В погоне за артефактом - Сурикова Марьяна (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Он схватился за длинную веревку, свисающую с той стороны.
— Сторонники не оставили меня, царица, — шепнул он на ухо, легонько скользнув губами по моей щеке. — Теперь ты станешь пленницей.
Сильная рука сжалась вокруг моей талии, и узник выпрыгнул из окна, а я едва успела крепко схватить его за шею, чтобы не соскользнуть вниз.
Путешествие к подножию высокой башни было опасным, а веревка выглядела слишком хрупкой для того, чтобы удержать на весу два тела и не оборваться, но мой похититель оказался на удивление ловок. Он спустил нас вниз, и при этом на моем теле не появилось ни одной царапины.
Потом бунтовщик затянул меня на качающийся на волнах бурной реки плот и обрубил толстый канат. Вода потащила плот вниз по течению, унося нас все дальше от спасительного дворца. Судьба оказалась жестокой, оставив меня на волю опасного похитителя.
— Я мог бы бросить тебя в воды стремительной реки и стать полноправным правителем этих земель, — низким чувственным голосом заговорил со мной бывший пленник, — но я слишком долго ждал нашей встречи.
При этих словах он выпустил из рук длинный шест, прикрепленный к основанию плота, и, притянув меня к себе, крепко прижал к своей груди. — Один поцелуй для недостойного, о гордая правительница, и я подарю тебе свободу, — прошептал он.
Его лицо неумолимо приближалось к моему, а я откинулась назад, запрокинула голову, плавясь в жарких объятиях, и не думала о сопротивлении.
Его губы оказались совсем близко, еще мгновение — и они готовы были прижаться к моим устам, но вдруг похититель страстно выдохнул: — Я буду величать тебя своей несравненной Розабундой.
Ушат холодной воды или бурные воды реки — и то не оказали бы на меня такого отрезвляющего воздействия.
— Кем?! — визгливые нотки моего оказавшегося на редкость противным голоса резанули слух обоим.
— Тебе не нравится? — удивленно спросил мужчина, отстранившись. Янтарные глаза сверкнули, и я могла бы поклясться, что в их глубине загорелись смешинки. — Могу ли я осмелиться называть тебя более ласково — Розабундушкой — о царица?
Я зашипела в ответ, все мысли о поцелуях и пленниках испарились из головы. Тогда я увидела, как постепенно тает мой шелковый наряд, превращаясь в топик и кожаные штаны, волосы пленника начинают испускать золотистое свечение, а янтарные глаза сверкают неприкрытой насмешкой. И вот тогда я его вспомнила!
— Артефакт! Сволочь!
Подавшись вперед, навалилась на зашедшегося в приступе веселого смеха мужчину и придавила его к плоту. Схватив за шею, стала изо всех сил трясти, приговаривая:
— Кто тебя украл, мерзавец?
Веселый смех оборвался, а оценивающий взгляд артефакта прогулялся от моего лица вниз, к обтянутой топиком груди, губы сложились буквой «о», а руки медленно поползли от спины к бедрам.
— Не смей меня лапать, гад! И немедленно отвечай, где ты? Где ты, артефакт? Я сейчас тебя придушу!
…Неожиданный удар по спине чем-то мягким, но увесистым, заставил открыть глаза. Тряхнув головой, я огляделась. В полумраке проявились очертания небольшой камеры, освещенной первыми лучами восходящего солнца.
— Фомка, ты обалдел? — перевела осуждающий взгляд с лежащей возле скамейки подушки на стоящего по ту сторону решетки напарника.
— Это тюрьма, Аленка, — рванул рубаху на груди напарник. — Смекнула?
— Не очень. Ты меня сильно оглушил.
— Светает уже.
— Все равно не смекнула.
— Люди спят на рассвете! — рявкнул напарник. — Очень уставшие люди! Сыщики там всякие и остальные криминальные элементы. Звукоизоляцией в камерах и не пахнет, а ты стонешь: «Артефа-а-а-акт».
— Да… — Я задохнулась от возмущения. И кто бы не задохнулся? Я ведь почти прижучила сиятельную заразу и выудила полезную информацию, а тут Фомантий с его звукоизоляцией. — Подумаешь, потерпел бы немного. Я так страстно стонала, что ты подскочил, хотя обычно тебя из пушки не разбудишь?
— Ты больше рычала, и громко. Спасибо скажи, что подушку бросил, а то вон оттуда, по соседству, могли и миской запустить.
Я посмотрела на соседнюю камеру. В утреннем полумраке за решеткой можно было разглядеть лишь очертания тела под одеялом, из звуков до меня доносилось громкое сопение, а из запахов — непередаваемое амбре винного перегара.
— Если его сейчас что-то и разбудит, Фомка, то только бутылка опохмелительной наливки. Зря меня поднял.
Я широко зевнула, улеглась на спину и, глядя в потолок, начала прокручивать в голове подробности сна. Напарник прошлепал обратно к своей скамье и тоже устроился с максимальным удобством.
— Лады, — снова послышался голос Фомки, — в следующий раз воздержусь от подушки.
И так это прозвучало, что сразу представилась увесистая жестяная миска, летящая в мою голову.
— Типун тебе на язык. И этих двух снов за глаза хватило.
— И чего ему от тебя надо? — полюбопытствовал сыщик.
Вот пусть Фомка как хочет, а люблю его, и все тут. Сразу и по существу вопросы задает, а выводы сам делает, подробностей не выспрашивает.
— Поцелуя.
— Всего-то. — Фомантий громко зевнул, а я яростно фыркнула в ответ. — Так поцелуй его — он и сниться перестанет.
— Да сама уже готова, лишь бы отстал. Но он, поганка сверкающая, сначала пристает, а потом как выкинет что-нибудь этакое, что сразу придушить охота, даже во сне. И слабости мои изучил, мерзавтус, знает, как я к именам чувствительна. Розабундушкой назвал! Да я его за это так окрещу! Будет он у меня Какакий Артефактович.
Фомка хмыкнул и уточнил:
— Ну а полезного во сне чего было? Или так, грезишь потихонечку?
— Не грежу! Внушенный сон, как пить дать. А по содержанию я его пытаюсь проанализировать, но подсказок так с ходу не вижу.
— А-а-а, — потерял интерес к моему сновидению Фомка, — ну, в следующий раз повнимательней смотри и рычи потише.
С этими словами он отвернулся к стене и тут же захрапел.
Менталист, определенно менталист. Только у них бывает подобный пронзительный изучающий взгляд, который ощупывает тебя так, что это ощущаешь физически. Теперь стало понятно, отчего начальник тюрьмы столь сильно удивлялся нашему желанию пообщаться с советником. Я вот в данный момент сама себе удивлялась и очень хотела попасть в тот, другой кабинет, по соседству, перед которым выстроилась целая очередь. К советнику короля, кроме нас с Фомкой, за все это время не заглянул ни один посетитель.
Зато нас встретили, можно сказать, очень приветливо. Улыбнулись так, что озноб по телу прошел, и ласково указали на два стула перед письменным столом.
Я глядела на сидящего напротив русоволосого мага с темно-зелеными глазами и размышляла на тему: внушат нам сейчас сотворить что-нибудь не слишком приятное или отделаемся обычным допросом?
Менталисты, по общему мнению, являлись самыми опасными среди волшебников, с ними связываться не желал никто. Они, если хотели, могли такие мысли в голову вложить, что по собственной воле и с большой радостью пойдешь, например, топиться. Хотя, если посмотреть с другой стороны, к особо внушаемым слоям населения мы с Фомкой не относились. Сыщиков обычно считали на редкость твердолобыми и упертыми личностями, на которых тяжело воздействовать ментально. Легче всего поддавались внушению эмоционально-неуравновешенные, а еще подверженные разным слабостям натуры. Тут главное — отыскать эту слабость и на нее надавить.
А еще с такими вот магами простые и действенные методы уносить ноги (типа точного удара в челюсть) не работали. Менталисты чувствовали направленную против них агрессию и успевали предпринять необходимые контрмеры.
В данный момент советник короля Волшебнии сложил ладони лодочкой и сверлил нас взглядом, не спеша приступать к допросу, точно прощупывал эмоции и наслаждался нашим явным замешательством.
— Ну-с, — выдал наконец маг. — Перейдем к сути вопроса?
— Перейдем, — слаженно кивнули мы с напарником.
Советник улыбнулся еще ласковей и подарил нам нежный взгляд.
