Отважная лягушка. Часть 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна (библиотека электронных книг .txt) 📗
- Бака! - Минуц гаркнул так, что его спутница вздрогнула, а сидевшая к ним спиной невольница, испуганно взвизгнув, опрокинула стоявший рядом деревянный тазик, расплескав воду по каменным плитам пола.
Коскид довольно заржал.
- Да сохранят меня небожители! - плаксиво запричитала женщина, хлопая белесыми ресницами. - Разве можно так пугать, господин Минуц! Я едва не умерла от страха!
- А ты не спи, когда работаешь! - неожиданно сурово сдвинул брови собеседник. - Сходи лучше за госпожой Пласдой Септисой и госпожой Ториной Септисой.
- Это ещё зачем? - подозрительно сощурила маленькие глазки Бака. - Я старую госпожу по пустякам беспокоить не стану!
- Скажи, что я, Анк Минуц Декум, привёз дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты! - гордо выпятив грудь, торжественно объявил коскид.
- Да неужто! - всплеснув руками, рабыня бросила быстрый взгляд на явившуюся с ним незнакомку и, шлёпая босыми ногами по полу, торопливо скрылась за расшитым разноцветными узорами занавесом, отделявшим семейную часть дома от парадной.
Чтобы хоть как-то унять нарастающее волнение, Ника принялась с любопытством оглядываться по сторонам, заметив в углу красивый, щедро украшенный янтарём, медью и слоновой костью алтарь богов-хранителей дома. На противоположной стороне бассейна стоял длинный узкий стол, буквально ломившийся от ярко начищенных блюд, кувшинов и прочей дорогой посуды не совсем понятного назначения.
В боковых стенах зала имелось четыре проёма. Те два, что располагались ближе к выходу, прикрывались красно-белыми циновками, а два другие - деревянными дверями.
На полочках, выступавших из стен, разрисованных морскими волнами, кораблями и рыбами, поблёскивали ещё не зажжённые в этот час бронзовые светильники.
Неожиданно из глубины дома донёсся ясно различимый вскрик.
"Как бы бабуля не померла от радости", - с трудом подавила в себе нервный смешок девушка.
Буквально через несколько секунд до её слуха долетел звук приближавшихся шагов.
Отодвинув полог, в передний зал мелкой рысью вбежала сухонькая старушка в накинутом на костлявые плечи белом пуховом платке.
На бледном, морщинистом личике выделялись ярко накрашенные губы и огромные, горящие нетерпением глаза, почти моментально поймавшие ожидающий взгляд гостьи.
Ника тут же ощутила в них ликующий восторг и радость настолько чистую, светлую, почти святую, что сердце тут же больно кольнула растревоженная совесть. Попаданке вдруг стало ужасно стыдно за свой обман, она почувствовала себя так, словно украла любимую игрушку у смертельно больного ребёнка.
"Вот батман! - мысленно выругалась девушка, поспешно потупив взгляд. - Это же бабка тебе радуется, самозванка треклятая".
- Она! - выдохнула старушка, подаваясь вперёд. - Клянусь Ноной и Фиолой -- она!
Оступившись, Торина Септиса Ульда едва не упала на ступенях, отделявших гостевую часть дома от парадной.
Новоявленная внучка рванулась на помощь, но её опередила выскочившая из-за занавеса пожилая рабыня с блестящей медной табличкой поверх застиранного хитона.
- Осторожно, госпожа! - вскричала она, подхватывая хозяйку под локоть и помогая спуститься.
Но та, кажется, даже не заметила, что едва не упала. Крепко вцепившись в руку невольницы, она выпалила:
- Посмотри сама, Дедера, это же наша Тейса! Разве ты её не помнишь?
- Ни на день не забывала, госпожа! - глухим, срывающимся на рыдание голосом отозвалась рабыня, кривя мокрые губы.
Осторожно приблизившись почти вплотную, Торина буквально впилась лучившимися любовью глазами в лицо девушки. От такой встречи у той перехватило дыхание, и защемило сердце.
- Ты доченька моей Тейсы? - как-то робко, словно опасаясь услышать ответ, спросила старушка.
- Да, - еле смогла выдавить из себя Ника. - А вы моя... бабушка?
Издав нечто похожее на горловой хрип, старушка бросилась к ней, неожиданно крепко обняла тонкими, похожими на веточки руками и зарыдала, уткнувшись мокрым лицом в платье на груди.
Глядя на них, заплакали рабыни, а мужчины, дружно отвернувшись, стали делать вид, будто ужасно заинтересовались интерьером зала. При этом Олкад, не удержавшись, украдкой вытер глаза.
Вновь зашелестел отодвигаемый полог, и из семейной половины дома в сопровождении двух рабынь вышла женщина, явно бальзаковского возраста, одетая, несмотря на прохладу, в длинное, зелёное платье без рукавов.
- Рад приветствовать вас, госпожа Септиса, - поспешно поклонился коскид регистора Трениума. - Ваш достойнейший супруг повелел доставить из Этригии девушку, которая называет себя дочерью Лация Юлиса Агилиса, и я выполнил его распоряжение. Вот она!
С этими словами мужчина жестом циркового фокусника указал на обнявшихся бабушку и внучку.
- Думаю, муж будет рад этому, господин Минуц, - разомкнув плотно сжатые губы над гордо вздёрнутым подбородком, проговорила хозяйка дома. - Но его пока нет. А кто ещё с вами?
Недовольно сведя брови к переносице, она кивнула на скромно стоявшего в сторонке Олкада.
Никогда не забывавшая о той помощи, которую оказал ей писец, и опасаясь, как бы дядин посланец не сболтнул лишнего, Ника поспешила вмешаться.
Чуть отстранившись от начинавшей успокаиваться бабули, но по-прежнему обнимая её одной рукой, девушка представила своего спутника:
- Это господин Олкад Ротан Велус, коскид сенатора Касса Юлиса Митрора.
Она хотела продолжить, но Пласда Септиса Денса понимающе кивнула.
- Супруг говорил о вас, господин Ротан. Кажется, это вы защищали госпожу Юлису на суде?
- Да, госпожа Септиса, - гордо выпрямился молодой человек. - И мы вместе с господином Минуцем сопровождали её до вашего дома. А сейчас позвольте мне уйти. Я обязан доложить обо всём своему покровителю.
- Не стану задерживать, господин Ротан, - благосклонно кивнула собеседница. - Но надеюсь ещё увидеться с вами.
- Готов явиться по первому вашему зову, госпожа Септиса, - раскланялся Олкад.
- А мне бы хотелось дождаться вашего мужа, госпожа Септиса, - сказал коскид регистора Трениума, едва его спутник скрылся в прихожей.
- Оставайтесь, господин Минуц, - согласилась хозяйка дома. - Сядьте, отдохните.
Она кивнула на стоявшие у стены табуретки.
- Я прикажу принести вам вина.
- Вы щедры, как сама Ангипа, госпожа Септиса! - расплылся в улыбке мужчина.
- Ты тоже жди здесь, - обратилась хозяйка дома к Риате, которая так и не решилась снять с плеч корзину.
- Госпожа Септиса, прошу вас оставить её со мной, - заступилась за рабыню Ника, решив пока держаться с родственниками настолько независимо, насколько это окажется возможным. - Она знает мои привычки, отличается чистоплотностью и трудолюбием.
Пока собеседница хмурила лоб, размышляя, что ответить новоявленной родственнице, та охнула.
- Я совсем забыла! У меня же для вас письмо, госпожа Торина Септиса!
По знаку хозяйки Риата поставила корзину на пол и после недолгих поисков протянула ей круглую деревянную шкатулку.
- От кого? - громко высморкавшись в поданный рабыней платок, деловито осведомилась бабуля.
- От моего отца Лация Юлиса Агилиса, - буркнула девушка, пытаясь откупорить плотно сидящую крышку.
- Так он обо мне не забывал? - довольно усмехнулась старушка.
- Отец говорил, что навсегда сохранил в памяти образы тех, кого пришлось покинуть по воле богов, - пробормотала Ника, досадливо качая головой. Едва не выругавшись, она, сунув руку за спину, вытащила длинный, тускло блеснувший клинок и лишь с его помощью смогла открыть шкатулку. - А в последнее время вспоминал особенно часто.
При виде кинжала Пласда Септиса заметно вздрогнула, тряхнув причёской из множества мелких кудряшек. Отметив про себя реакцию хозяйки дома, гостья перебрала свитки, и отыскав нужный, протянула застывшей с открытым ртом бабуле.
Внучка ждала вопросов, но не таких. Бережно приняв письмо, Торина Септиса недовольно проворчала:
