригласи Лумма!
Надо колокольчик привязать. Надоел этот доисторический телефон. Чем громче крикнул — тем лучше тебя поняли — дверь была пропитана эликсиром, глушащим звуки.
— Элидар, так он к тебе только завтра доберётся, — заглянул мальчишка.
— Пусть тренируется.
Лумм придёт разозлённым. Только так надо. Я заметил, что когда он ходит, то потом гораздо проще лечить. Лумм всё понимал, но.... Я бы на его месте тоже был раздраженным. Ничего себе! Раз, и ты инвалид! Это в двадцать с копейками!
Следующим настала очередь свитка Плеча. Когда я развернул его, то чуть не подпрыгнул от радости. Не то что бы я не понимал всю важность обучения у Валейра, но.... Да, чёрт побери! Я живой человек и люблю жизнь! Это было официальное приглашение на приём Правого Плеча. Ну и что, что приём состоится через три луны. Мне уже грезилась свобода и отдых от отвратительного старикана. Тем более, что к запаху этого послания подмешивался цветочный аромат ещё одного. Я надломил третью печать. Нууу... Я понимаю, что жанр эротической прозы здесь ещё не зародился, но хотя бы поцеловала. Сухой тон, интересующийся моими делами и здоровьем. Всё на вы. М-да. Вернее всего переписку проверяет некая цензура. Ну и маги с ней.... Вернее маг. Всё равно будет моей, когда доберусь.
Только я отложил свиток и откинулся на спинку стула, отдавшись эротическим мечтам, как раздался стук в дверь.
— Войдите! — Крикнул я.
— День добрый, тысячник, — отворилась дверь.
Я внутренне напрягся. Ну не мог я на его визит уже реагировать по-другому.
— Присаживайся, — "благоволительно" разрешил я присесть моему алтырю.
— Глупых писем не было? — Соизволил воспользоваться моим предложением тот.
Я протянул ему свиток. Валейр приложил свой амулет на шее к углу письма. Письмо, клянусь, вспыхнуло на мгновение и через минуту рассыпалось.
— Я полагал, что вы провинциал, — задумчиво произнёс алтырь.
— Так и есть.
— Странно.... Ты ещё более мерзок, как оказалось.
— Знаете... Валейр, мне иногда так хочется вонзить в вас клинок.
— Этим ты и мил. Другие, в твоём возрасте, уже бы пытались, — криво улыбнулся алтырь. — А ты держишься.
— Что было в письме?
— А в твоих?
— Приглашение на приём и ничего не значащие знаки внимания от лары.
— А в моём, распоряжение приготовить тебя к приёму. Там будут гнутые.
На последних словах от Валейра прошла волна злобы.
— Что за лара? — Взял он себя в руки.
— Одна знакомая.
— Из семьи плеча? — Кивнул собеседник на печать. — Наверх метишь?
— Само получается.
— Надо же... ни у кого не получается, а его выносит.
— Бывает.
— Странно.
— Что именно? — Я, встав, подошёл к шкафу и принёс из него бутыль с настойкой и одну стопку.
Не то чтобы хотелось выпить, просто по детски захотелось позлить этого высокомерного старикана. В том, что ему уже очень не мало лет, я не сомневался. Внешность в этом мире очень и очень обманчива.
Позлить не получилось. Только налил, как рука алтыря молниеносно выхватила из-под моей ладони стопку.
— Уважаешь, это хорошо, — алтырь опрокинул в себя стопку, после чего подкинул её мне.
Наглец.
Только алтырь вышел, как в кабинет, опираясь на трость, вошёл Лумм. Сказать, что его трясло, значит, ничего не сказать. Руки, ноги, голова, всё безостановочно двигалось, словно передо мной не воин в рассвете сил, а очень старый и больной человек. Лумм осунулся. Взгляд стал под стать его состоянию — озлобленный и колкий.
— Может, тысячник прикажет мне идти в бой? — Скорее прошипел, чем проговорил мой старший воин.
— Тебе полезно.
— Ты мне о пользе не говори. Зачем звал?
— Да уже не надо, — я посмотрел на горстку пепла оставшегося от письма.
— Я с этим обозом в Дуварак поеду.
— Твоё право. Пошли в спальню.
— Зачем? Из тебя лекарь как из старой карги лара.
— Возможно. Но лучше ведь стало?
Лумм с трудом поднялся и молча пошёл в сторону выхода. М-да. Сломался парень. Я бы, на его месте, ещё луну назад сбежал к столичным алтырям. Когда стало понятно, что моё лечение хоть и помогает, но очень слабо. Не ехал же Лумм по одной простой причине, о которой мы хоть и не говорили вслух, но прекрасно понимали. К настоящим магам его, с багажом секретов, никто не отпустит. Алтыри вряд ли помогут. И вообще... проще отправить его в магический круг.
