Время жестоких чудес - Лунин Артем (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Джурай сделал первый пробный выпад, и Алек вышвырнул из головы все лишнее.
Оказывается, он не знал противника так уж хорошо. В результате оба бойца слетели с бревна и некоторое время катали друг друга по канаве. Подоспевшая Вики развела драчунов, влепила каждому по затрещине и по кругу вокруг деревни – в мокрой грязной одежде, с гирями и тяжелыми шинаями. Побежали, конечно, наперегонки.
Потом, не переодевшись, они сцепились опять, победил Алек, но при этом крепко зашиб руку и был отправлен в травный дом положить примочку.
Деревня была полупуста, люди пропадали на охотах, в гостях, гуляли на свадьбах. Алек прошел главной улицей и вышел к лечебнице.
Большой дом, возведенный из четырех смыкающихся срубов, сверху по форме был похож на крест, каждая из сторон которого указывала в одну из сторон света. К лечебнице примыкали навесы, под которыми сушились травы.
Открыв одну из четырех дверей, Алек услышал голос Лины и обрадовался, что она осталась в деревне.
– Это считается позором…
– Что считается позором? – спросил Алек, откидывая цветную занавесь. – Ой, то есть здравствуйте и извините, я случайно подслушал…
Лина говорила с Максом, рядом сидела Рита с мужем, Влад и еще один незнакомый мужчина. У всех были хмурые лица.
– Не подходи, – велела Лина, зажимая нос. – И не сатись никута, от тепя смертит, как от топычи наших героеф…
Она вдруг скривилась, глядя на зашибленную руку, осторожно потрогала его боль. Велела закатать рукав, некоторое время изучала огромный синяк, хмуро качая головой. Подошла Рита с целебной мазью, Лина отобрала у нее горшочек и сама стала накладывать примочки. Она ловко управлялась со снадобьем и лечебными повязками, Алек следил за тонкими беспокойными пальцами и прислушивался краем уха к разговору старших.
Речь шла об одной охотничьей ватаге. Успех Дерека со товарищи вдохновил их, и горячие головы полезли в самые топи, решив добыть вепря…
Алек поежился, он видел поединки секачей и знал, что в лесу лишь два зверя опаснее – тролль и человек. Вернее, человек и тролль.
Лина затянула узелок, Алек зашипел. Девушка провела пальцами по повязке, убирая боль.
– И они…
– Нет, никто не погиб. Они даже добыли кабана. Только…
Лина кивнула на койку. Алек только сейчас заметил, что в лечебнице находится еще один человек, который был забинтован так, что выглядел тюком тряпья. Едва заметно вздымалась грудь, черты бледного как мел лица были неподвижны. Алек подошел, не сразу узнал своего приятеля из соседней деревни.
– Ник?..
Раненый открыл глаза, никак не мог сфокусировать взгляд. Алек чувствовал, как боль его рвется наружу, но сильная воля сдерживает страдание.
– Привет, – хрипнул он.
– Привет, – отозвался Алек. Нужно было что-то сказать. – Этот поросенок славно тебя отделал…
Бледные губы вздрогнули. Алек наклонился ближе.
– На самом деле я притворяюсь, – прошептал Ник. – В моих интересах… оставаться здесь подольше, потому что… мои жаждут спустить с меня… шкурку за дурость…
Он перевел дух.
– Хотя им мало что осталось… зверюга постаралась… Но и я не оплошал… Сходи на площадь, полюбуйся…
Юноша решил последовать совету. На вытоптанном участке земли в центре деревни, гордо именуемом площадью, лежала груда окровавленного мяса. Торчали осколки костей, в черепе кабана зияли две страшные раны. Алек подумал о двухпудовом кузнечном молоте, который ему случалось видеть в руках Влада. Морда кабана была опалена, мутные мертвые глаза смотрели удивленно.
Алек знал, как все произошло.
Алек знал, что и сам может вытворить такое, и даже покруче.
Заныли старые шрамы, он наклонился, потер правую ногу, воспоминания ударили, как волчьи клыки…
Дети смеялись, играли, дрались в пыли. Алек разбил нос Мику, тот заревел. Шеги, брат Мика, наградил Алека оплеухой и пригрозил отшлепать. Алек тоже заревел.
В деревню вбежал волк, одержимый дэвани, бешенством. Загрыз овцу. Собаку. Свинью. Потом еще одну собаку и двух щенков.
Брат Мика кричал, чтобы все бежали, прятались в домах и лезли на деревья. Дети визжали, бежали, прятались и лезли. Шеги забросил на дерево Мика, Данику и Алека. Алек сорвался.
Он лежал на земле, оглушенный падением, но видел, как волк убил мальчика, как Шеги отшвырнул какую-то девушку и схватился за нож, давая остальным возможность убежать. Он смог ударить волка мыслью и успел полоснуть ножом. Потом ему порвали глотку.
Зверь бросился на Алека, нога хрустнула в пасти волка, мальчик почему-то не почувствовал боли. Он протянул руку и исказил силовую сетку Узора.
Череп зверя размозжило, хребет перекрутило, он погиб мгновенно, но Алек все бил и бил. Радоничи не решились подойти к мальчику и его жертве, только сестра плакала рядом.
Подоспели пастыри, вынули перекушенную мало не пополам ногу из стиснутой последней судорогой пасти зверя. Волк обгорел до неузнаваемости, кое-где до самого скелета, в котором не осталось ни одной целой кости…
Патэ Киош погрузил Алека в холодный сон и отвез в Танор. Целители сумели спасти мальчика, едва не умершего трижды – от потери крови, от перенапряжения и потом от дэвани.
Алек выздоравливал полгода, к концу этого срока он снова мог видеть, владеть левой рукой, которой бросил себя в Узор, отчего рука едва не осталась там, и даже не очень хромал. Вот только он больше не был черноголовым, волосы мальчишки щедро присыпало пеплом.
Еще через полгода в дом Доражей пришел патэ Киош. Он поклонился иконам и хозяевам, степенно выпил положенную рюмку зелена вина и не отказался от угощения, следуя старинным радонским порядкам.
Пастырь ушел из дома вечером, рядом шел Алек, постукивая палкой, с которой повадился ходить. Он хромал чуть больше, чем обычно, не глядел по сторонам, но знал, что его новый статус непременно будет замечен.
В заплечном мешке у мальчика лежало две смены одежды, вышитое матерью браное полотенце и нож, настоящий взрослый нож, слишком большой для мальчишки – отцов подарок, который не дождался совершеннолетия.
Алек шел в Школу.
Тогда ему было одиннадцать лет, непозволительно много для школяра, но специальным приказом стратиг Матис разрешил его обучение…
Празднества закончились тремя днями свадеб. Алек не был на пирах, царящее вокруг веселье представляло странный контраст с его мыслями. Он навещал Ника и бродил в одиночестве около ручья, думая обо всем сразу и ни о чем конкретно. Иногда ему казалось, что за всю свою жизнь его не посещало так много дум, как с того дня, когда в деревню принесли раненого человека и мертвого кабана.
Добыча была осквернена, люди не ели убитых подобным образом зверей. Кабана разделали топором и два дня Самсон и деревенские собаки объедались от пуза.
Когда гости разъезжались по своим деревням, Алек не вышел их проводить. Он ломал себя на свирепых тренировках, не давая себе времени думать, после занятий брал лодку и уплывал рыбачить или охотиться на Мету. Или заглядывал в общую кухню и болтал с девушками, помогал варить варенье и кленовый сахар. Возился с хитрыми аппаратами в кузнечных мастерских. Вместе с Бэзилом рыбачил плавнями по ночам, а днем, клюя носом, солил пойманную рыбу, пока кожа на руках не растрескалась от соли. Он делал все что угодно, чтобы занять себя, тщательно избегал ривана и Майнуса, молчал в ответ на вопросы друзей.
Начались дожди. Александр месил ногами мгновенно раскисшую дорогу и решал, пойти ли завтра к Бэзилу чинить прохудившиеся сети или в недалекую Тэнниа, где ткачи никак не могут справиться с урожаем конопли и будут рады любому помощнику.
Так шел он, размышляя, и около ручья налетел на Майнуса.
– Извините…
– Кто слепой, я или ты? – буркнул старик, и Алек понял, что тот им недоволен.
– Наставник…
– Чего еще?
Алек смотрел на свою пустую ладонь и спорил сам с собой. Старик ждал.
