Повелитель Островов - Дрейк Дэвид Аллен (лучшие бесплатные книги .txt) 📗

— Проклятый мальчишка! — бросил Вейнер, не глядя отшельнику в глаза.

— Благодарю вас, мой господин, — произнес Ноннус странно охрипшим голосом. — Видно, Госпожа охраняла меня, раз вы подоспели вовремя.

— Да нет, готов поспорить, что Госпожа охраняла дурака Найнджира, — возразил командир Кровавых Орлов и, нахмурившись, добавил: — Я присутствовал на Каменной Стене.

Ноннус спокойно кивнул, но Шарина почувствовала, как его тело снова напряглось.

— Ясное дело, — сказал он. — Вы как раз подходящего возраста.

— Так же как и вы, — парировал Вейнер, глядя на собеседника немигающим взглядом.

— Я, господин, того возраста, — ответил Ноннус, — когда мирно живут в лесной хижине на самом краю света.

Он криво усмехнулся и еще раз повторил с поклоном:

— Большое спасибо вам, что вмешались.

После чего пошел вслед за Шариной на нос триремы.

Пока пассажиры выясняли отношения, моряки поставили кливер, и он сразу же поймал ветер. На холсте четко выделялся алый рисунок акульих челюстей — своего рода вызов или же опознавательный знак.

— Ноннус, что он имел в виду, когда говорил о Каменной Стене? — тихо спросила Шарина.

— Пусть другие расскажут тебе об этом, дитя мое, — ответил отшельник. — Не я.

Он не отрывал взгляда от морских волн. Шарина стояла рядом, не обращая внимания на ветер и брызги. Они долго молчали — пока солнце не склонилось к горизонту на западе. Тогда Ноннус обернулся и прокричал:

— Земля по правому борту!

3

С каменного крыльца мельницы доносился шум. На ткацком станке Илны челнок ходил взад-вперед с той регулярностью, с какой вода капает из отверстия. Девушка нажимала на педали, то бросая челнок вперед, то возвращая его обратно. Через каждые шесть рядов она поднимала перекладину, чтобы отбить жесткую уточную нить.

Кайма представляла собой серый фон с белыми алмазами, окружающий черное поле, на котором белыми нитями Илна выткала созвездия, видимые на небе Барки. Выпуклая Луна с затемненными кратерами была уже почти готова, оставалось только закончить нижнюю кромку.

Девушка использовала шерстяные нити естественного оттенка. Краски казались либо приглушенными по сравнению с яркостью живой природы — птицами, цветами, богатством оттенков солнечного восхода и заката, — либо утерявшими натуральный цвет из-за воздействия солнечного света и отбеливания. Илна отвергала искусственные красители и с завидным постоянством использовала лишь разные сорта местной хафтской шерсти.

Любой, кто увидел бы возникающий под ее руками рисунок, поразился бы его точности и совершенству. Наверное, ему показалось бы, что все внимание девушки приковано к работе. На самом же деле процесс занимал только руки Илны и малую толику ее мозгов. А внимание было занято тем, что происходило вокруг — в деревне и ее окрестностях. Поэтому она и оказалась первым человеком в Барке, который увидел чужестранцев, двигавшихся по дороге из Каркозы.

Во главе отряда шли четверо вооруженных мужчин крепкого сложения. На них были нагрудники из пропитанного воском холста с металлическими заклепками для дополнительной защиты. Двое из них вели под уздцы навьюченных мулов.

За ними следовал всадник на прекрасной гнедой кобыле. На нем был лиловый бархатный камзол поверх черного шелкового трико. Его изящный меч казался просто украшением на фоне мощного оружия его охранников. Это был упитанный, но не толстый мужчина лет сорока с небольшим — Илна затруднилась точнее определить его возраст. Вполне возможно, богатство помогало ему скрыть следы, которые время оставляет на лице человека.

Вслед за ним ехала женщина, вернее, девушка. Ее светлый мерин выглядел гораздо массивнее, чем высокая, изящная кобыла мужчины. Девушка была одета в атласное сюрко 28, которое сама, очевидно, рассматривала как дорожный костюм. Что же касается Илны, то ей не доводилось видеть ничего более красивого, если не считать платья Теноктрис.

С широкополой шляпы на лицо девушки спускалась вуаль, столь тонкая, что скорее подчеркивала красоту девушки, чем скрывала ее. А незнакомка действительно была прекрасна. Илна не могла не думать об этом, глядя на черные, как смоль, волосы девушки.

Замыкали процессию еще два стражника. Один из них, настороженный, как олень в лесу, постоянно оглядывался через плечо назад.

Илна вставила на место нить, которую только что связала, и поднялась с места. Чужестранцы направились на постоялый двор.

Где-то залаяли собаки, кобыла отозвалась негромким ржанием, оповестив всю деревню о новом необычном событии. Илна пересекла соседний двор и вошла в заднюю дверь постоялого двора.

— Райз! — позвала она. — К тебе богатые гости.

Лора, все еще с красными от слез глазами, вышла из кухни. Она продолжала оплакивать — вот только что: дочь или свою гордость? Хотя справедливости ради надо отметить: всю жизнь, сколько Илна помнила, Лора души не чаяла в Шарине, а сыном попросту пренебрегала. Уже одного этого было достаточно, чтоб Илна недолюбливала Лору. А сюда еще надо добавить несносные жеманные манеры бывшей придворной дамы и бесконечные громогласные жалобы на все, что не касалось ее дочери!

И вот теперь выяснилось, что Шарина на самом деле дочь графа и графини. Это еще больше укрепило Лору в ее жизненной позиции, а Илну — в презрении к жене Райза.

— Что, корабль вернулся? — спросила Лора.

— Нет, — довольно резко ответила девушка, выходя на переднее крыльцо.

Райз поставил на землю ведро, которое он только что достал из колодца, и посмотрел на странников, входивших на постоялый двор.

Теперь, когда отряд благополучно достиг деревни, мужчина-всадник ехал во главе процессии.

— Чем могу помочь вам, мой господин? — обратился к нему Райз. — Меня зовут Райз ор-Лавер, я хозяин постоялого двора.

— Я — Бенлоу ор-Виллет, — представился мужчина. У него был приятный, мелодичный голос, в котором чувствовался чужестранный акцент. — Мне потребуются покои для меня и моей дочери Лианы, а также жилье для моих шестерых помощников.

— Разумеется, господин, — откликнулся Райз. — Разрешите узнать, как долго вы планируете у нас пробыть, чтобы я смог запастись провизией.

Бенлоу спешился и поморщился, когда его ноги коснулись земли. Упряжь лошадей была покрыта пылью, перемешанной с потом. Стражники, даром что крепкие ребята в хорошей форме, тоже выглядели уставшими. В отношении девушки вообще трудно было что-то сказать: слишком хорошо она владела собой. Но морщинки, залегшие у глаз и рта, свидетельствовали о крайнем утомлении. Илна невольно прикинула, сколько же миль они прошли со времени последней остановки.

— Не могу сказать точно, — ответил Бенлоу. — Полагаю, несколько дней. Это зависит от того, сколько дней займут у меня пела. Я купец, в Каркозе у меня корабль, который я хотел бы загрузить вашими хафтскими овцами.

Один из стражников принял уздечку у Бенлоу, другой снял с седла Лиану, хотя, похоже, она вполне могла обойтись и без его помощи. Еще двое слуг разгружали поклажу с мулов. Вошедший с улицы Гаррик повел лошадей в конюшню.

Большинство деревенских мужчин и часть женщин в это время дня были в поле. Остальные при виде маленького каравана побросали свои домашние дела и пришли поглазеть на чужестранцев. Правда, такого ажиотажа, как на прошлой неделе, уже не было. Отправление корабля затмило нынешнее событие.

— Но сейчас еще не сезон для продажи овец, господин, — подал голос Катчин, вместе с другими односельчанами поспешивший на постоялый двор. Он сменил рабочую одежду на свежую тунику с атласной каймой, хотя ноги были по-прежнему засыпаны мукой, и он безуспешно пытался справиться со сложной застежкой пояса. — Я Катчин ор-Келдан, графский бейлиф. Я постараюсь помочь вам в вашем деле так, чтобы соблюсти долговременную выгоду деревни.

Бенлоу обернулся. С покровительственной мягкостью, которая выглядела почище открытого пренебрежения, он произнес: