Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Вегнер Роберт М. (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Двинулась вторая волна кочевников, вооруженная примитивными лестницами. Эти, поскольку обстрел с баррикады несколько утих, даже не несли щитов, чем весьма облегчили задачу стрелкам из Горной Стражи. Их стрелы валили одного се-кохландийца за другим, но на месте всякого убитого появлялись двое других. Вархенн взглянул над сражающимися и тихонько вздохнул. Гигантская армия, что стояла перед долиной, казалась совершенно неубывающей.
– Три тысячи, не более, – бормотал капитан. – Столько они отправили в атаку. Наверняка у них в резерве множество всадников, которые, едва баррикада падет, двинутся вперед, чтобы ворваться в долину и отрезать дорогу наверх. Стоят и ждут, чтобы начать захватывать добычу. Вот проклятие! Арбалеты слишком медленны. Руку бы отдал за три сотни хороших лучников!
Вторая линия кочевников добралась до баррикады и подперла атакующих. Большинство кольев были уже вырваны или выкорчеваны, и через миг штук тридцать лестниц стукнули о борта повозок. И это словно стало сигналом – молчащая до той поры баррикада ожила. Стоящие в резерве пехотинцы послали поверх нее тучу дротиков, потом вторую и третью. С такого расстояния тяжелые снаряды пробивали кожаный доспех се-кохландийцев навылет. Толпа атакующих заклубилась, вскипела, рыкнула единым звуком. Солдаты, стоявшие на повозках, высунулись из-за бортов и метнули дротики – прямо в лица нападающим. Почти все взбиравшиеся на лестницы враги были сметены вниз. Лучники, поддерживавшие атаку, даже не успели выстрелить во врага.
В тот самый миг щелкнули замки онагра, и горящий снаряд, медленно, лениво проплыл, вычерчивая низкую дугу, в воздухе и, едва не задев за верх баррикады, разбился в десятке шагов от нее. Огонь поглотил как мертвых, так и живых.
Этого оказалось слишком – атакующие сломались. Се-кохландийцы отскочили от связанных повозок и, преследуемые стрелами, бросились наутек. Сразу за ними отступила и обстреливающая скалы легкая кавалерия. Они получили минуту передышки.
– Неплохой выстрел… – Кавер Монель встал, небрежным движением отряхнул штаны. – Накрутили машины в треть силы. Хорошая шутка, но, как я и говорил, отчаянная. На три выстрела как минимум один наверняка попадет в баррикаду, поскольку не удастся хорошенько прицелиться. Слишком уж рисковали эти проклятущие артиллеристы. Скажи полковнику, что раненых он может отправить наверх вне очереди.
Они миновали Перепутья трусцой, вызвав интерес у нескольких едущих телегами селян. Кеннет красноречивым жестом указал на свой плащ, обрезая их желание задавать вопросы. Приближался вечер. До Белендена отсюда был неполный час марша, и лейтенант решил, что неплохо будет войти в город после заката, чтобы к их пленнику не присматривалось слишком много любопытных глаз.
– Ша-а-агом!
Они пошли медленнее. Отряд моментально собрался подле Велергорфа.
– А что было дальше? Я слышал от отца, что ни один из Семнадцатого не поднялся на перевал… – Волк позволил себе по-неуставному опустить чин.
– Потому что ни один и не поднялся. – Велергорф смотрел куда-то вдаль, лицо его сделалось хмурым. – У них тогда было уже с полсотни раненых, главным образом от стрел и дротиков, но все твердо стояли на том, что могут еще сражаться. Что-то в них тогда вошло, говорю вам: я смотрел им в глаза и видел там только спокойствие. Не страх, не отчаяние и не проклятущую, глупую и высокомерную отвагу, но спокойствие и волю. Они знали, что погибнут, и знали, что смертью своей купят время остальным, и приняли это без размышлений. Я видел, как те, кто не встал на баррикаде, смеются и шутят, как делают вдох-другой, пьют, едят, поправляют оружие и доспехи. И я знал, что о них разобьется и следующая атака, потому что те, кто против них стоял, хоть и были прекрасными воинами, не обладали и каплей такой обреченности. Кочевники шли за добычей и пленниками, но, чтобы насладиться тем и другим, им пришлось бы пережить битву. И тогда я понял, что это значит – быть жителем империи, и как южанам удалось ее выстроить. С того момента я никогда никому не разбивал головы, если называли меня меекханцем. Самое большее – расквашивал нос.
Он усмехнулся насмешливо, но сразу же сделался серьезен.
– Это была первая серьезная атака, но за ней пошли и следующие. И я был прав: откатывались ни с чем одна за другой. Я никогда не видел и наверняка никогда уже не увижу ничего подобного: эти проклятые пехотинцы стояли, словно скала, и рубили, резали, кололи без передышки. Баррикаду они выстроили исключительно крепкую, со всех сторон присыпали повозки землей, подперли балками. Когда у них закончились дротики, метали камни. Когда один из отчаянных натисков все же прорвался сквозь баррикаду, они пошли в контратаку, отбили ее и встали там снова. Полдня сражались, словно стая демонов, а мы могли только стоять и смотреть, потому что Дарвен-лас-Гласдерн, тот их проклятущий полковник, не соглашался, чтобы мы сошли вниз, хотя стрелы у нас закончились уже довольно давно и мы могли лишь метать камни.
Кеннет усмехнулся.
– Черный Капитан был недоволен, верно?
– Хватит и того, что скажу: большую часть времени он скалился. Был готов послать в бой всех имевшихся у него людей, потому что ряды Семнадцатого таяли на глазах. Ко второй половине дня из тяжелой пехоты на ногах осталось только двести солдат. Арбалетчиков – чуть больше сотни, но это значения не имело, потому что стрелы закончились и у них. Даже артиллеристы потеряли пару десятков человек. Пространство на двести шагов перед баррикадой было так нашпиговано стрелами, что люди ходили по ним словно по жнивью. А у нас, в четырех ротах, оставалось едва ли с десяток лучников, от которых все равно не было никакого толку, поскольку от постоянной стрельбы пальцы у них кровоточили.
Десятник тяжело вздохнул и замолчал. На этот раз его никто не подгонял.
– А беженцы все еще продолжали подниматься. Всю половину дня, без минутки отдыха, шагали и шагали. Я разговаривал потом со многими людьми, которые шли той дорогой. Говорили, что сверху все было прекрасно видно. Баррикады, солдат, неисчислимую армию у врат долины. И штурмы, один за другим. Ветер доносил отзвуки битвы до самой вершины горы, и те, кто уже взошел на Лысицу, останавливались и смотрели, и даже солдаты не могли заставить их уйти, сдвигали их с места только очередные группы беженцев. И на самой дороге тишина была – словно в похоронной процессии. Никто не стонал, никто не жаловался. За полдень, когда у подножия горы осталось всего несколько тысяч человек, когда закончилась резня скота, се-кохландийцы наконец-то захватили баррикаду. Захватили ее так же, как мы избавились от первой. Огнем.
Эта атака отличалась от предыдущих, что было заметно уже по тому, как они в нее отправлялись. Не заслонялись ни щитами, ни фашинами, потому что вот уже долгое время баррикада не приветствовала их губительными залпами из арбалетов, да и стоящие позади машины стреляли реже, явно пытаясь беречь заряды. Пешие появились едва ли не вдоль всех порядков атакующей армии, но всего лишь в трех шеренгах. Только лучники. Приблизились к баррикаде на сто шагов и встали, сплотив ряды. Три ровных, отделенных друг от друга несколькими шагами полукруга. Между ними заняли место несколько десятков человек с горящими факелами.
– Огонь, – пробормотал Кавер Монель. – Наконец-то до них дошло.
Огненная линия пробежала вдоль рядов, натянулись луки. Три светящиеся волны полетели в сторону баррикады.
Горящая стрела в полете издает звук, какого не услышишь больше нигде в мире. Когда же летят тысячи таких стрел, кажется, что дракон вздыхает, втягивая воздух пастью, в которой уже горит неугасимый пламень. Вархенн считал драконов созданиями из легенд, из мрачных времен Войн Богов – но именно так ему тогда и казалось. Чудовище готовится испепелить мир.
Наконечники ударили в дерево, раздалось шипение и треск пламени. В несколько минут вся внешняя сторона баррикады загорелась. Стояли в ней купеческие фургоны из толстых, хорошо высушенных и просмоленных досок, которые должны были защитить от дождя и снега. Огонь любит такое дерево сильнее всего в мире.