Рождение Повелителей - Часть 2 - Гуров Александр Владимирович (бесплатная регистрация книга txt) 📗
— Ветер тебе в помощь, пусть он отведет тебя в страну вечного счастья…
Грусть и боль углубились в страдальческом сердце. Но завтра буде новый день, завтра решаться проблемы, которые не получилось решить сегодня. Главное — не добавить новых.
А сегодня ночью надо спать, набираться сил перед неравной схваткой…
Он убегал. Его сердце, казалось, скоро разорвется на мелкие части, легкие скоро выпрыгнут из груди, но он беспрерывно бежал, бежал в паническом страхе, не видя перед собой ничего, кроме падающего замертво тела, с пронзенным насквозь горлом. Его меч еще хранил засохшие капли крови убитого им. А ведь Арнел был невиновен, он ничего не сделал такого, за что ему следовало получить столь страшную кару. Что побудило его сделать подобный шаг? Он сам не мог ответить на этот вопрос. Его словно сковала чужая сила, сама направила руку, сама воткнула острие меча в шейные позвонки невиновного…
Он бежал, через темное и угрюмое ущелье. В лицо били лучи мертвого светила, показывая неширокий путь своими косыми лучами. По бокам мелькали насаженные на длинные деревянные колья нечеловеческие черепа. Ему казалось, что все глаза некогда умерших, чьи головы теперь служат отпугиванием незваных гостей, смотрят на него, не отрывая своих пустых глазниц.
Сегодня он сделал слишком много зла, чтобы просто забыть об этом дне. Он убил того, кто считал его пусть и не другом, но товарищем точно. А он подло ударил в спину, убил ни в чем не повинного человека, убил подло и хладнокровно. А теперь он должен искупить свой грех…
Он бежал не от врагов, а от самого себя, но, как известно, от себя не убежишь. И приходилось глушить все непокорные мысли в усталости и страхе.
У беглеца, кроме совести, был и другой враг, не один — целая свора. Вампиры. Вампиры, которые непонятно почему не тронули его безосознанное тело, когда он не мог сопротивляться и был самой легкой добычей из всех. Но его почему-то не тронули и пальцем (если искривленные фаланги вампира можно назвать пальцем). Эти бестии кружили, хлопая своими кожаными крыльями где-то в Горах. Но что им мешает вновь выследить добычу и напасть?
Горцы тоже могли пуститься по следу и убить. Жизнь была под угрозой, враги загоняли в клетку. Или это просто паранойя?
Но на варварах и вампирах враги не заканчивались. Был еще один, самый ненавистный из всех — человек, который посмел беспощадно убить Его родного брата, человек по имени Немо. Кровожадный северянин, который непонятно чем руководствуясь, отпустил Его восвояси. Но это не изменит планов. Обидчик должен ответить за грехи своего прошлого! И он, Гвилдор, рассчитается с хладнокровным северянином-убийцей, рассчитается сполна…
Текло время. Убегающий потерял ему счет. Он бежал не останавливаясь весь день — и ночь? Различить какое время суток мешал непонятный полумрак, который неведомо как затянул своей могучей дланью все небо. Не обычный ночной мрак, странный и давящий сумрак.
За спиной бегущего мелькнула небольшая летучая стая, но небольшой лишь на первый взгляд. Всмотревшись, можно увидеть мириады исполинских крыльев, которые несли к Гвилдору целое полчище летучих мышей. Сразу почудились, будто все их отвратительные кроваво-красные глаза вмиг устремились на торговца, желая разорвать на мелкие части и полакомится сочной человеческой плотью.
— Это конец… — судорожно подумал Гвилдор, в отчаянии останавливаясь и тяжело дыша от чрезмерного бега. — Это конец! Все! Брат, я не отомщу твоему убийце за тебя. Прости, я иду к тебе.
Стая все приближалась и приближалась, скоро она должна была затмить и без того темное ночное небо количеством своих мерзких крыльев. Налитые кровью глаза впились в стоящего с опущенными руками человека. Сегодня стая получит свой корм. Как давно она этого ждала! Будет пир, какого уже давно не было. Сегодня стая сполна напьется людской кровью, сполна возьмет с жалкого и ничтожного человечишки его жизненные соки. Смерть, смерть, смерть всему человеческому роду!
Человек собрался с последними силами, взял на перевес широкий палаш Арнела. Свое оружие он выронил в бою, второй меч умчался вместе с лошадьми. Гвилдор принял боевую позу, чтобы не на жизнь, а на смерть сразиться с тем врагом, который шел к нему лицом к лицу. Торговец не был матерым воином, он никогда не обучался военному мастерству и фехтованию, никогда не брал участия в турнирах и уж тем более не побеждал, но за бесценок отдавать свою жизнь он не станет.
— Судьба рассудит, кто прав, кто виноват! — выкрикнул он и очертя голову помчался на встречу врагу.
Глава VII. Надежда на лучшее
9 Января 1485, Водопады Нур,
Келебреттские Горы
С утра Немо разбудил старый и добрый знакомый — варвар Квал-Тарр.
— Просыпайся!… Впереди у нас долгий путь и серьезный разговор! — без всяких церемоний тормоша северянина осведомил горец.
После того, как северянин открыл глаза, Квал-Тарр оставил на пошарпанном сосновом столе холодную похлебку, — остатки той, что варилась вчера — и моментально скрылся в дверном проеме. Немо остался в гордом одиночестве. Закончив неказистый завтрак, собравшись с силами и с мыслями, он вышел из ночной обители.
Окрест стоял мрачный вековой лес. Зимнее солнце скудно освещало поляну. Его морозные лучи искореживали и без того мрачную картину заброшенного селения. Покосившиеся стены домов приобретали очертания исполинских чудищ с глазами в прорезях окон, ртами-дверями и растрепанной шевелюрой крыш. Немо отвел взгляд с деревенских жилищ, изгоняя видения.
Лес нависал жутким стражем. Оголенные стволы, словно копья, припорошенные снегом, врезались в небо, желая нанести ему как можно большую рану. Гробовую тишину разрушали завывания холодных порывов ветра, мчащих и несущих жалящие снежинки сквозь толщу леса и непоколебимых изваяний скал.
Серое и мрачное утро змеиным кольцом свилось вокруг сердца. Тягостно сдавливало грудь в каком-то надоедливом и липком ощущении опасности. Избавиться от него не получалось, ровно, как и приуменьшить.
Лагерь бесшумным облачком снимался с земли, собирались последние походные палатки, закидывали серой землей остатки вчерашних костров.
Без всяких видимых команд и приказов варвары, словно одна исполинская волна, скатились с места лагеря и зашагали прочь от заброшенной деревни, вновь возвращаясь в вечно темные лесные чащобы.
Немо шел в общем потоке, как обычный воин варварского племя, ничем не приметный среди остальных, его выдавали только худощавость и слегка поседевшие не от возраста, а от пережитого, волосы.
Северянин был бледен, как смерть. Всего за один день на его голове добавилось немало седых волос, всего за один вечер он превратился в мрачную и бестелесную тень. Вчера он своими руками, своим — им же выкованным — мечом убил Норгима. Лишил его мук, но взял на себя непосильную ношу братоубийцы. Это тянуло Немо вниз, заставляло проклинать самого себя. Совесть не бездействовала, наполняло сердце тоской и скорбью. Совесть… — самое страшное и беспощадное оружие, от которого не спасет ничего, иногда даже смерть. Совесть. Она заставляет страдать тело и разум во время жизни, а после смерти — если грехи были слишком велики для одного человека — его дух витает среди мира живых, бестелесным облаком проходит сквозь стены домов, от него никто не знает спасения, а сам он не знает покоя, обреченный до скончания веков блуждать в поисках успокоения. И все это может сделать с человеком лишь одно оружие — совесть. И именно это оружие сейчас било по Немо, как по пугалу, на котором отрабатывают удары воины-новички.
Он брел, не замечая ничего вокруг себя. Просто шел и шел, след в след за идущими впереди, сзади и с боков варварами. Не видел их, не видел ничего и никого. Северянин погрузился в себя, отдался до самой последней своей крупицы мыслям. Мыслям, которые терзали его изнутри ударами тысячей невидимых плетей.
"Как мог я убить своего друга? Но у меня разве был выход лучше? Разве я мог заставит умирать бедолагу в страшных муках, которым не позавидует никто? Это надо было сделать?! - выкрикнул разом всеми своими внутренними силами Немо. - Нет! Но нельзя было и убивать! Никто не в силах судить, кому надо жить, а кому умереть, даже самый треклятый убийца заслуживает прошения! Но не убей тогда я Норгима, он все равно бы скончался. Только смерть бы пришла к нему несколько позже. Приходила долго и мучительно… Нет! Хватит терзать себя! Я сделал то, что должен был сделать! И никто! Никто! Не в праве меня за это осуждать, даже я сам!".
