Слишком много волшебников - Гаррет Рэндал (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

— Да, милорд. Каждый волшебник должен собственноручно изготовить свой пентакль, но делаются они по единой технологии. Изготовление своих инструментов — одно из первых условий, которых обязан придерживаться начинающий. В нашем деле ни в коем случае нельзя использовать инструменты, изготовленные чужими руками. Именно процесс изготовления и настраивает инструмент на личность пользователя. Если можно так выразиться, они должны быть одинаковыми по конструкции, но разными по личности.

— Понимаю. Вы не разрешите мне посмотреть на ваш пентакль? Чтобы не трогать нож сэра Джеймса...

— Разумеется. — Мастер Шон достал из саквояжа нож и протянул лорду Дарси. — Смотрите, не порежьтесь — он острый, как бритва!

Дарси взялся за ониксовую рукоять и освободил нож от черных кожаных ножен. Блестящее лезвие в разрезе представляло собой равнобедренный треугольник. Длина лезвия от ручки до острия составляла пять дюймов, ширина у рукояти — два дюйма. Дарси повернул нож и посмотрел на основание ручки.

— Тут ваша монограмма и символ. Полагаю, нож сэра Джеймса помечен таким же образом?

— Да, милорд.

— Не затруднит ли вас посмотреть на него и сказать мне, можете ли вы идентифицировать его как принадлежавший сэру Джеймсу?

— Милорд, я сразу же в этом убедился. Я видел этот нож много раз. Это нож сэра Джеймса.

— Отлично. В противном случае, чтобы он делал в этой комнате?

Дарси вложил смертоносное лезвие в ножны и вернул пентакль хозяину.

— Лезвие из чистого серебра, мастер Шон? — спросил лорд Бонтриомф.

— Да, милорд.

— Скажите мне, как вам удается содержать таким острым лезвие из такого мягкого металла?

Мастер Шон широко улыбнулся:

— Конечно, изготовить лезвие весьма непросто. Его приходится доводить полировальной пастой с помощью очень мягкой замши. Но ведь пентакль используется лишь как нож-символ, понимаете? Мы никогда не режем им ничего вещественного. Так что если хозяин аккуратен, точить нож не приходится.

— Но если вы никогда не режете им ничего вещественного, — сказал Бонтриомф, — зачем его вообще точить? Какая разница, острый он или тупой, как, скажем, нож для бумаги?

Мастер Шон с тоской посмотрел на лондонского следователя.

— Милорд, — сказал он с бесконечным терпением, — это символ острого ножа. У меня есть и другой — с тупым лезвием. Он представляет из себя символ тупого ножа. Ваше лордство должны понять, что в большинстве случаев самым лучшим символом вещи является сама эта вещь.

Бонтриомф ухмыльнулся и поднял руку ладонью вверх:

— Виноват, мастер-тауматург. Примите мои извинения, но, пожалуйста, не читайте мне лекций по передовой теории символов. Я никогда не был способен ее понять.

— Вы хотите еще что-нибудь посмотреть, Бонтриомф? — резко спросил лорд Дарси. — Если нет, давайте удалимся и дадим мастеру Шону возможность заняться своей работой. — Он шагнул к двери. — Мы проинструктируем стражников, чтобы вас не беспокоили, Шон. Когда закончите, уведомите шефа-мастера стражи Хеннели Грейма, что мы хотели бы, чтобы вскрытие было произведено немедленно. И буду вам очень благодарен, если вы отправитесь в морг и лично проследите за работой хирурга.

— Разумеется, я позабочусь об этом. И представлю отчет в резиденцию милорда маркиза, как только это будет возможно.

— Отлично!.. Идемте, Бонтриомф, нас с вами тоже ждет работа.

Глава 11

Пока Бонтриомф инструктировал стражников, Дарси пересек коридор, подошел к двери напротив комнаты покойного сэра Джеймса и резко постучал в нее, прямо над замочной скважиной.

— Ваша светлость, в подобающем ли вы виде?

Послышался приглушенный шум, и дверь распахнулась.

— Лорд Дарси! — сказала вдовствующая герцогиня Камберлендская, сверкнув ослепительной улыбкой. — Вы испугали меня, милорд!

Дарси понизил голос так, чтобы стражники и Бонтриомф не смогли услышать:

— Есть старая умная поговорка о том, что люди, подслушивающие у замочных скважин, часто слышат вещи, которые их пугают. — Затем, понизив голос до нормального разговорного тона, он сказал:

— Я хотел бы переговорить с вашей светлостью тет-а-тет. На секундочку, если можно.

— Конечно, милорд. — Герцогиня отступила, чтобы впустить его в комнату и закрыла за ним дверь. — В чем дело?

— Пара вопросов, Мэри. Мне нужна ваша помощь.

— Я думала, вы вернетесь в Шербур, как только вызволите мастера Шона из Тауэра.

— Обстоятельства изменились, — сказал Дарси. — Бонтриомф и я теперь вместе работаем над этим делом. Но сейчас я о другом... Когда вы рассказывали мне вчера вечером о дамозель Тие, вы забыли упомянуть о ее связи с сэром Томасом Лесо.

Синие глаза ее светлости расширились.

— Но... кроме того факта, что он был среди лиц, рекомендовавших ее кандидатуру для ученичества в гильдии, мне больше ничего не известно ни о какой связи. А что?

Дарси нахмурился:

— Или я ошибаюсь, или между ними существует значительно более глубокая связь. Сэр Томас любит эту девушку... Или думает, что любит. Он явно боится, что она может быть замешана в чем-то незаконном, в чем-то преступном, — и он боится признаться себе в такой возможности.

— Преступном? Вы имеете в виду черную магию или... — Мэри помедлила. — Или убийство сэра Джеймса?

— Не знаю. Это может быть или то, или другое, или и то и другое... А может, и нечто совершенно иное. Но меня интересуют не столько подозрения сэра Томаса, сколько поступки самой девушки. Меня интересуют ее поступки в прошлом и будущем, которые могут оказаться связанными с убийством. В то же время мне не хотелось бы, чтобы она знала, что ее подозревают. А потому я не хотел бы устраивать ей официальный допрос. Ее уже допрашивали сержанты стражи. Подвергнув дамозель Эйнциг еще какому-либо допросу, мы дадим ей понять, что проявляем к ее персоне дополнительный интерес. Сейчас она еще не знает, что ее видели выходящей из номера сэра Джеймса, и пока я не готов к тому, чтобы она об этом узнала.

— Значит, вы хотите, чтобы я устроила ей нечто вроде допроса? — сказала герцогиня, и глаза ее сверкнули от воодушевления.

— Именно! Я знаю вас, Мэри: вы в любом случае будете стараться удовлетворить свое любопытство. — Дарси улыбнулся. — Вы будете шнырять где только можно, и я бы, Мэри, хотел, чтобы действия такой проныры, как вы, были максимально скоординированы с моими действиями. Допросите ее, но не впрямую. Используйте обходные пути и вашу хитрость. Узнайте ее, завоюйте, если сумеете, ее доверие. Ведь не будет ничего подозрительного в том, что вы с нею начнете обсуждать убийство сэра Джеймса. Осмелюсь предположить, что в гостинице сейчас все только и делают, что обсуждают его.

Герцогиня засмеялась:

— Обсуждают его?! Разве вы не чувствуете психического напряжения, появившегося в этом здании?

— В некоторой степени чувствую, но, очевидно, не с той силой, как вы.

— Оно и в самом деле существует. За последние двадцать четыре часа было начитано столько защитных заклинаний, заряжено столько амулетов, сотворено столько чар и контрчар, что можно было бы разогнать целую фалангу Легионеров Ада. — Улыбка Мэри растворилась в озабоченности. — Дорогой мой, они не только говорят об этом, они еще и принимают меры.

Гильдия встревожена гораздо сильнее, чем кажется со стороны. Рядом с нами появился черный маг, имеющий силу, достаточную для того, чтобы убить мастера такого ранга, как сэр Джеймс Цвинге. Этого факта хватает, чтобы вывести из себя мэтров, что же говорить о нас!.. Мы должны его найти, а контрзаклинания в гостинице замаскировали все следы злобы, которая должна была бы висеть над местом преступления, как туман над трясиной. Все это постоянно держит нас взбудораженными.

— Не удивительно, — сказал Дарси. — Зато это позволяет вам в любое время начать разговор об убийстве, не вызвав ни малейших подозрений.

— Верно. Но есть еще один фактор, который мы не можем не учитывать. Очень скоро разнесется — если уже не разнесся — слух, что вы работаете над этим делом. Ни для кого не секрет и то, что мы с вами — друзья. Если дамозель Тие это известно, она может попробовать выкачать информацию из меня.