Ночь Крови - Кнаак Ричард Аллен (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Те, кто остался сидеть, повторяли слова эмиссара раз за разом, со все более нарастающей страстью:
— Урсув суурт… Урсув суурт. Урсув суурт!
Немного слов древнего людоедского наречия пережило эпохи, но эти два слова сопровождали каждого людоеда с колыбели и до могилы. Они означали лишь одно существо — минотавра.
Закутанная фигура махнула рукой стражам.
В то же мгновение скрытые до времени отряды выбежали и перекрыли все выходы, криками и бранью загоняя на свои места тех, кто решил уйти. Почти все повиновались, но один из горных великанов взревел и взмахом дубины разнёс череп ближайшего стража вдребезги.
Амфитеатр снова взорвался воем и криками, родичи великана рванулись к нему на помощь, остальные решили воспользоваться неожиданным шансом и поквитаться с горным племенем. Немедленно вспыхнули ожесточённые драки, быстро разрастающиеся и затягивающие весь торжественный сбор в кровавый хаос.
Возвышаясь над ними, эмиссар быстро и хладнокровно сложил руки особым образом, и один из ближайших стражей тут же поднял рог, трижды протрубив. Дерущиеся заметили только, что оцепление воинов внезапно разбежалось по сторонам, а стоящие неподалёку людоеды кинулись наутёк, вопя от удивления и страха.
В амфитеатре появились огромные рептилии, огненными глазами посматривая на заметавшихся в панике людоедов. Один из дерущихся не замечал ничего до тех пор, пока зубастая пасть не сомкнулась на его ноге, подбросив несчастного в воздух. Гигантская ящерица размером с добрую лошадь легко поймала его в полёте, вонзив в грудь восьмидюймовые когти.
Это были мередрейки, которых некоторые племена сумели приручить и использовать. Погонщики хлопнули плетями, заставляя мередрейков идти вперёд, наводя порядок столь жестоким образом. Драки начали стихать сами собой, не обращал внимания ни на что вокруг лишь великан, затеявший первую потасовку. Убив очередного противника, он повернулся к закутанной фигуре на возвышении и проревел:
— Нейя! Нейя Урсув Суурт фенри! Урсув Суурт хела биром! Нейя Урсув Суурт!
Невысокий людоед покивал в ответ на столь яростную речь и крикнул:
— Нейя Урсув Суурт? Фхах! Ф'хан Урсув Суурт… Гарори Урсув Суурт фенри! Ф'хан!
— Ф'хан? — Великан замер и глупо моргнул, придя в крайнее замешательство.
— Ф'хан.
Повсюду на трибунах, ударившись о камень, глухо стукнули дубины. Барабаны подхватили общий ритм, разнеся его рокотом далеко вокруг. Слово билось на губах и отражалось от стен:
— Ф'хан… Ф'хан. Ф'хан…
Оставался ещё один вождь, решительно не согласный с войной, он сложил руки на груди и презрительно крикнул:
— Ф'хан бруут! Ф'хан бруут! — После чего решительно направился к выходу, прямо навстречу страже и жадно пускающим слюни ящерицам.
Закутанный эмиссар махнул рукой, велев беспрепятственно выпустить отступника и членов его отряда. Жидкая струйка воинов двинулась вслед за предводителем, с опаской проходя мимо огрызающихся мередрейков. Эмиссар с наслаждением наблюдал за ними, ведь те, кто остался, теперь принадлежали ему, окончательно и бесповоротно.
Крики «Ф'хан» по-прежнему разносились вокруг, поддерживаемые упругим ритмом барабанов. Кровь людоедов вскипала от древней и лютой злобы, и, уловив момент, фигура в плаще сделала знак помощнику, кинувшемуся со всех ног в подвальное помещение.
Через восточный вход два громыхающих бронзой воина втащили взъерошенного и избитого человека в цепях. Одинокий рыцарь Нераки был случайно схвачен во время бегства людоедов с поля боя, став неожиданно самым ценным призом дня. Теперь уже ничего не осталось от сверкающей чёрной брони и горделивого высокомерия человека — он хромал, придерживая сломанную руку, одетый лишь в драный килт, выданный ему захватчиками.
Людоеды взвыли снова, потрясая дубинами и палицами, топоча что есть мочи по камню. Стражи пинками прогнали рыцаря на самую середину амфитеатра, затем отступили, не спуская с него глаз.
Из рядов людоедов поднялся один из самых великих и почётных вождей, перепрыгнул через головы сидящих и оказался на поле. За ним последовали и другие командиры. Мередрейки зашипели и начали плеваться, озлобленные резким движением, но погонщики умело сдержали их.
— Гарок литое хессаг! — проревел эмиссар, указывая на человека. — Литое ф'хан? Литое ферак?
— Ф'хан! Ф'хан! — Ответ толпы был мгновенен и единогласен.
Эмиссар довольно кивнул, и вновь взревели рога. Вожди людоедов торжественно выстроились в два ряда, образовав широкий коридор в добрых шесть футов между собой, и вскинули дубины, ожидая сигнала.
Ударила частая дробь барабана, затем стражи безжалостно погнали тяжело дышащего рыцаря в образовавшийся проход. Первый несильный удар, такой, чтобы человек зашатался, но не упал, пришёлся по сломанной руке. Как только рыцарь миновал первого вождя, он оказался в досягаемости второго, ударившего сильнее. Крик человека не смог заглушить хруст костей второй сломанной руки. Дубины медленно и прицельно вздымались вверх, гоня несчастного вперёд, к смерти. Рыцарь падал, но болезненные тычки копий поднимали его, заставляя двигаться дальше.
Древний ритуал знаменовал собой истинное превосходство людоедов над людьми и другими врагами. Казнь узника заставляла удачу и славу благосклонно смотреть на участников церемонии и даже оберегать в будущем сражении. Каждый следующий вождь старался ударить в то место, которое ещё никто не тронул.
К концу коридора рыцарь извивался как червяк, судорожно дёргая перебитыми руками и ногами. Хриплый воздух вырывался из лёгких, с почерневших губ обильно лилась кровь, человек уже никак не реагировал на частые удары копий.
Вожди разошлись в стороны, и пришло время тому, кто их собрал, вступить в дело. Он спрыгнул с возвышения, взяв у ближайшего стража палицу, и приблизился к поверженному рыцарю. Коротко размахнувшись, эмиссар размозжил человеку голову.
— Ф'хан! — взревели людоеды.
Барабаны ещё больше ускорили темп, хотя казалось, что это уже невозможно, вожди дружно вскинули дубины, приветствуя своего предводителя. Он отошёл назад, давая возможность всем получше разглядеть окровавленное тело, а затем, выдержав паузу, махнул рукой одному из погонщиков.
Два мередрейка сорвались с цепи и, влекомые запахом свежей крови, кинулись к трупу, торопливо раздирая его на отвратительные ошмётки.
Новый гул одобрения раздался с полуразрушенных трибун. Пока рычащие рептилии справляли своё пиршество, к закутанному людоеду приблизился посыльный, и он отвернулся, чтобы принять свиток из козьей кожи. Он размотал кожу и несколько минут внимательно изучал содержимое, написанное отнюдь не на людоедском, а на превосходном всеобщем языке.
Хищная улыбка наконец расколола лицо эмиссара, в один миг смыв весь налёт показной цивилизованности, глаза сузились от удовольствия.
— Да! — прорычал он. — Дело сделано! Он повернулся на восток и ясно увидел в своём воображении берег островного государства.
— Да… идите, Урсув Суурт… придите ко мне.
10
Столкновение
Император гордо шествовал по столице, его знамя с боевым конём гордо развевалось во всех уголках империи. Минотавры приветствовали его, он чувствовал себя в абсолютной безопасности после трёх месяцев правления.
Бастиан был гораздо менее беспечен.
— Ты не должен ехать во главе колонны, отец, — проговорил он. — Твоё место в центре, где мы сможем тебя надёжно защитить…
— Я их император, сын, я должен показывать себя уверенным предводителем, а не трусом, что скрывается за чужими щитами. Кроме того, разве нам есть кого бояться? Посмотри вокруг!
Он замахал рукой, и толпа на обочинах ответила радостным криком: своего императора приветствовали все — от уличных чернорабочих до затянутых в шелка богатых купцов и горожан. Позади толпы виднелись секиры солдат, держащих на всякий случай контроль над ситуацией.
— Командующий Рахм ещё жив, — напомнил Бастиан.
— Подумаешь! Что он может один, без последователей? Да и жить ему осталось недолго, сдохнет так же, как и Тирибус.
