Хищник цвета ночи - Серганова Татьяна (книги .txt) 📗
Быстро приняла душ. В какой-то момент появилась мысль взять один из флаконов с гелем, которые принадлежали Дашке, возможно, это перебило бы мой запах и притупило чувства. Но я отказалась от этой идеи. Переоделась, легла и практически сразу уснула.
Сквозь сон почувствовала чужое присутствие, когда прогнулась кровать под весом мужчины, который улегся рядом, собственнически притягивая к себе. Но лишь заворочалась и вновь отключилась. Организму, пережившему шок и потрясение, требовался хороший сон.
А об остальном подумаю утром.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ночнушка, как всегда, обернулась вокруг тела и комком задралась к самой груди. Мои попытки вернуть ее во сне на место и прикрыть филейную часть успехом не увенчались. Стоило повернуться, и она все равно задиралась. И хотя тело было укрыто теплым одеялом, спокойствия это не возвращало. А все из-за хищника, который прижимался ко мне всю ночь. Под утро его достоинство (я уже была большой девочкой, чтобы понять, что это не нож и не пистолет) так упиралось мне в бедро, что волей-неволей пришлось просыпаться.
Эх, сюда бы мою пижамку с бегемотами или ту, шелковую, которую вручил Жорик… Хоть какую-нибудь.
Пижамки не было, сорочка задралась, а большая и очень-очень горячая рука мягко, но весьма настойчиво поглаживала мое бедро. Вверх-вниз. Иногда она останавливалась, чуть сжимая ягодицу, и указательный палец пробирался под резинку трусиков (хоть убейте, не помню, какие они были!), оттягивал ее и снова возвращал на место.
Поглаживание продолжалось, с каждым разом завоевывая все новые и новые территории. Достоинство упиралось, а я пыталась притвориться спящей и совершенно ни на что не реагирующей. А сердце стучало гулко, дыхание сбивалось и укус (проклятый укус!) вызывал в голове такие фантазии, что я невольно начинала краснеть от одной только мысли, что могу сделать с Ником.
А ведь это совсем не сложно. Надо просто повернуться, одной рукой схватить его за шею, притянуть к себе для жадного поцелуя, а другой опуститься вниз по мускулистому животу и…
Ой, мамочки.
— Тор-р-р-ри, — прошелестело над ухом, и я еще сильнее зажмурилась. — О чем ты думаешь?
«Так, что там было? Облачка? Лед? Кремень… ой-ой-ой!»
Рука хищника переместилась на живот и принялась выводить круги вокруг пупка по спиральке — от меньшего к большему.
— Я ведь знаю, что ты не спишь.
— Сплю, — просипела я и едва не застонала, уж очень чувствительной стала грудь, малейшее соприкосновение с тканью вызывало сладкую боль.
— Врушка.
Пружины старенькой кровати всхлипнули под его весом, когда Н’Ери повернулся на бок, прижимаясь своими бедрами к моим.
Мама дорогая…
— Ник, не надо, — прошептала едва слышно и прикусила губу, когда его рука, бросив выводить узоры на животе, опустилась к кружевному треугольнику и принялась мягко поглаживать, усиливая и без того яркие ощущения.
— Тор-р-р-ри, ты же хочешь меня.
— Это все метка. — Дыхание сбивалось, с тихим вздохом я выгнулась и еще сильнее прижалась к нему бедрами, всхлипывая от желания.
Тело меня предало, эмоции словно взбесились, а разум канул в небытие, уступив место порочной страсти и безумным желаниям.
— Черт с ней, — выдохнул Ник, прижимаясь губами к шее, к тому самому месту, где огнем горел укус.
— Ах…
Пока одна рука продолжала поглаживать лоно, другая накрыла грудь, задрала сорочку еще выше и сжала чувствительное полушарие.
— Как же ты вкусно пахнешь, шаери. Ты меня с ума сводишь… Не могу больше ждать. Скажи, что хочешь меня… Скажи! — Он требовал, злился, и я едва не вскрикнула вновь, ощущая прикосновения его зубов.
— Ты… что?
Господи, он что, обновил метку?
Страсть никуда не делась, как и желание, но сейчас самой главной эмоцией был шок. Я кубарем слетела с кровати, прижимая руку к шее и окрашивая пальцы капельками крови. Хорошо хоть ее было немного.
Он снова меня укусил. И ничему меня жизнь не учит.
— Н’Ери! — громким шепотом прорычала я.
— Иди сюда. — Хищник призывно похлопал по матрасу рядом с собой, а глаза, и без того желтые, вспыхнули яркой поволокой. Да такой сильной, что у меня во рту все пересохло.
— Ты меня укусил!
Я отступила к двери и опустила взгляд ниже, прямо на обнаженную грудь. Главное сейчас не смотреть Н’Ери в глаза. Он же хищник, заманит, и не отвертишься.
— Но тебе же понравилось.
Никогда не понимала садистско-мазохистские наклонности, плетки, ошейники и наручники, предпочитала классические отношения. До этого самого момента. А сейчас мысль об укусах вызвала новую дозу эндорфина в крови. Если бы не страх перед последствиями…
— Это не имеет значения!
— Уверена?
Поняв, что утащить меня в постель не удастся, Ник сел, и одеяло медленно сползло вниз, вызвав новый приступ тахикардии.
— Ты спал голый?!
— Как будто это для тебя новость, — фыркнул он и взъерошил волосы.
— Не новость, конечно, — беспомощно пробормотала я, всеми силами пытаясь не смотреть на неприкрытые части тела. — Но ведь это я, то есть мы… Я хочу сказать… Черт, Ник, так же нельзя.
— Почему?
Глаза, вернувшие привычный зеленый цвет, были обманчиво невинными.
— Потому что это неприлично!
— Мы жених и невеста.
— Фиктивные!
— Давай сделаемся настоящими. Я только за!
Ответить я не успела, неожиданно дверь за моей спиной заскрипела и открылась, явив на свет заспанное чудо в розовой пижаме.
— Тетя Вика, — потирая кулачками глазки, произнесла племяшка.
Этого времени хватило, чтобы Ник упал на кровать и прикрылся одеялом по самую шею, сделав страшные глаза. Я ответила ему не менее выразительным взглядом:
«Какого черта ты не закрыл дверь?!»
«Я не думал, что к тебе входят без приглашения».
Пробормотав под нос весьма нелестную умственную характеристику шефа, я присела на колени и взглянула на малышку.
— Доброе утро, принцесса.
— Пливет.
Мила обхватила меня за шею и уткнулась носом в плечо.
— Ты чего не спишь?
— Плоснулась.
— Кошмар приснился? — Я подняла племянницу и прижала к себе.
— Нет. Папа маму щекотал и лазбудил.
— Щеко… — недоуменно начала я и прикусила губу.
Ник в кровати громко хрюкнул и спрятал лицо в подушке.
— Да, щекотал, а мама охала.
Убью Дашку, и Лешку убью. Детский сад, честное слово. Другого времени не нашли, идиоты. Да еще рядом с ребенком.
— Кушать хочешь? — Я попыталась перевести разговор с опасной темы.
— Хочу.
— Тогда подожди, сейчас я надену халат, и мы спустимся вниз, будем завтракать. Что ты хочешь?
Опустив племянницу на пол, быстро подошла к креслу и схватила халат.
— Ладушки.
— Значит, будем делать ладушки, — завязав пояс, я поправила воротник, так, чтобы скрыть свежий укус (жаль, волосы теперь короткие, придется внизу искать лейкопластырь в аптечке), обула тапочки и вновь взяла Милу на руки. — А дядя Ник спустится потом. Да?
Ник насмешливо глянул на меня, потом на малышку и выдал:
— А пощекотать?
Молча продемонстрировав ему комбинацию из трех пальцев, я вышла из комнаты.
Только спустившись вниз, вспомнила незнакомое слово, произнесенное хищником в пылу страсти: «шаери».
И что это такое?
Внизу уже хозяйничала мама. Она всегда вставала раньше всех, даже когда болела.
— Привет. — Я поцеловала ее в щеку и поудобнее перехватила Милку, которая завертелась, пытаясь разглядеть, что такого вкусного готовит бабушка.
— Ты чего так рано? Мила разбудила?
— Нет, сама встала, — прогоняя подступающий зевок, ответила ей. — Мы хотим оладушки.
— Сейчас сделаю, — тут же засуетилась мама, но я ее перебила:
— Нет, я сама.
И вручила ей Милку.
Не то чтобы я сильно любила готовить, с моим графиком работы это была непозволительная роскошь, но сам процесс всегда успокаивал и давал подумать, а сейчас этого так не хватало.
