Волчья дорога (СИ) - Зарубин Александр (книги онлайн полностью .txt) 📗
Сержант сдвинул шляпу, почесал затылок. Потом покачал головой:
— Не помню я. Мы тогда подвал с вином нашли, засели, пока все не выпили — не вылезли. Так что не видел. Ганса лучше спроси. Они с Магдой как раз там и познакомились.
Яков перевёл глаза на стрелка, но тот пожал плечами и отрицательно качнул головой.
— Не могу знать. Лежал без сознания. Очнулся женатым.
— А я тем более, — выставила Магда, — некогда было, парень чуть богу душу не отдал. Откачала, отошла передохнуть — говорят, поздравляю девка, ты замужем...
— И как же вы живёте? — Выдохнул со своего места Рейнеке. Глаза круглые... да уж. Капитан обалдел примерно также, когда услышал эту историю в первый раз.
— Да десять лет уже, — вздохнула Магда, прижимаясь к мужниному плечу.
— Привыкли, — добавил стрелок. Его рука скользнула по светлым волосам жены, погладила голову — бережно.
Капитан отвёл глаза. Какие только шутки над людьми не шутит небо.
— Я вас понял, господа. Ладно, будем импровизировать, — чётко сказал он, вставая из-за стола. Дела не ждали.
3-11
фигура умолчания
За день Анна совсем забегалась. Почти сразу за юнкером к ней в комнату ворвалась вернувшаяся с рынка Магда, бесцеремонно оторвала девушку от дурных и скачущих от надежды к панике мыслей и погнала на двор, помогать. И завертелись дела каруселью. Принять у Лоренцо очередную партию беглянок, отвести, разместить, успокоить. А легко ли успокаивать бьющегося в истерике человека если и саму от страха колотит? Но у Анны получилось. Вначале один раз, потом другой, а потом она и со счета сбилась. Видимо, дурные мысли просто сбежали из дурной головы. Потом была приёмка припасов, обед. То есть вначале был тычок от Магды в плечо, и добродушная команда: распорядись там насчёт жратвы, мне некогда. Анна долго искала в галдящем каменном четырёхугольнике кухню, потом гадала, как подступиться к громадным холодным печам и как можно — теоретически — сготовить на сто пятьдесят, или уже на триста ртов двумя руками. Тут пришла Магда, посмеялась и показала, как:
— Очень просто. Вначале берём добровольца.
— Откуда?
— Не откуда, а за что... За шкирку, конечно.
Добровольцем оказался первый же не успевший спрятаться рядовой. Дальше — проще, с помощью десятка штрафников и отловленных за шкирку добровольцев. И галдящей орды приставленных к делу беженок, ибо нечего девкам без дела сидеть да беды ждать на одно место. Дело сдвинулось, и Магда, удовлетворенно вытерев лоб, оглядела поднятую суету, махнула на прощание рукой и ушла. Оставив Анну на кухне за старшую. Анна было впала в панику опять, но тут в углу подрались две из новоприбывших, третья уронила на ногу котёл, штрафные попытались смыться. Анне стало снова не до мыслей, обед рота получила и даже вовремя. И он был съедобный, даже вполне, хотя могло бы быть и получше. Но взмокла Анна — хоть выжимай, хоть и сама у плиты не стояла.
Только закончили — ворвалась Магда и приказала сидеть потише. В казармы вернулся капитан. Анна попыталась испугаться опять, и, опять, оказалось некогда. Остальные испугались куда больше неё. Пришлось успокаивать, рассказывая всем, что капитан хороший, справедливый, разберётся обязательно и вообще — армия в обиду не даст. Если бы она ещё в это верила... Но, как ни странно, все, что она несла, оказалось правдой. Во всяком случае, команды "гнать всех, в шею, немедленно" не последовало. Потом была ещё порция беготни по коридорам, команд и склок — они с Магдой раскидывали беженок по комнатам, параллельно пытаясь подсчитать. Цифры сошлись только с третьего раза, Магда ушла докладывать капитану, а Анна — отлавливать вояк постарше да поспокойней, уговаривать посторожить от беды. В итоге, когда она вышла, наконец, передохнуть и остудить идущую кругом голову, уже стояла ночь. Непроглядная зимняя ночь под трепещущим, жёлтым светом факелов и белым — луны. В казармах никто не спал, со всех углов раздавался гам, лязг, гул голосов, иногда — крики. Каменный мешок казарм гудел, будто в него забрались осы. Город темнел вдали чернильной, каменной грудой с россыпью огоньков в вышине. Анна прошла пару шагов, не зная куда, наугад, просто остыть на ветру и привести в порядок скачущие мысли. Мысли приходить в порядок решительно отказывались, ветер трепал юбку и волосы, ноги, скользя по мокрым камням, несли её, слабо подчиняясь голове. Она и не заметила, как вышла под арку, в поле. Неразборчивый глухой крик пролетел от города — стража вдали перекликалась «слушай». Вторя им, ухнула сова в вышине. Анна, вздрогнув, застыла.
«Стой, кто идёт», — закричал часовой. Анна открыла было рот — отозваться, но пригляделась и раздумала. Окрикнули вовсе не её, по дороге шёл капитан Лесли. Шёл мимо, не замечая её, упрямый, сосредоточенный. Треск кустов, ещё один окрик. Навстречу капитану из тьмы на свет вышли люди. Тонкая фигура впереди. Анна узнала итальянца Лоренцо, обманчиво — маленького, злого, с полосой крови и грязи на лице. За ним священник. Анна вздрогнула и вжалась глубже в тень — поп был не лютеранский, знакомый, а латинский, чёрный и страшный, в рясе с рукавами, хлопающими на ветру. И ещё трое, державшиеся из последних сил друг за друга. Тонкие фигуры, паника в глазах. Опять беженки.
На глазах Анны капитан развернулся и начал говорить. Ветер сдувал слова с губ, уносил прочь. Анна почти ничего не слышала, но жест капитана, когда он показал на беженок, был достаточно выразителен:
— Это что?
Чёрный священник развёл руки, загораживая итальянца и часто-часто заговорил. Что — не понять. Ветер кружил, издеваясь, рвал слова с губ, приносил Анне обрывки фраз без цели и смысла.
— ...Прятались у меня… стража… приходили...
Анна вздрогнула, поняв, от кого прятались, и зачем приходила стража.
— Они больше не будут, — оскалился итальянец. Серебристо-алая полоса сверкнула в его руках, тонкое лезвие, играя, потёрлось об рукав и скрылось — уже просто стальное, без алого следа.
Капитан кивнул. Анна успокоилась. Сразу и вдруг. Тому неведомому звенящему ужасу что скрылся до срока в городе за стеной — чтобы добраться до Анны придётся пройти сначала через бешеного итальянца. Через спокойного, такого надёжного на вид, капитана. Будто шотландцев бог и вправду сделал из камня, как говорят. Через оскаленного Рейнеке. Вот и он подошёл, встал, будто загораживая Анну от тьмы.
Капитан меж тем махнул итальянцу рукой и начал говорить со священником. Слов было не разобрать, ветер, играя, срывал фразы с губ и уносил прочь. Капитан говорил. Анна не разобрала, что, но говорил он вежливо, склонив голову. Вроде, просил о чем-то. Священник отшатнулся, замахал руками, часто-часто заговорил в ответ. Ветер в насмешку донёс до Анны лишь одно слово — «богомерзость». Капитан выслушал, потом пожал плечами, будто соглашаясь. И молча ткнул пальцем в черноту города за спиной. Священник поник и кивнул.
— Грешник покается, мертвец никогда, — донёс ветер его слова. Согласился. На что? К чему все это?
Анна встряхнулась и, по извечному женскому любопытству, попыталась подобраться поближе. Хрустнула ветка под ногой. Охнула, схватившись за округлый живот одна из спасённых. Капитан развернулся, увидел Анну и спокойно — видно было как он сдерживается, чтобы не рявкнуть как на рядового— приказал не бродить где ни попадя, а провести гостей в расположение. Немедленно. То есть сейчас. Голос Якова звенел от сдерживаемой ярости. Беременная покачнулась. Ноги с трудом держали ещё. Анна, забыв про все, бросилась вперёд, схватила ту под руку, удержала.
— Все будет хорошо, — прошептала она неверные, но ставшие привычными за день слова. Может, и вправду будет, но не сейчас. Сейчас надо дотащить повисшую на руках ношу до тепла и весьма условной безопасности солдатской казармы.
Тащить пришлось долго и тяжело. Ноги беременную совсем не держали. Двор, двери, коридоры, узкая лестница. На ней беременная чуть не споткнулась, сердце Анны ухнуло было в коротком всплеске ужаса. Но они удержались, поднялись, дошли. Анна сдала ношу на попечение товарок по несчастью. Та почти потеряла сознание, но, слава богу, была на вид цела. Велела уложить и укрыть потеплее, как отдышится — накормить, напоить, до срока не пугать и глупостей не рассказывать. Строгим, командным голосом. Получилось как-то само, для себя удивительно. Потом пошла искать Магду. На всякий случай. Из коридора внизу раздался женский визг, потом площадная ругань, из боковой двери за спину Анне с визгом кинулась кудрявая девчонка. А через мгновение Анна, долго пыталась понять, а не сошла ли она с ума — орать на рядового Майера, и почему здоровенный, зверообразный, весь обвешанный звенящим железом солдат пятится от неё, такой хрупкой и маленькой, на две головы ниже.
