Звёздный огонь - Осояну Наталия (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Гарон расхохотался.
Своё прозвище он и впрямь заслужил: рисунки, напоминавшие рыбьи скелетики, изображали фрегаты – но не сотворенные Океаном, а сделанные из дерева! «Заступница… – подумал Хаген. – Надо поскорее отсюда удирать. Это же надо – деревянный корабль!»
Любопытство, однако, помешало магусу уйти сразу же.
– А паруса? – спросил он неосторожно, и получил в ответ язвительное замечание, дескать, добротная холстина ничем не хуже перепонки, натянутой между мачтовыми реями фрегата. Надо лишь придумать, как их собирать, но тут Гарон намеревался позаимствовать опыт у шкиперов карго – паруса у дохлых кораблей переставали обновляться и в первый же год службы приходили в негодность, поэтому их приходилось заменять на искусственные.
– Нет ничего незаменимого! – заявил Гарон. – Дело за малым – построить его, и тогда владычеству морских тварей конец!
Пересмешник смотрел на верзилу-моряка со смесью жалости и презрения, но на лице его в этот миг отражалась лишь вежливая заинтересованность. Было ясно, что Гарон додумался до идеи построить фрегат из дерева вовсе не от хорошей жизни. Что там говорила служанка в «Веселой медузе»? Хаген никак не мог вспомнить, но определенно в прошлом у Гарона крылась какая-то темная история. Что ж, странные чертежи, насколько мог судить пересмешник, вполне можно было воплотить в жизнь – если, конечно, отыщется второй безумец, способный потратить немалые деньги на подобное сумасбродство. Но зачем? Для чего строить из дерева жалкую посудину, которая будет лишена разума и никогда не сравнится с белопарусным фрегатом, бесстрашно преодолевающим шторм и на равных вступающим в бой с морскими чудовищами?
Да и какой дурак отважится выйти в открытое море на корабле, который не способен любить?!..
– Молчишь, да? – самодовольно спросил Гарон. – Я знал, что ты удивишься.
В дверь постучали.
Нэлл пошла открывать, и Хаген возликовал – наконец-то у него появился предлог тихонько уйти, не разозлив хозяина. Обо всем случившемся он расскажет капитану – то-то Крейн посмеется!..
– Добрый день, хозяйка! – раздался знакомый голос; Нэлл, ахнув, отступила от двери. Гарон поднял голову – и его лицо исказила гримаса такой лютой ненависти, что Хаген невольно вздрогнул, некстати вспомнив: он всё ещё безоружен.
На пороге стоял сам Кристобаль Крейн.
– Не приглашаете? – поинтересовался он, иронично улыбаясь. – Где же ваше хваленое гостеприимство, жители Каамы?
– Поди прочь, нелюдь! – глухо прорычал Гарон. – Вон из моего дома!
– До чего жестоко! – Крейн картинно вздохнул. – Мне не рады. Что ж, придется уйти… Хаген?
– Я с вами, капитан! – отозвался пересмешник, не скрывая облегченного вздоха. Каким чудом Феникса занесло в этот отдаленный квартал, оставалось лишь догадываться, но для него это было сущее благословение Эльги. – Я с вами… – повторил он, внезапно осознавая, что именно произошло.
– Теперь понимаешь? – хрипло проговорил Гарон, устремив на Хагена безумный взгляд. – Он пришел, потому что почувствовал опасность! Он читает твои мысли, дурень, он думает за тебя! И пока это будет длиться, ты никогда не станешь по-настоящему свободным! Проснись же, проснись наконец!..
Молодой моряк посмотрел на своего капитана, словно ожидая, что тот что-нибудь скажет – но Крейн не издал ни звука. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за собравшимися, словно происходящее его вовсе не касалось.
– Будь ты проклят, – вдруг негромко проговорила Нэлл, и предназначались эти слова вовсе не капитану «Невесты ветра». – Ты позоришь меня перед людьми вот уже десять лет, и теперь хочешь, чтобы нашим врагом стал лучший капитан в Океане? Да чтоб ты провалился на самое дно вместе со своими глупыми мечтами, чтоб тебя Шторм забрал!
– Нэлл, ты что… – ошеломленно пробормотал Гарон, но тут Крейн перебил их обоих:
– Тсс, тише! – сказал он, приложив палец к губам. – Неосторожные слова имеют обыкновение сбываться в самый неподходящий момент, поэтому не стоит произносить вслух то, о чем можешь впоследствии пожалеть. Я вовсе не обижен, хозяйка! И не стоит, право слово, из-за такого пустяка ссориться брату с сестрой.
Все замолчали; женщина, всхлипнув, вытерла глаза краешком фартука.
– А правда, что «Невеста ветра» любое чудище в океане переборет? – осмелев, спросил один из мальчиков. – Даже самое страшное?
– Правда, – без тени улыбки ответил Феникс. – Потому что чудище одно, а мы с «Невестой» – вместе.
… – Капитан, вы ведь что-то знаете о нем? О Гароне?
Они медленно шли вдоль канала. Феникс казался погруженным в раздумья и не спешил затевать беседу, но Хагена молчание тревожило.
– Знаю. Мы знакомы давно. А ты уверен, что хочешь услышать эту историю?
– Конечно, – кивнул пересмешник. – Он странный… тогда, в «Веселой медузе» от него пахло звездным огнем, но что делать паленому в трактире моряков? Сегодня от запаха и следа не осталось, значит – Гарон не из форта. И эти его дурацкие деревянные посудины… я запутался, капитан.
Крейн вздохнул.
– Лет десять-двенадцать назад Гарон был капитаном небольшого фрегата, носившего милое имя «Любимая». Он никогда не был пиратом, но занимался понемногу тем и этим, как водится на Окраине. И вот однажды он встретил девушку-рыбачку, в которую влюбился без памяти, а она ответила ему взаимностью. Как говорится, совет да любовь. Сыграли шумную и веселую свадьбу, после чего Гарон и «Любимая» ушли в море. Он обещал жене вернуться через три недели, а вернулся через две. Как думаешь, почему?
Хаген пожал плечами.
– Хотел проверить, как она без него живет? Или заподозрил чего-нибудь…
– Какой ты недоверчивый! – хмыкнул Крейн. – Он соскучился, только и всего. Они по-настоящему любили друг друга, и каждый день в разлуке превращался для них в сущую пытку, поэтому в следующий раз «Любимая» опять вернулась домой раньше обещанного срока. Когда другие капитаны заметили, что Гарон жить не может без своей жены-красавицы, ему напомнили о том, что женщина на борту приносит несчастье, пусть даже она присутствует там лишь в воспоминаниях капитана – дескать, поостерегся бы. Они, конечно же, желали Гарону только добра, но вышло совсем наоборот: «Плевать мне на поверье!» – заявил он и… взял жену с собой в следующий рейс. Ничем хорошим это, естественно, не кончилось.
Капитан замолчал. Они как раз шли по мосту через широкий канал, и Крейн, остановившись у перил, отрешенно уставился на воду. Хаген терпеливо ждал продолжения истории, и через некоторое время Крейн заговорил опять:
– На этот раз «Любимая» к назначенному дню не вернулась. Такое случается, поэтому если кто и встревожился, то лишь родственники. Где-то через неделю вернулся другой фрегат и стало известно, что «Любимая» до порта назначения так и не добралась. Тогда друзья Гарона отправились на поиски, но – безрезультатно. И вот, когда «Любимую», её капитана и всех, кто находился на борту, уже признали покойниками, Гарон вдруг объявился в какой-то таверне Каамы – исхудавший, оборванный, с горящими глазами. Как он там оказался, я не знаю. Люди разное твердили – вроде, приплыл на маленькой лодочке, которая опрокинулась недалеко от берега и тотчас же скрылась в море. Так или иначе, Гарон молчал, на вопросы отвечал невпопад, а при одном лишь упоминании «Любимой» нес совершенную околесицу. Он был, без сомнения, безумен. И всё-таки, слово за слово, нам удалось вытянуть из него рассказ о том, что произошло в море… но лучше бы он, искусай меня медуза, и вовсе утратил дар речи!
– Капитан, если вы не хотите об этом рассказывать…
– Молчи и слушай. Он поведал нам, что дней десять всё было хорошо, а потом фрегат повел себя очень странно. Простейшие команды выполнял тяжело, с явной неохотой, затем и вовсе заартачился. По ночам матросам стали сниться кошмары. Гарону бы следовало самому понять, что происходит, но он был слишком опьянен своей молодой женой, слишком уж погрузился в любовь. И «Любимая», ставшая теперь «Брошенной», ему отомстила так, как умеют это делать только фрегаты: однажды утром Гарон проснулся и обнаружил, что жены рядом с ним нет. Он вышел на палубу – там тоже было пусто. Спустился в кубрик, а там всё в кро…
