Царь Каменных Врат - Геммел Дэвид (читать книги полностью TXT) 📗
Способны вы на это? Вот ты — способен? — проревел он, указав на человека в переднем ряду.
— Еще как!
— А ты? — спросил Ананаис воина на несколько рядов позади.
Тот кивнул.
— Вслух! — гаркнул командир.
— Способен! — отозвался боец.
— А знаешь ли ты, как ревет «Дракон»? — Тот покачав головой. — «Дракон» ревет: смерть. Смерть! СМЕРТЬ! А ну-ка, послушаем тебя — тебя одного!
Воин прокашлялся и закричал, покраснев до ушей.
— Поддержите его! — И Ананаис присоединился к общему хору.
— Смерть, смерть, СМЕРТЬ! — прокатилось по лугу до самых гор в белых венцах. С каждым мигом звук набирал силу и уверенность, сплачивая людей.
Ананаис сошел с повозки и подозвал к себе Лейка.
— Теперь полезай туда ты, парень, — и скажи им свою речь на предмет защиты родной земли. Они для нее созрели клянусь громом!
— Обойдемся без пышных речей, — ухмыльнулся Лейк.
— Полезай, Лейк, и разожги их как следует!
10
Басурман отвел Паризу в гостиницу на южном конце города и дал хозяину три золотых. Тот выпучил глаза при виде богатства, сверкающего в его ладони.
— Я хочу, чтобы эта женщина и ее ребенок имели все самое лучшее, — ласково сказал Басурман. — Я оставлю v друзей еще золота, если этого окажется недостаточно.
— Я буду заботиться о ней, как о родной сестре, — заверил хозяин.
— Вот и хорошо, — с широкой улыбкой нагнулся к нему Басурман. — Позаботься... а иначе я съем твое сердце!
— Незачем угрожать мне, чернокожий. — Крепкий лысеющий трактирщик расправил плечи и выставил вперед здоровенные кулаки. — Я и без чужой указки знаю, как обращаться с женщиной.
— Такое уж теперь время — доверять никому не приходится.
— И то верно. Хочешь выпить со мной?
Они посидели за пивом, пока Париза кормила ребенка в отведенной ей комнате. Хозяина звали Илтер, и он переехал в этот город двадцать три года назад, когда засуха сгубила весь его урожай.
— Ты ведь знаешь, что дал мне куда больше, чем следует? — спросил он.
— Знаю.
Илтер кивнул и допил свое пиво.
— Никогда прежде не видел черных.
— А в моей стране, за темными джунглями и Лунными горами, люди никогда не видели белых, хотя о них ходят легенды.
— Да, в странном мире мы живем.
Басурман уставился в золотистую глубину своего стакана, ощутив вдруг острую тоску по холмистой саванне, алым закатам и кашляющему реву вышедшего на охоту льва.
Ему вспомнилось утро Дня Смерти. Сможет ли он когда-нибудь забыть об этом? Корабли с черными парусами причалили в заливе Белого Золота, и захватчики быстро нашли дорогу в глубину суши, к деревне его отца. Старик кликнул своих воинов, но их было мало, и последних убили перед краалем старого короля.
Грабители пришли в поисках золота, наслушавшись преданий о жителях залива, но старые рудники были давно уже выработаны, и теперь здесь растили другое золото: маис и кукурузу. В ярости разбойники стали пытать женщин, а после изнасиловали их и убили. В тот день расстались с жизнью четыреста душ — и среди них отец и мать Басурмана, три его сестры, младший брат и четыре дочери.
Одному мальчонке удалось убежать в самом начале — он помчался как ветер и разыскал Басурмана, который со своей личной гвардией охотился в Высоких Холмах.
Басурман с шестьюдесятью воинами и длинным копьем на плече понесся босиком через саванну. Когда они добрались до деревни, разбойники уже ушли. Окинув взглядом открывшуюся ему сцену, Басурман прочел по следам, что бандитов было около трехсот — слишком много, чтобы он мог справиться с ними. Он переломил копье о колено, отбросив древко и превратив оставшуюся половину в подобие короткого меча. Прочие воины последовали его примеру.
— Мне нужно много мертвых — и один живой, — сказал он. — Ты, Бопа, приведешь живого ко мне. Остальные — пусть умрут.
— Слушаем и повинуемся, Катаскисана, — вскричали воины, и он повел их через джунгли к заливу.
Словно черные призраки подобрались они к захватчикам, которые со смехом и песнями шли обратно к своим кораблям. Басурман и его шестьдесят воинов обрушились на них словно демоны ада — черные мстители рубили и кололи, а потом снова скрылись в джунглях.
Восемьдесят разбойников погибли и один пропал без вести. Три дня он горько сожалел о том, что не умер сразу.
Басурман увел его в разоренную деревню и испробовал на нем все варварское искусство своего народа, пока то, что прежде было человеком, не отдало свой дух бездне. Тогда Басурман сжег его труп.
Вернувшись в свой дворец, он призвал к себе советников и поведал им о происшедшем.
— Кровь моих родных взывает к отмщению, — сказал он, — но мы живем слишком далеко, чтобы воевать с ними. Эти убийцы пришли из страны, именуемой Дренай, — их послал за золотом тамошний король. Я тоже король и держу в своей руке сердце моего народа — поэтому на войну отправлюсь я один. Я разыщу их короля и убью его. Мой сын Катаси займет мой трон, пока я не вернусь. Если же меня не будет по прошествии трех лет... — Он обернулся к воину около себя. — Ты станешь правителем, Катаси. Я в твоем возрасте уже был королем.
— Позволь мне пойти вместо тебя, отец, — с мольбой сказал юноша.
— Нет. За тобой будущее. И если я не вернусь, пусть моих жен не сжигают. Одно дело — последовать за королем в день его смерти и в том же месте, где он скончался. Но я могу умереть вскоре и не хочу, чтобы мои жены ждали три года лишь для того, чтобы блуждать потом в туманах. Пусть они живут.
— Слушаю и повинуюсь.
— Хорошо! Я рад, что дал тебе хорошее образование, Катаси. В свое время ты возненавидел меня за то, что я послал тебя в Вентрию учиться — так же, как я возненавидел своего отца. Но теперь ты, думаю, поймешь, что эти годы пошли тебе на пользу.
— Да пребудет с твоим клинком всемогущий Шем, — сказал Катаси, обняв отца.
Больше года ушло у Басурмана на то, чтобы добраться до Дреная, и в дороге он истратил больше половины золота, которое взял с собой. Вскоре он осознал всю трудность задачи, которую себе поставил, — но теперь боги, судя по всему, дали ему случай.
Ключ к успеху — Тенака-хан.
Но сперва они должны побить Легион.
Последние сорок часов Тенака-хан провел в Улыбке Демона — он объехал и обошел пешком всю округу, изучил каждый бугорок и каждую ямку, запоминая возможные укрытия и углы атаки.
Теперь он сидел вместе с Райван и ее сыном Лукасом в самой высокой точке долины, глядя на равнину за горами.
— Ну, так что же? — в третий раз спросила Райван. — Придумал ты что-нибудь или нет?
Тенака потер усталые глаза, отложил карту, с которой сверялся, и с улыбкой обернулся к воительнице. Ее объемистый стан скрывался теперь под длинной кольчугой, а темные волосы, заплетенные в косы, — под круглым черным шлемом.
— Надеюсь, ты отказалась от намерения биться вместе со всеми, Райван.
— Не пытайся меня отговорить. Я решила твердо.
— Не спорь ты с ней, — посоветовал Лукас. — Это пустая трата времени.
— Я их в это втравила — и будь я проклята, если пошлю их умирать, а сама останусь в стороне.
— Не обманывай себя, Райван, умереть придется многим. Легкой победы нам не видать: счастье будет, если мы не лишимся двух третей нашего войска.
— Так много? — прошептала она.
— По меньшей мере. Здесь слишком открытое место.
— Может, нам просто поливать их стрелами с высоты, когда они войдут в долину? — предложил Лукас.
— Тогда они оставят здесь половину, чтобы связать нас, а другая половина двинется на город и близлежащие деревни и зальет их кровью.
— Что же ты предлагаешь? — спросила Райван.
Он объяснил ей, и она побледнела. Лукас не сказал ни слова. Тенака свернул пергаментные листы с пометками и чертежами, связав их кожаной тесемкой. Наступило молчание.
— Хоть в тебе и течет надирская кровь, — проговорила наконец Райван, — я доверяю тебе, Тенака. Скажи это другой, я сочла бы его безумцем. Даже и от тебя...
