Рыжая Соня и ветер бездны - Говард Роберт Ирвин (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Сиэри постоянно вспоминала те времена, когда семья жила в Аграпуре, где и родились все четверо. Она не интересовалась, чем ее муж зарабатывает на жизнь, а занималась домом и воспитанием детей, тем более, что денег он приносил достаточно и они вели, может быть, и не очень богатую, но вполне пристойную жизнь: дом был просторным и крепким, держали двух служанок и повара, имели несколько лошадей и щегольскую карету, сделанную на заказ в Пуантене, на которой вся семья временами выезжала в горы или на дикий берег моря в нескольких лигах к северу от города.
Потом все вдруг резко изменилось, им пришлось спешно покинуть Аграпур, а если все назвать своими именами, то просто в одну из ночей спастись бегством, бросив дом и хозяйство, от которого в Майране и осталась только эта проклятая карета, совершенно ненужная здесь и стоявшая в сарае, заваленная мешками и всякой рухлядью.
— Подожди, скоро вернемся обратно,— обещал ей Келемет в первые годы их пребывания здесь,— или, может быть, переберемся даже в Аренджун!
Однако годы шли, а надежды обосноваться где-нибудь в более приличном месте так и оставались мечтами, и временами Сиэри, с тоской вспоминавшей Аграпур, приходило в голову, что так ей и придется дожить до старости в этом ненавистном городишке, когда-то бывшем богатым и процветающим. Рассказывали, что давно, лет сто назад, а может, и того больше, майранскую гавань заполняли суда иноземных торговцев и военные корабли туранского флота, в великолепных дворцах обитали вельможи, роскошью с ними спорили высокие правительственные чиновники, от слуг и челяди тех и других было тесно на улицах. Постоялые дворы и харчевни славились своей кухней по всей империи. И далеко с моря было видно золотое сияние куполов многочисленных храмов…
Может быть, так оно и было, кто знает? Во всяком случае, развалины храмов с пустыми глазницами окон и выросшими на остатках карнизов кустами, семена которых занес ветер, еще встречались кое-где в Майране, но уже никто и не помнил, каким богам молились когда-то в этих огромных зданиях, камни построек которых местные жители уже давно растащили для своих жилищ.
Солдат, правда, в городе и сейчас было порядочно. В последние годы Туран несколько укрепил свои позиции на востоке и даже готовился к тому, чтобы завоевать Замору. Соня привыкла к тому, что военных в их городе можно встретить повсюду, и даже у ее отца было несколько знакомых офицеров.
Иногда, когда в доме собирались приятели Келемета, чтобы пропустить кувшинчик винца в домашней обстановке, ей удавалось подслушать кое-что из разговоров взрослых. Она не все понимала из этих бесед, но запомнила, как однажды один высокий усатый военный кричал, что пора растоптать этих выскочек из Аквилонии, как он ненавидит этих заносчивых и высокомерных жителей западной империи и что все неприятности в стране от них, а торговля не приносит достаточной прибыли из-за непомерных пошлин зажравшихся аквилонских таможенников.
Слушавшие согласно кивали головами и поддакивали, что давно пора готовиться к тому, чтобы начать завоевывать запад и показать этим аквилонцам, кто является хозяином в мире. Соня с жадностью внимала этим разговорам и тоже ненавидела и Аквилонию, и ее обитателей, желая им всяческих бед…
Но, в общем, они и здесь жили вполне сносно: Келемет открыл несколько лавок, и на жизнь денег хватало; здесь тоже держали служанок, и у детей был учитель, который обучал их грамоте, потому что глава семьи считал умение читать совсем нелишним. Дочери обучались игре на музыкальных инструментах, подобно детям нобилей и богатых чиновников, но у Сиэри все равно душа не лежала к этому месту, и она часто предавалась мечтам о том, как бы поскорее уехать из глухого городка.
Со всеми детьми можно было как-то сладить… со всеми — кроме младшей дочери. Соня унаследовала характер отца: она была резкой и строптивой, и ничто не могло обуздать ее непоседливый и беспокойный нрав — ни увещевания матери, ни даже наказания. Она упрямо сжимала губы и все равно поступала по-своему.
Теперь уж поздно ее пороть, почти взрослая девушка, и у Сиэри совсем опустились руки. Ну ладно старший брат занимается какими-то странными делами, и хотя отец этого не слишком одобряет, он, в конце концов, мужчина… но почему так тянет на неприятности юную девицу?!
— Я тебя видела сегодня…— Соня подошла к Хункару, который сидел ссутулившись, невидящим взглядом уставившись на огонь.
— Где? — равнодушно спросил он, не поворачивая головы.
— Угадай, — усмехнулась Соня и, пододвинув ногой стул поближе к очагу, присела рядом с братом.
Тот посмотрел на нее с недоумением, по его лицу было видно, что он безуспешно старается вспомнить, где сегодня мог столкнуться со своей Сестренкой.
— Ну как? — осведомилась девочка.
Хункар задумался, напрягая память, но в голову ему так ничего и не пришло.
— Ха! — засмеялась Соня, чрезвычайно довольная «замешательством брата.— Ни за что не угадаешь!
Глава II
— Ну ладно,— признал свое поражение Хункар,— Чего тянешь, рассказывай!
— В подвале у Кривого переулка! — выпалила девчонка, с любопытством глядя на брата — как тот отреагирует на ее слова.
Ожидания оправдались, пожалуй, в большей степени, чем она могла предположить: Хункар застыл, пораженный, и отвисшая нижняя челюсть сделала его похожим на проголодавшегося осла перед кормушкой с сеном. Хорошенько насладившись его изумлением, Соня глубоко вздохнула, как перед прыжком в неизведанное, и добавила:
— Я не только видела тебя, но и слышала, о чем вы там говорили!
— Что говорили?! — Хункар, наконец, сумел захлопнуть рот, но его удивление было настолько велико, что он мог произнести только эту короткую фразу.
— И, между прочим,— Соня нахмурилась и, взглянув ему прямо в глаза, спросила: — Почему ты позволяешь этому ублюдку Удоду обращаться с тобой как с прислужником?
— Так ты… действительно все слышала? — запинаясь, произнес Хункар, отвернувшись к огню.
Он взял кочергу и стал помешивать почти прогоревшие поленья. Сноп искр, вырвавшись на волю, мелькнул вспыхивающими звездочками и унесся вверх.
— Понимаешь,— смущенно начал брат,— я его не очень-то и боюсь, но он предводитель…— Он внезапно замолчал, поняв, что сболтнул лишнее, и вдобавок еще и оправдывается перед младшей сестрой.— Это тебя не касается! — сурово закончил он и зло ткнул кочергой в угасающие уголья.
Соня не ответила, но с губ ее не сходила слегка презрительная усмешка. Хункар тоже молчал, щеки его залил багровый румянец, в темных глазах вспыхивали злые огоньки.
— А как ты, собственно, туда попала? — резко повернувшись к сестре, спросил он.
— Я видела, как за вами гнались стражники, — ответила Соня.— Как это вам удалось заставить их побегать?
— Я же сказал: не суй нос не в свое дело! — раздраженно бросил Хункар и вновь отвернулся к огню.
На его скулах заходили желваки, не предвещавшие ничего хорошего. Соня прекрасно понимала, что сейчас может последовать взрыв ярости. Они часто ссорились, иногда по самым пустяковым причинам, а сейчас причина была вовсе не шуточной. Но Соня не собиралась уступать и, будто невзначай, заметила:
— Вот отец узнает, что ты связался с Удодом, и тогда…
— Что «тогда»? — резко бросил Хункар.— Думаешь, наш отец был овечкой в свое время?
Соня с любопытством уставилась на брата.
— Да, да,— понимая, что ему следует замолчать, но не в силах остановиться, раздраженно кивнул Хункар. — Никогда разве не слышала о его подвигах?
— О чем ты говоришь? — удивилась девочка.
— О чем?— презрительно бросил брат.— Тебе, малышка, совершенно ни к чему знать «о чем»!
— Ну, расскажи, расскажи, пожалуйста! — Соня умоляюще взглянула на Хункара.
— Ну…— замялся юноша, тронутый ее тоном.
Несмотря на нередкие ссоры, они с сестрой всё– таки были очень дружны.
— Только ты обещаешь, что никому больше не расскажешь об этом?
