Придворный портной из Арилидилла (СИ) - Лесницкий Константин (первая книга txt) 📗
— Забудь, что я сказал, — слегка взмахнул рукой вождь. — Я помогу тебе. И заодно проверю, что это за вещь. Но к ней лучше не прикасаться. Возьми футляр с другой стороны двумя руками.
Ян сделал то, что сказали.
— Теперь просто жди. И не отпускай. Иначе сгинешь.
Воцарилось полное молчание. Ян сначала закрыл глаза и ждал, но ничего не происходило довольно долго, и никто из них не двигался. Бузирис просто смотрел на футляр и не подавал признаков жизни. У странника затекли ноги, и он стал топтаться на месте, крутить головой, но ничего вокруг не менялось. Юноша мялся перед горой тряпья, держась двумя руками за футляр, а с другой стороны на ней сидел вождь и так же держался. И так продолжалось неимоверно долго. Яну стало плохо. Он метался, крутился на месте, становился на колени и снова вставал. Время чувствовать он начал ещё острее, оно тянулось бесконечно. В комнате становилось душно, в висках стучало, волшебный дурман окутывал путника, подкашивая ноги. Ян пробовал звать, кричать, но никто не приходил, не отвечал. Одна единственная мысль посещала его каждую минуту — отпустить. И каждый раз он пресекал её, под страхом смерти. Что же значило это страшное слово "сгинешь". Значило ли это смерть? Или всё таки нет? Лучше отпустить. Нет, сгинуть страшнее. Страшнее…
Сам того не понимая, Ян уже подвергся влиянию злополучной иглы. Она проникла в его разум, помутив и без того расшатанный рассудок. Но путник не отпускал футляр, хватаясь за последнюю спасительную нить разума, уговаривая себя. Но вскоре к Яну пришло осознание. Он целыми днями шёл, шёл без остановки по миру, а сейчас сходит с ума от стояния на месте?! Нет! Это всего лишь жалкая тьма завладела его разумом, заставив поверить в то, чего нет! Странник решительно сдвинул брови и с силой распахнул веки. Он полулежал, опираясь на кучу тряпок плечом, и его руки уже съезжали вниз, едва касаясь футляра. Путник с испугом вскочил, жадно вцепившись в него. Взглянув в глаза вождю, он всё так же ничего не увидел. Вздохнув, парень снова стал ждать. Боль и усталость пропали, только абсолютная тишина резала слух. Неужели потух костёр? Почему не слышно его треска? Странно, но в комнате всё ещё было светло. Ян покосился на жёлтую стену из известняка. На ней безмолвно волновались чёрно-синие тени, разрастаясь с каждой секундой. Вдруг сердце Яна сжало в тиски. Юноша испуганно обернулся. Из фиолетового тёмного пламени костра к нему тянулись сухие скрюченные руки. Затем оттуда показалось лицо с отвисшей звериной челюстью и огромными клыками. Сверкнули слепые дико выпученные глаза.
— Верни. Мою. Иглу…
Путник замер в оцепенении, и в его горле остановился крик. Он смотрел прямо в глаза чудовища, не в силах пошевелиться. Костлявые пальцы уже тянулись к его лицу, источая могильный холод.
— Теперь я понял, — вдруг произнёс Бузирис.
— А?
В тот же миг всё исчезло. Костёр снова спокойно затрещал, и комната погрузилась в тёплый свет оранжевого пламени. Старик поднял глаза на юношу в тишине.
— Это не вещь. Это воля. Воля вершить то, чего захочет душа её владельца.
— И ч-что это значит? — быстро моргая спросил Ян, всё ещё нервно косясь на костёр посреди комнаты.
— Решать тебе. Но помни — случайностей не бывает. Теперь это твоя вещь.
Бузирис закрыл футляр и завязал ленту, протянув его юноше. Странник дрожащей рукой забрал его и положил обратно в карман. Он ещё раз обернулся, взглянув на костёр, но тот по-прежнему спокойно горел желтоватым пламенем.
— И это всё? — повернулся он к мудрецу. — Простите, вы целый час просто… думали?
— Да, — преспокойно ответил тот.
Ян встряхнул волосами и вытер затёкшее лицо, хмуро уставившись на вождя.
— А костёр? Вы видели?
— Что? — наклонил голову на бок старик.
— Ну-у… Костёр, — растерянно произнёс парень, указывая на пламя посреди комнаты.
— Я ничего не видел.
— Странно…
Ян опустил глаза, смотря на свои ботинки круглыми глазами и застыв перед Бузирисом как статуя.
— О чём ты думаешь?
— Нет, ни о чём, — выпалил странник. — Я пойду. Спасибо.
— Так и быть. Но помни, не изменяй своей душе. С этой вещью у тебя нет на это права. А я пока отдохну. Как-то холодно здесь. Будто на кладбище…
Бузирис лёг на тряпки и накрылся ковром, закрыв глаза и тихо засопев. Ян не стал ему мешать, перешагнул затухающий костёр и вылез из подземного дома. На улице ничего не изменилось. Солнце лишь слегка приподнялось над горизонтом, а небо всё также было наполовину окрашено в пурпурный цвет. Ян поплёлся обратно к дому Гьяси, вспоминая дорогу и задумчиво смотря себе под ноги. "Верни. Мою. Иглу." — звучало у него в голове. Впервые юношу посетила мысль, столь очевидная и важная. Кто такой, этот портной? Почему отец Яна украл иглу именно у него? Да, именно так. Не "почему украл иглу", а "почему украл именно у портного". Ведь юноша знал своего отца. Рой жил не ради выгоды, а ради идеи. Если он что-то у кого-то украл, значит владелец вещи это заслужил. Но впервые перед собой Ян видел такое жуткое и странное чудовище. Оно не было похоже ни на что, с чем он сталкивался в своей жизни. И если его отец осмелился украсть у этого… существа, значит оно это заслужило. А если так, то возвращать ему иглу ни в коем случае нельзя! Но избавиться от проклятия тоже нужно. Ян всё никак не мог собрать мысли в кучу. Они роились в голове будто пчёлы, перебивая одна другую и окончательно запутываясь. А перед глазами стояло только лицо этого проклятого портного. И тихий пробирающий шёпот, будто не из этого мира. Верни. Мою. Иглу…
18. Фиолетовое солнце
Задумавшись, Ян даже не заметил, как дошёл до дома Гьяси. Он замер у входа, рассматривая свои сапоги и думая о чём-то. Из забвения его вывели голоса и шорох. Путник повернул голову и увидел, как из дыр неподалёку выбираются несколько жителей. Видимо, поселение, наконец, просыпалось. Алиджанубы устало зевали, смотря на восходящее солнце и лениво переговариваясь друг с другом. Ян засмотрелся на них, снова замерев на месте.
— Отойди, мешаешь! — раздался вдруг из-под его ног голос.
Юноша вздрогнул и посмотрел вниз. Он стоял прямо над колодцем, из которого на него смотрел Гьяси, высунув лапы и голову наружу, как крот. Ян спешно отошёл в сторону, и его спутники вылезли из-под земли друг за другом. Сонни выбрался последним и вручил ему свёрток с куском мяса. Трое молча пошли куда-то по улице, и рыжий парень поспешил догнать их, по дороге обгрызая окорок.
Вскоре четвёрка приблизилась к большому холму с флагом, в котором они вчера познакомились с Ремаро. Возле него на пустыре находилась группа алиджанубов. Кто-то сидел на расстеленной тряпке и ел, кто-то собирал снаряжение в сумку. В центре стоял Ремаро вместе с алиджанубом в повязке и с рюкзаком за плечами.
— О, вы пришли! — ещё издалека крикнул им хмурый. — Тогда можно идти.
— Уже? А не рановато? — спросил Ян, когда они приблизились к нему.
— Рано? Но когда же ещё? Не медлите, мы идём прямо сейчас!
Все воины поднялись с песка и свернули тряпки, накрывшись ими как плащами. Отряд медленно выдвинулся вперёд, к выходу из лагеря. Путники, конечно, не стали возражать. Да и не могли возразить. Через пару минут они вышли в открытую пустыню, и поселение осталось сзади, скрывшись за дюнами. Снова поднялся ветер, несущий пока ещё холодный после ночи песок. Пустыню залили раздражающие солнечные лучи, и она принялась понемногу нагреваться. Никто не задавал лишних вопросов, доверившись Ремаро, возглавлявшему колонну. Отряд из десятка воинов и трёх странников отправился вперёд, навстречу бесконечным барханам и палящему солнцу.
Поход длился ни коротко, ни долго. Прошла лишь малая часть дня, а странникам уже становилось тяжело идти. Начинали увязать в песке и болеть ноги, затем голова, а то и вовсе всё тело. А улучшений в ближайшее время не намечалось. Как раз наоборот, солнце только вошло в зенит, начав раскалять пустыню, как сковороду, и с каждым часом влаги тратилось всё больше. Вскоре, когда Ян в очередной раз развернулся к несущему бурдюк с водой замыкающему, тот показал ему пустой сосуд.
