Роли леди Рейвен. Том 1 (СИ) - Снежная Дарья (книга жизни .TXT) 📗
Только что открывшееся «окно» пропускает не так много силы и ее легко можно спустить на всякую бесполезную ерунду вроде свечения, искр, огонечков. Но со временем, под давлением магического фона, «окно» расширяется, поток энергии возрастает, и в какой-то момент, если маг попытается просто его выплеснуть, то может снести с лица земли целый квартал. Как правило, вместе с самим магом. Поэтому первые несколько лет магического обучения на две трети состоят из медитации – поиска баланса между потоком и возможностями организма, а также возвращении накопившихся излишков в магический фон.
Кьера выучили великолепно. Наверное, с ним работали лучшие из лучших. Поэтому меня так повело от его магии и тогда, у поезда, и сейчас. Выбросы силы были такими концентрированными, насыщенными, мощными, что кружили голову, как голодному запахи еды.
Я настолько упивалась ими, что даже не заметила, как герцог закончил свое занятие, и вздрогнула, когда обнаженной поясницы коснулись губы. Я лениво повела плечом, высказывая нежелание шевелиться, подниматься, или чего там еще от меня хотят. Второй поцелуй поднялся выше по позвоночнику, шершавая ладонь двинулась следом, отвела со спины волосы…
А третий пришелся прямо в центр печати.
Вся томная нега с меня разом слетела, я рывком перевернулась и оказалась нос к носу со склонившимся надо мной Кьером.
– Вид, конечно, и с этой стороны прекрасный, – произнес он вместо доброго утра, скользнув взглядом по моему телу, – но я ещё не закончил. Ляг обратно.
– Нет, – заупрямилась я и, перекатившись, соскочила с кровати.
Стало очевидно, что если странный экстаз у поезда он списал на шок, то теперь вычислил мою реакцию на его колдовство и, судя по взгляду, не на шутку заинтересовался. А мне от этого интереса стало так неловко, и стыдно, и стеснительно, и возмутительно, будто меня застукали за подглядыванием в замочную скважину и одновременно вторглись во что-то ужасно личное.
Не знать про печать он не мог, эта информация при найме является крайне важной, но внимание на нее решил обратить впервые.
– Эрилин. Иди сюда.
Темные глаза угрожающе сощурились, мышцы напряглись. Лев начал подбираться для прыжка.
В груди екнуло, опасность щекотнула нервы, и я демонстративно потянулась к пеньюару, прекрасно осознавая, как смотрится кружево, надетое прямо на голое тело. Ткань скользнула по одному плечу, по другому. Не спеша запахивать пеньюар на груди, я высвободила из-под него волосы, краем глаза наблюдая, как Кьер поднимается с кровати, и, гордо вздернув подбородок, направилась в сторону ванной комнаты.
Однако на полпути, практически ощутив дыхание в спину, я не сдержалась и, прыснув от смеха, сорвалась на бег. Влетела в открытую дверь, захлопнула ее перед самым герцогским носом и задвинула щеколду. Дверь сотряс удар.
Не особенно рассчитывая, что Кьера эта преграда остановит и охладит, я торопливо от нее отскочила. Снова пахнуло озоном, раздался треск, дверь с выдранной щеколдой с грохотом распахнулась, и я отступила за ванную, готовая умереть, но не отда… сдаться! А внутри в тугую пружину свернулись азарт, желание и восторг.
Такой он был… грозный, суровый, и аура клубится тучами, полыхает молниями. Не мужчина – мечта!
Герцог сделал шаг вправо, я зеркально скользнула влево, перебирая ладонями по высокому бортику ванной. Хорошая у него ванна – большая, просторная! А главное, через нее ему до меня не дотянуться.
Кьер, очевидно, это тоже понял.
– Эрилин. Иди ко мне, – повторил он с угрозой в голосе.
– Нет.
– Эрилин!
Я подумала и показала герцогу язык. Ну как… облизнула пересохшие губы.
Кьер зарычал и рванул ко мне, я с визгом – от него. Громыхнуло, и, как тогда в поезде, воздух снова сгустился. Я увязла в нем, как муха в паутине, а в следующее мгновение сильная рука, обхватила меня за талию, рывком притягивая к обнаженному мужскому телу.
– Попалась, – хрипло выдохнул на ухо герцог.
– Жулик! – возмутилась я, пытаясь извернуться.
Кьер ослабил хватку, но только для того, чтобы стащить с меня пеньюар, а затем снова прижал к себе, все так же спиной. Губы впились в шею, одна ладонь обхватила грудь, другая скользнула вниз по животу.
А вместе с ней – колкие искорки магии.
От смешавшихся острых ощущений, я ахнула, вытянулась струной.
– Не надо… так… – с трудом выдохнула я, откинув голову на его плечо.
– Как не надо? Так?
Я прерывисто всхлипнула и впилась в его руку ногтями, с трудом удержавшись на краю замаячившей пропасти наслаждения. Господи, он же еще почти ничего не сделал, а я уже готова сойти с ума.
«Почти ничего» Кьер определенно намеревался исправить.
Ощущений было слишком много – физических, эмоциональных, чувственных. Я тонула в них, выхватывая происходящее лишь урывками. Гладкая краска стены под ладонью. Горячие поцелуи на плечах, где кожа стала настолько чувствительной, что от каждого из них по спине пробегала дрожь. Ритмичные движения внутри, заставляющие задыхаться от острого удовольствия…
Тяжело дыша я уткнулась лбом в холодную стену. Колени подрагивали и подкашивались, да еще и Кьер уронил тяжелую голову мне на плечо, продолжая прижиматься вплотную и удерживать за бедра, несмотря на то, что разрядку мы оба получили почти одновременно.
– Я тебе говорила, что ты чудовище?
– Да. Безнаказанное.
– Хорошо, тогда ты – монстр!
– Страшный?
– Отвратительный!
Над ухом раздался тихий смешок, и Кьер отстранился, позволяя и мне выпрямиться и, наконец, повернуться. Ну хоть к печати не полез и слава богу!
– Какая она для тебя? – внезапно спросил он, покрутив посеребрённый краник ванной. Вода хлынула на белое фаянсовое дно, стремительно его заполняя.
– Кто? – удивилась я и, не дожидаясь, пока ванна наберется, забралась туда и с наслаждением откинулась на ледяной бортик, охлаждая разгоряченное тело.
– Моя магия, – пояснил Кьер, и я недовольно скривилась – не забыл. – Впервые вижу, чтобы запечатанный на нее так остро реагировал.
Я снова поморщилась. Слово «запечатанный» я не любила. Вроде слово как слово, без всякой эмоциональной окраски, но веяло от него какой-то… дефектностью что ли. И для обычных людей все равно не совсем нормальные, и для магов.
– Эри, перестань гримасничать.
– Перестань командовать.
Уровень воды резко подскочил, когда Кьер тоже залез в ванную и сел напротив, а когда она поднялась мне до ключиц, раздалось поскрипывание крана, шум воды утих, и в ванной воцарилась тишина.
Прошло, наверное, несколько минут в течение которых я пребывала в каком-то бездумном, приятно опустошенном состоянии легкости, а потом пустую голову посетила одинокая мысль, что последнее и не особенно ласковое слово в разговоре осталось за мной. Я приоткрыла глаза и посмотрела на Кьера. Тот сидел, закинув руки на бортик и задумчиво изучал меня, чуть склонив голову на бок.
– Тебе неприятно? – произнес он, заметив мое оживление. – Говорить о печати?
– Да нет… наверное. – Я провела пальцем по водной глади, подняла его, пронаблюдала, как капелька воды сорвалась вниз, пустив два круга. – Просто странно. Я никогда ни с кем об этом не разговаривала.
Это было правдой. В семье было не с кем – все трое были очень далеки от магии и, есть подозрение, что вообще почти забыли о том, что у них в семье живет запечатанный маг. Им и в голову не приходило, что для меня все не закончилось в тот день у артефактора. Магия проявилась, магию запечатали, жизнь прекрасна, жизнь продолжается.
Подруг у меня не было, откуда им взяться среди студенческой братии? Друзей, пожалуй, тоже. Если под конец обучения однокурсники меня и приняли, то сблизиться ни с кем из них так и не вышло. Не сказать, конечно, что я очень старалась…
Да и вообще печать – не тема для беззаботной беседы за чашечкой чая. Особенно для титулованной особы. Поскольку дефект ауры – заболевание наследственное, хоть и проявляющееся не в каждом поколении, многих потенциальных женихов печать могла отпугнуть почище явного уродства. Среди дворянства занятия магией – ремеслом по сути – были не в чести.
