Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗
Как и любую магию, эту клятву можно было разрушить, причем для хорошего хаосита подобное не составило бы труда. Проблема в том, что разрушение ее несложно обнаружить при наличии Владыки среди живых, а подобное снятие клятвы в одностороннем порядке автоматически приравнивалось к государственной измене и каралось смертью. Разумеется, если удавалось доказать сознательность действий и умысел при избавлении от чар.
— Если ты имеешь в виду, замешан ли я в ночном происшествии, повторю вновь: увы, нет, я не имею к этому отношения. Но с удовольствием пожму руку тому, кто это сделал. И если вдруг узнаю, кто этот замечательный эльф или не эльф, сделаю все, чтобы об этом не узнал больше никто.
— Это ты на что намекаешь? — растерянно хмыкнул я. — Я же говорил, я в это время был занят совсем другим.
— Я просто объясняю собственную жизненную позицию, — с иронией заметил друг. — А чем ты был занят, уже, извини, весь город в курсе, и это совсем даже не сон, на который ты порывался сослаться. Я честно хотел сделать вид, что ничего не знаю, но — не могу, меня уже загрызло любопытство. Расскажи, друг мой старинный, где ты научился так лихо отплясывать? Я пытался тебя удержать в полной уверенности, что, если ты облажаешься при местных, не простишь этого ни мне, ни себе. А ты, оказывается, где-то успел научиться местным танцам. И ведь еще морду кривил, глядя на них. Нехорошо это, лицемерно, я бы даже сказал!
— Тай, уймись, — поморщился я. — Любой танец складывается из чувства ритма, умения владеть своим телом и чувства партнера, если таковой есть. Первые две способности прекрасно развивают тренировки со струной, о которых ты отзывался столь пренебрежительно. Да и третья в конечном итоге тоже неплохо развивается боевой практикой.
— Я-то надеялся, что здесь есть интрига, а ты — опять о том же, — с притворной грустью вздохнул хаосит. — Нет уж, избавьте меня боги от таких развлечений, я скорее себе голову отрежу, чем добьюсь приличных результатов. И не надо рассказывать мне о том, что сразу с боевой струной никто не тренируется, хорошо?
— Даже не думал, — усмехнулся я в ответ. Заразить друга детства (а с Таналиором мы были знакомы без малого всю жизнь — наши родовые земли граничили) собственной любовью к смертоносной стали, струне или более прозаичным клинкам я так и не сумел и уже достаточно давно оставил эти попытки. Кажется, владея настолько мощной разрушительной силой, он считал, что другие боевые таланты ему без надобности.
Я бы не сказал, что собственные тренировки когда-нибудь всерьез мне помогли, если не считать облегчения взаимопонимания с некоторыми собеседниками: осознание, что перед ними — без малого профессиональный убийца, очень многих заставляло следить за языками и поступками. Что в свою очередь избавляло от некоторых неприятных моментов, связанных с вызовом на бой чести и самим боем.
Но, главное, мне просто нравился этот процесс — как развлечение, как искусство, как возможность выложиться на полную не только в магическом плане, но и в физическом. Наконец, как возможность поддерживать себя в отличной форме, а физическая крепость как раз оказалась хорошим подспорьем в службе.
— Ладно, сменим тему. Расскажи, почему ты отказался от помощи местных? Про брезгливость можешь кому-нибудь другому говорить, я-то тебя знаю чуть лучше, конкретно через нее ты способен перешагнуть без труда.
— Тай, ты уже, считай, здесь прижился, точнее — приживешься, когда увидишь обещанную библиотеку и начнешь приносить им пользу, — принялся пояснять другу. — А я не хочу становиться обязанным хоть в чем-то и, освободившись от одного ярма, радостно влезать в другое. Раз моя присяга недействительна после смерти Владыки, а родная земля не желает больше видеть, и это отлучение одобрено богами заодно с ритуалом, выход у меня остается один: сохранять верность собственным представлениям о личной чести и нести ответственность только перед собой.
— Все, все, уймись, оставь свои проповеди, — скривился он. — Я, конечно, понимаю, но твои принципы и излишнее благородство уже столько лет… впрочем, ладно, я лучше промолчу. Каждый выбирает свою судьбу сам. Лучше давай о простом. Что ты планируешь делать в ближайшей перспективе, то есть — прямо сейчас?
— Озаботиться пропитанием, — хмыкнул я. — Так что прогуляюсь по окрестностям и посмотрю, что здесь у побережья творится с рыбой.
— То есть ты серьезно настроен заняться приготовлением пищи? — недоверчиво уточнил хаосит. — И считаешь это менее зазорным, чем получить от местных то, что нам, в общем-то, причитается?
— Воин, не способный самостоятельно прокормить себя, не достоин называться воином, — отмахнулся я. — Кстати, напомни, как ты относишься к рыбалке?
— К тому, что ты называешь рыбалкой, я отношусь резко отрицательно, — скривился он. — Нет уж, сам развлекайся, а мне на это смотреть больно. Вот какой ты после этого маг, а?
— Тупой, но сильный, ты же сам говорил, — рассмеялся я.
— Кхм. Действительно. Ну вечером все же надеюсь увидеть тебя живым и здоровым.
— А что, есть сомнения?
— Честно? — насмешливо уточнил он. — Есть у меня ощущение, что эта древняя девочка еще припомнит тебе решительно все и сразу. И испорченный торжественно-триумфальный момент, и собственное опрометчивое заявление, ставшее популярной местной сплетней, и вчерашний танец.
— Ты сгущаешь краски, — поморщился я. — Если бы она собиралась меня в чем-то обвинять, сделала бы это сразу.
— При чем тут обвинения? Друг мой, ты сейчас говоришь так, будто никогда не общался с женщинами, — усмехнулся Тай. — Обиженная женщина всегда найдет на ком сорвать собственную обиду, и в свете последних событий ты представляешься для этого идеальной кандидатурой.
— Ну да, нашелся знаток женских душ, — отмахнулся я. — Разберемся как-нибудь.
— Ну-ну.
Думать о Тилль лишний раз не хотелось. Жаловаться на что-то и сердиться было глупо, да и… совсем не этими эмоциями окрашивались мысли о темноволосой эльфийке.
Во-первых, указанный возраст совсем не вязался с ее поведением, речью и поступками. И это вызывало закономерное любопытство и желание разобраться, что же там не так в ее прошлом и как получилось, что среди нас оказалась первая дочь первого Владыки. Очень точное определение ей подобрал Тай — «древняя девчонка». По ощущениям она была значительно моложе меня, и я готов поставить на кон собственную голову, что здесь имелся какой-то подвох. Она не лгала, но… не походила целительница на настолько древнее существо. Ее слова, общий вид, манера поведения, — все это наталкивало на предположение, что Тилль пытается забыться или что-то забыть, причем пытается сделать это именно так, как делала бы достаточно молодая особа. Или как делал я сам — тоже, в общем-то, далеко не маг древности. Хотелось ей выбросить из памяти войну или что-то, что потеряла на этой войне — не знаю, но… Прожив семьдесят тысяч лет, она вряд ли сохранила бы способность настолько остро и искренне о чем-то переживать. А если бы сохранила — давно ушла бы за Грань либо от избытка чувств, либо — устав чувствовать. Эльфы не стареют, да, но редкий разум способен выдержать по-настоящему долгую жизнь.
Во-вторых, собственная чисто физиологическая реакция на эту женщину раздражала. В ней не имелось ничего неожиданного и даже накал собственных страстей я вполне мог объяснить: ночь действительно была великолепной, и вполне естественным казалось, что тело желает повторения. В конце концов, постоянной любовницы у меня давно нет, случайные связи возникали не так чтобы слишком часто, а физиологию никто не отменял. С телом вообще всегда все просто и понятно, а проблемы создает и находит себе исключительно разум. Сейчас я слишком хотел эту женщину, чтобы спокойно абстрагироваться от ощущений, забыть о них и не реагировать. Хуже того, физиология влекла за собой эмоции, и желания плоти будили желания разума. Хотелось вновь увидеть, услышать, потому что это значило — коснуться.
И, в-третьих, не давала покоя мысль о богах и возможных последствиях ночного приключения. Как они отреагируют на подобное, предсказать невозможно, и это тоже не добавляло хорошего настроения.
