Цикл «Рождённый магом». Компиляция. Романы 1-14 (СИ) - Мэннинг Майкл Г. (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Фейерверки подали мне идею. Я объединю заклинание для света с кое-чем ещё, чтобы создать громкий звук. Про себя я называл его «флэ́шбэнг [9]». Говорят, что называния я придумывать совершенно не умею. Я проверил себя, убеждаясь, что всё ещё был закрыт щитом. После чего приступил.
Я сосредоточился на точке в тридцати ярдах от себя, и собрал свою волю: «Лэет ни Бэрэ́к!». Я использовал свою волю подобно кнуту, стремительно ударив ею по выбранной мною точке. Результат меня удивил.
Меня ослепила вспышка света, сопровождавшаяся звуком, похожим на выстрел из пушки — низкий, трещащий грохот, бывший настолько громким и внезапным, что заставил меня отступить на шаг, покачнувшись. «Папа был прав, когда волновался за коров», — подумал я про себя. Я добился того, что создал похожий на взрыв эффект, но без повреждений. Я повторил свой эксперимент, на этот раз — расположив его у земли, чтобы посмотреть, оставит ли он отпечаток в почве. Не оставил. Я продолжил, каждый раз создавая их всё дальше и дальше, поскольку у меня и так уже звенело в ушах. Судя по всему, я мог размещать их на большом расстоянии. Возможно — в сотне ярдов или больше, хотя с ростом расстояния росла и нагрузка на меня.
Час спустя я основательно напугал всю местную живность, заставив её искать себе более мирные обиталища. Я вернулся к дому, гадая, что могла думать Мама о моей войне против сельской тишины. Их я нашёл сидящими в доме, снова за столом. Ситуация выглядела не очень.
Моя мать была вся покрасневшая, с припухшими глазами. Она плакала в моё отсутствие. Папа выглядел уставшим, его глаза не отрывались от стоявшего на кухонном столе ларчика.
— Всё в порядке? — спросил я.
Учитывая то, как выглядела Мама, я ожидал ответа от Папы, но заговорила она:
— Нет. Не в порядке, но твой Отец убедил меня, что пришло время показать тебе вот это, — посмотрела она на ларчик.
— Это имеет какое-то отношение к моим новым способностям? — взволнованно спросил я — что бы там ни было в этом ларчике, оно расстроило мою мать так, как на моей памяти не расстраивало ничто другое. Чем бы это ни было, оно могло изменить всё.
— Ну, в каком-то роде… — начал мой отец.
— Молчи, Ройс! Она дала это мне. Ты, может, и решил за нас всех, но это моя ответственность! — воскликнула Мама, в слезах, но всё же прямо посмотрела на меня: — Мордэкай, это — от твоей матери, твоей настоящей матери. Она доверила это мне, чтобы я дала его тебе, когда ты будешь старше, когда тебе понадобится узнать. Мы с нею надеялись, что ты будешь уже взрослым, прежде чем увидишь это, — зыркнула на моего отца так, будто у того проклюнулись рога.
— Что там внутри? — неуверенно спросил я.
— Её письмо, адресованное тебе. Она написала его здесь, в этой комнате, когда ты был лишь младенцем. Это — последнее, что она сделала перед смертью. Оно — твоё, — произнесла она таким голосом, будто наступил конец света.
Я протянул руки к ларчику, и мой отец положил свою ладонь поверх моей:
— Сын, в этом ларце ты найдёшь любовь матери к сыну, которого она не могла вырастить. Ты также найдёшь её боль, — предостерёг он. Затем убрал руку, и отвёл взгляд. Я никогда не видел отца плачущим, но когда он произносил эти слова, его глаза были влажными.
Я поднял деревянную крышку. Она крепилась двумя изящными петлями — работа моего отца. Внутри ларец был выложен бархатом, и там лежала аккуратно сложенная толстая накидка. Она была тёмно-бордового цвета, с золотой каймой, а в центре был золотой ястреб с разведёнными в стороны крыльями. Позже я узнаю, что эта поза называлась «вздыбленный».
— Это — табард [10] твоей матери, — сказала Мама. — Она была дочерью Дома Камерон.
Я глупо кивнул, и вытащил его, позволив ему развернуться. Я попытался вообразить женщину, которая его носила.
— Она была высокой, — сказал мой отец. — Почти такой же высокой, как и я, и с сильными конечностями; у неё были светлые волосы и голубые глаза. Глаза как у тебя, сын, хотя волосы ты, наверное, получил от твоего отца.
Под табардом лежал сложенный кусок бумаги. Я осторожно поднял его, и развернул. Затем я начал читать:
Мне больно, что эти слова — единственные, которые ты от меня получишь. Поверь мне — мы с твоим отцом нежно любили тебя, и часто говорили тебе это, когда ты был ещё младенцем. Я доверяю тебя Мириам Элдридж, поскольку я не проживу дольше нескольких дней. Она — хорошая женщина, и я прониклась уважением к ней, пока она ухаживала здесь за мной. Надеюсь, что ты вырастешь, любя её так же, как я любила тебя, как я по-прежнему люблю тебя.
Меня зовут Элейна ди'Камерон, и я была замужем за великим человеком, твоим отцом, Тиндалом Ардэс'Иллэниэл. Он был последним и лучшим волшебником в своём роду. Учитывая твою родословную, ты вполне можешь унаследовать его силы, но его не будет рядом, чтобы наставлять тебя. Знания, которыми он мог бы поделиться, теперь пропали, потерянные в пожаре, поглотившем Замок Камерон, дом моего детства.
Челядь отравили, и ночью пришли убийцы — Дети Мал'гороса, если я не ошибаюсь. Это фанатичный культ, одержимый одним из тёмных богов. Мы с твоим отцом сражались той ночью, чтобы сохранить твою жизнь, но мы не сумели защититься сами. Я не сумела. Клятва и узы обязывали меня защищать твоего отца. Я была Анас'Меридум, одной из особых стражей, в течение поколений охранявших старые кровные линии магов. Так я с ним и познакомилась, но нашу любовь не могли удержать простые узы, и мы поженились. Результатом этого являешься ты.
По просьбе твоего отца я отказалась от своих клятв, и покинула его той ночью, унеся тебя от опасности — или, по крайней мере, так я надеюсь. Столь многое ещё нужно сказать, но у меня нет сил написать это всё. Я рассказала Мири столько, сколько могла в оставшееся у меня время. Я также уведомила Герцога Ланкастера, чтобы он мог присматривать за тобой издалека. Теперь, прочитав это, ты, возможно, захочешь встретиться с ним — он будет знать гораздо больше, чем я могла бы здесь написать.
И превыше всего — не злись на Мири. Я молила её не рассказывать тебе всё это, пока ты не будешь старше. Ни в чём из этого нет её вины. Они с Ройсом просто были достаточно добры, чтобы позаботиться о незнакомке, не думая о риске, которому они подвергали себя. Они — хорошие люди, соль земли; такие, кого всегда желал защищать твой отец. Теперь они защищают тебя, и за это я вечно им благодарна.
Со всей любовью,
Элейна ди'Камерон
Я уставился в никуда. Мой мир распадался на части и формировался заново неузнаваемым мною образом. В письме Элейны было гораздо больше, чем я когда-либо надеялся, и гораздо меньше. Я не могу описать эмоции, которые пробегали по мне в тот момент. У меня для них нет даже названий.
— Это — всё? — наконец спросил я.
— Нет, Мордэкай, есть ещё, — заговорила моя мать. — Твоя мать провела с нами очень мало времени, но она рассказала нам о той ночи, когда она сбежала вместе с тобой, — продолжила она, и пересказала мне всё, что знала. Её речь пару раз спотыкалась, поскольку были в её рассказе вещи, которые было трудно произнести. Нелегко рассказывать кому-то о смерти его родителей, даже если он никогда их не знал.
По ходу её рассказа я начал задавать вопросы. Мы говорили, пока не миновал полдень. Наконец она больше ничего не могла мне рассказать. Мириам Элдридж смотрела на меня покрасневшими глазами, не будучи уверенной, как я теперь могу к ней относиться.
Мои чувства были такими, что я не знал, как их выразить, но некоторые вещи не изменились. Мириам и Ройс Элдридж по-прежнему были моими родителями.
— Мам, перестань так на меня смотреть. Я по-прежнему тебя люблю. Ты всегда будешь моей матерью. Просто теперь матери у меня две, — сказал я, и посмотрел на отца: — И я — всё ещё сын кузнеца, — закончил я. Потом было много обнимания. Мой Папа, обычно очень сдержанный, обхватил нас обоих своими руками.
