Умереть впервые - Бояндин Константин Юрьевич Sagari (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Тот тоже попытался усесться на стул, занятый котом, и тоже отпрыгнул к двери, скрежеща своей амуницией, ко всеобщему восторгу всех остальных.
Даал не успел представить нового знакомого, как дверь отворилась вновь и на пороге появился хозяин «Золотой стрелы», Агайри Теиреш собственной персоной. В руках у него был соблазнительно пыльный запечатанный кувшин, а следом вошел его помощник и внес целое блюдо головокружительно пахнущего жареного мяса.
Разговоры, понятное дело, пришлось отложить.
Агайри блестяще оправдал репутацию гостеприимного хозяина и оставил компанию в несколько более приподнятом и благодушном настроении. Толстяк мигом оценил богатый выбор вин и некоторое время наливал их одно за другим, пробовал, одобрительно крякал. К удивлению Таилега, манеры его были безукоризненны. Тоже офицер? Спасатель? Свободный наемник? — гадал Таилег.
Звали его Иррген Тарц.
— Итак, Таилег, — продолжал Леглар. — Давай продолжай. Как тебе удалось от нее избавиться?
Иррген, успевший впасть в некое подобие мечтательности, неожиданно вскочил, указывая пальцем на стол.
После чего выложил к двум булавкам третью.
Таилег вздохнул и начал свое повествование. Он опустил беседы с Тамле, Магистром Старого Оннда и кое-кем еще.
Леглар присвистнул.
— Неплохой у меня ученик… пожалуй, пора самому у тебя учиться. Неужели вы с ней так ни о чем и не поговорили?
Таилег посмотрел ему в глаза и отвел взгляд.
— Ясно, — покачал головой Даал. — Знаешь, я тебе завидую. Можешь ли себе это представить?
Рамдарон вновь ожил, и глаза его заблестели, когда Таилег упомянул о Мраморных городах.
— Побывать бы там, — вздохнул он. — Сколько всего еще неизученного, прямо диву даешься.
Таилег закончил свой рассказ и откинулся на спинку стула.
— Подарить. — Рамдарон повращал булавку в руках и посмотрел сквозь синий камень на пламя свечей. — Надо же, никогда бы не подумал…
— Если я не ошибаюсь, — вставил Элларид, — то ничего особенного это не принесло. Я прав, Таилег? Странности продолжались?
Юноша кивнул.
— Вы избавитесь от булавки, — продолжал ольт, — но не от того, что с вами происходит. Кстати, Иррген, не хочешь рассказать, что с тобой-то случилось?
— Не хочу, — проворчал толстяк и похлопал себя по панцирю. — Попал в засаду! Здесь, во владениях самых безобидных существ на всем свете! Специально пожертвовал их богине…
— Ирсеране? — спросил шепотом Таилег у Леглара.
— Не произноси ее имени, — нахмурился тот. — Здесь это не принято. Зови ее по атрибутам. Например, Молчаливая.
— …прорву всего — думал, хоть она поможет. Так нет же! Два стрелка из лука. — Иррген начал загибать пальцы. — Им не повезло больше остальных… зол я был… плюс шесть головорезов. Ну те в основном разбежались. И где? В центре Алтиона!
Иррген шумно отхлебнул из своего стакана.
— Ну хоть коротко-то ты можешь рассказать, что случилось с тобой в самом начале? — настаивал ольт.
— Не везет мне, — хлопнул толстяк по столу. — Не везет, и все.
Все остальные переглянулись.
— И тогда я… о небеса! — Толстяк испуганно воззрился куда-то под стол. Что-то мягко оттолкнулось от пола, и на коленях у Ирргена возник крупный кот — добрых два фута в длину, с широкой головой, мозаичной окраской шубы и кисточками на ушах.
Кот подозрительно обнюхивал царапины на панцирной пластине.
— Боги всемогущие, — недовольно произнес Иррген. — Ну и туша, все колени оттоптал. Рамдарон, к чему тебе этот зверь? Это ж небось мозаичный кот, он тебя как-нибудь на завтрак скушает.
— Мозаичный, — кивнул Рамдарон. — Он самый. Только ты поосторожнее с ним. Даррилхоласс не совсем обычный кот и, кроме того, очень многое понимает.
Толстяк фыркнул.
— Понимает, — сказал он, осторожно прикасаясь к кисточкам на ушах. — Все, что он понимает, — это как бы нажраться до самого…
Кот поднял лапу и провел по панцирной пластине сверху вниз.
Фонтан серебристо-синих брызг оросил стол, прожигая в скатерти крохотные дырочки. Все, кроме Ирргена, кинулись прочь, роняя стулья и прижимаясь к стенам.
С оглушительным звоном две половинки пластины упали на пол и, дребезжа, улеглись по обе стороны от их владельца.
Кот дернул коротким хвостом и, уже почти невидимый, соскочил на пол, где принялся трогать лапами половинку панциря и катать ее взад-вперед. Рамдарон мягко позвал его, и кот вернулся на свое место.
Толстяк превратился в сплошной разинутый рот.
— Будь я проклят, — прошептал он. — Небеса, Рамдарон, надо же предупреждать! Хорошо еще, что панцирь совсем старый… — С этими словами Иррген отстегнул и спинную пластину, положив ее рядом. Поднял половину пластины и недоверчиво осмотрел следы когтей на помятой и поцарапанной стали.
— Да уж, — прошептал Таилег, возвращаясь за стол. — Где это он так научился? Рамдарон пожал плечами.
— Я его не спрашивал, да и к чему мне знать? Твой пример, юноша, меня лишний раз убеждает, что много знать — вредно для здоровья.
— Одним словом, — продолжил ольт, неприязненно глядя на прожженную в некоторых местах полу своей накидки. — Одним словом, булавки ваши — просто символ. Что на самом деле причиняет вам все эти неприятности — неизвестно. Вы все что-то скрываете. Давайте, не стесняйтесь. Чего вы не договариваете?
Все хмуро молчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
— Тогда зачем вы вообще собрались? — удивился ольт. — Просто так? Рассказать о своих неприятностях?
Молчание по-прежнему висело над столом.
— Ну ладно, — пожал плечами ольт. — Будем надеяться, что во время Золотого Праздника нам ничего не грозит. И все же… — Он махнул рукой.
Застолье продолжилось, и веселье постепенно вернулось в кабинет номер три.
— Ну ладно. — Таилег осторожно потрогал свой живот, — небеса, разве ж можно так объедаться! Сколько дней продолжается Праздник?
— Он начинается сегодня вечером, с закатом солнца. — Леглар что-то прикидывал в уме. — Два дня — представления, ярмарка и все в таком духе. Затем — явление Молчаливой. Каждые сто лет она появляется, так сказать, во плоти. Есть, кстати, поверье, что чем больше ей подаришь, тем счастливее проживешь остаток жизни.
— И что… дарить может кто угодно? И что угодно?
— Кто угодно — да. Что угодно — тоже, в принципе, да, но — сам понимаешь — дарить всякую белиберду, да еще, не приведи небеса, с корыстными намерениями… я бы не советовал. В том-то и фокус, что дарить надо совершенно искренне.
…Так, — продолжал Леглар. — Затем четыре дня культовых праздников… это нам с тобой неинтересно — только что музыку послушать, песни, представления поглядеть… Да, и, разумеется, Темная Луна…
— Что это?
— Ночь, посвященная Темной Молчаливой, — с невинным видом объяснил Леглар, глядя на Таилега. Уши у того вновь не выдержали испытания.
Даал расхохотался:
— Не бойся, ученик, сплошного разврата не предвидится. Тут у них никто не строит из себя аскета, но и под каждым кустом этим заниматься не станут. Темная ипостась — возможность снять проклятия, исповедаться, излить все, что накопилось. Согласись, что время от времени это необходимо.
— Да уж, — ответил Таилег, по-прежнему поджав губы. — Ты всерьез думаешь, что Темная И… Темная Молчаливая в состоянии избавить тебя от этого?
— Не знаю, — серьезно отвечал его наставник. — Не знаю. Но могу же я надеяться! Остаток дня Таилег проспал. Вечером фейерверки возвестили о начале Золотого Праздника. Когда народу в «Золотой стреле» слегка поубавилось, шестеро, включая кота, встретились у Даала в номере.
— Далеко не расходитесь, — посоветовал ольт. — Я буду поблизости от Храма — на всякий случай — и время от времени буду заглядывать в «Стрелу». С Агайри я договорился. Наш кабинет никто не займет.
Остальные кивнули. Таилег все еще не мог побороть дрожи при виде котовьих глаз, безо всякого тела, плывущих на высоте фута от пола, — уж очень страшно это выглядело. Видимо, мимикрия была инстинктивной: кот выходил из «невидимости» ненадолго и только в крайнем случае.
