Танцующая с Ауте. Трилогия - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
– Дар!!! – Вопль моей прекрасной тетушки, оказавшейся в таком нелепом положении, разнесся по всему залу, перекрывая готовую начаться панику и удивленные возгласы: – Контролируй свое отродье!
Оливулцы затаили дыхание. Голокамеры испуганно опустились пониже, ожидая неизбежного взрыва.
Которого не произошло.
Гробовую тишину нарушил властный, смягченный искренней иронией голос:
– Если ты думаешь, что Антею можно контролировать, то можешь попробовать, Ви. Я уже давно отказалась от бесполезных попыток.
Даратея тор Дернул скользнула на сцену в облаке белого шелка и длинных черных волос. Чуть затормозила, чтобы поднять с пола свою старую подругу и на мгновение успокаивающе прижаться к ней. А потом подошла ко мне, остановилась, склонив голову набок, с затаенной улыбкой глядя на свою долговязую непутевую дочь.
Зрители головидения, наверное, попадали из кресел. Матриарх клана Изменяющихся отнюдь не выглядит так, как положено чьей-то матери. Ритуальная траурная роба сидела на ней, как слишком большая ночная рубашка на худеньком ребенке. Огромные серые глаза, узкое лицо, облако пушистых волос – Даратее нельзя было дать больше четырнадцати лет. Даже серебряная прядь на этот раз не портила впечатления юной хрупкости.
А потом она улыбнулась, и впечатление это разлетелось на тысячу осколков. Дети так не улыбаются.
– Ты совсем не выглядишь удивленной, Антея. – В голосе – добродушный упрек.
– Конечно нет, – я по-человечески пожала плечами. – Раниель не может не попытаться устроить пакость. Такие оскорбления, как то, что я нанесла ему сегодня утром, так просто не прощают.
Она кивнула. А затем вдруг порывисто обняла меня, сильно и отчаянно. Мир пошатнулся, я затрясла головой, пытаясь прогнать стоящий перед глазами туман, но мама уже отошла, усилием воли умело отодвигая эмоции на задний план.
Трагичность и внутреннюю красоту момента нарушил исполненный отвращения голос Зимнего:
– Я сейчас расплачусь. Да делайте же что-нибудь, Регент!
Вот гад.
Обожгла его презрительным взглядом.
– Я не богиня милосердия, чтобы выполнять вашу работу, Атакующий.
– Нет. Но ты ближе всех подходишь к параметрам божественности. Так что заканчивай себя жалеть и действуй!
– Он неисправим. – Мама улыбнулась глазами. – Иди.
Это было и благословение, и приказ. Я повернулась…
– Нет!
Аррек попытался двинуться наперерез, но рядом с ним вдруг оказались Зимний и Бес. Дарай-князя в мгновение ока скрутили, поставив на колени и заломив руки назад. Краем глаза я увидела, что Раниель-Атеро и еще один древний удерживают в таком же положении отца – Ашен застыл, не сопротивляясь, но в устремленном на меня взгляде сине-зеленых глаз была тоскливая безнадежность. Вииала мягко обняла крыльями маму.
– Какого? – Рубиус был готов к бою, но явно не понимал, на кого обрушивать огненный ад.
Я проскользнула мимо него, одарив на прощание улыбкой застывшего в шоке Ворона. Разбежалась, вскочила на ограду балкона, оттолкнулась…
Падение было недолгим и прекрасным. Распахнувшиеся золотые крылья легко приняли мой вес и позволили взмыть в воздух. Галереи и балконы проносились мимо все быстрее и быстрее, таинственно мерцающие огни слились в сплошные полосы призрачного света. Я заложила петлю.
Затем, ощутив тяжесть древнего, гневного взгляда, повернулась и увидела темного короля и его первого советника, окруженных обнажившими оружие Атакующими. В прощальный сен-образ, посланный разъяренной парочке, я вложила все запасы стервозности, какие только нашлись в моей достаточно богатой на это добро душе.
Было бы неразумно тащить такой груз с собой в посмертие. Верно?
А потом я начала танцевать.
Это уже стало дурной традицией: в день Совета в Большом зале танцевать Жизнь и Смерть в Ауте. Но раньше я была так молода…
Молодость. Как там сказал Иннеллин?
«Жить, как будто ты никогда не умрешь. Любить, как будто тебе никогда не делали больно. Доверять, как будто тебя никогда не предавали.
Танцевать, как будто на тебя никто не смотрит».
По крайней мере последнее я еще умела.
В этом танце не требовалось ничего сложного, ничего прихотливого или нарочитого. Каждое движение было строгим и выверенным. Каждый жест являлся вещью-в-себе, высшей ценностью, не требовавшей подтверждения. Ноги спокойно ступали по отвердевшему воздуху. Сосредоточенность и напряженность каждого шага, каждого взмаха руки.
Должно быть, со стороны казалось, что я веду за собой Музыку, заставляя свирели, певшие на ветру, откликаться на тень своего желания. Должно быть, со стороны я выглядела чуждым, потусторонним существом. Должно быть…
Да какая разница, как танец выглядит со стороны?
Изнутри это выглядело… холодно. Антея тор Дериул-Шеррн умирала. Ее личность растворялась под наплывом чужих чувств и воспоминаний, намеренно принесенная в жертву. Я была проводником, холодным, непреклонным, уводящим вас в царство мертвых.
Бесстрастно и неумолимо движения танца смывали все, что еще во мне было человеческого, оставляя вынырнувшую на зов музыки… богиню.
То, что должно случиться дальше, уже не имело особого значения.
Однако…
Однако мне хотелось, чтобы все прошло… красиво. С надломленной эльфийской трагичностью и соответствующим декором.
Уж что-что, а соответствующий декор эль-ин умели обеспечивать как никто другой!
Я парила в абсолютной темноте, покачиваясь на потоках воздуха. Зал растворился в первородной бездне – безграничной, бездонной, всепоглощающей тьме.
Единственными источниками света в царстве тени были эль-ин. Каждая облаченная в длиннополый плащ фигура сжимала в обеих ладонях прозрачную, наполненную серебристым вином пиалу. В каждой чаше плавал, отбрасывая надломленные блики, маленький серебристый язычок пламени.
Ветры, живущие в Зале, играли что-то хрупкое, торжественное. Один за другим эль-ин расправляли крылья и срывались в темную бездну, бережно сжимая в руках чаши. Невидимые носители света, они медленно летели по кругу, вдоль галерей и террас, все выше и выше, постепенно сужая круги и по спирали приближаясь к центру.
Танец серебряных светлячков во тьме ночи. В этом было что-то феерическое и потустороннее.
Мое тело начало светиться. Сначала немного, а затем все больше и больше, будто я проглотила гигантскую серебряную луну. Источник взмывал из глубин моего тела, готовясь покинуть ненадежную оболочку. Ауте, надеюсь, голокамеры все это фиксируют. Жаль будет, если столь потрясающее шоу пропадет даром.
Музыка нарастала в рвущем душу крещендо… А потом вдруг затихла. Передо мной, раскинув белоснежные крылья, застыла Лейруору тор Шеррн.
Ей полагалось быть спокойной и безмятежной, но опытный взгляд мог заметить следы напряжения на темном лице. Я подбадривающе улыбнулась. Осторожно расстегнула перевязь меча, в последнем немом извинении коснулась губами ножен. Молча передала одушевленное оружие своей Наследнице. Сергей хотел остаться ближе к Эль. С тех пор как Нефрит стала излюбленной маской богини, ее бывший спутник считал своим долгом «присматривать» за зеленоокой арр-леди, пока та не разберется с собственным посмертием…
Лейри с величайшим почтением приняла клинок. Замерла в поклоне. Пристроила ножны у себя за спиной.
Пауза затягивалась. В фиалковых глазах все явственней проступало смятение.
– Мама? – Ее голос впервые за очень долгое время прозвучал совсем по-детски.
Как всегда. Все, ну абсолютно все приходится делать самой.
– Все будет в порядке, дорогая. – Сама поразилась доброму, успокаивающему, какому-то неуловимо божественному звучанию своего голоса. – Ты справишься.
Слова разнеслись по всему гигантскому Залу. Голокамеры, без сомнения, разнесли их по всей Империи. Пора.
В моей светящейся изнутри лунным серебром руке медленно материализовалась прохладная тяжесть кинжала-аакры. Несколько мгновений я потратила, проводя тщательнейшее изменение ритуального оружия: убить вене отнюдь не так просто, а затягивать и без того затянувшуюся на десятилетия комедию мне не хотелось.
