Наследие. Трилогия (ЛП) - Джемисин Нора Кейта (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
21
Мир изменился. Все изменилось.
Дека и Шахар очнулись на следующий день. Я же по причинам, о которых остается лишь догадываться, проспал целую неделю. Меня водворили в Декины покои и заново познакомили со старой подружкой – трубочкой для кормления. Как и следовало ожидать, я опять состарился. Не очень сильно на этот раз, всего лет на десять. Теперь мне было лет шестьдесят с небольшим. Точнее угадывать не имело смысла. В этом возрасте несколько лет туда-сюда большой разницы не составляют.
За ту неделю, что я провалялся во сне, война кончилась. На следующий день после падения Неба Узейн прислала сообщение в Эхо. Речь шла не о сдаче; просто в свете происшедшей трагедии они с союзниками желали предложить перемирие. Между строк легко читалось: она и ее единомышленники стремились уничтожить Арамери и их солдат, а может, и кого-то еще, когда человечество возобновит бесконечные междоусобные войны. Однако никто, даже закаленные воительницы Дарра, не оказался готов к зрелищу обрушенного Древа, вдребезги разнесенного города и той исковерканной пустыни, в которую превратился центральный Сенм. Как мне впоследствии рассказали, свирепые северянки приняли участие в спасательных работах и их помощь приняли с благодарностью, хотя именно они, пускай неумышленно, вызвали катастрофу. В те жуткие первые дни всякая помощь была кстати.
Городские богорожденные тоже неустанно трудились. Они и так многих спасли, переместив из города после первых же взрывов. А потом и еще многих, сумев уменьшить разрушения. Когда Древо падало, его корни почти вырвались из земли. Если бы пень выворотило, спасать оказалось бы уже некого – город превратился бы в огромную братскую могилу. Но их стараниями этого не произошло, а потом богорожденные трудились без устали. Они отправлялись на развалины, вынюхивая признаки угасающей жизни, укрепляли готовые рухнуть дома, обучали писцов и костоправов, передавая им магию, которая в последующие дни спасла немалое количество жизней. На помощь к городским подоспели боженята со всех концов земли и даже кое-кто из державы богов…
Невзирая на все усилия по спасению, из прежнего населения Неба-в-Тени уцелело всего несколько тысяч.
Что касается Шахар, то ее первое распоряжение в качестве нового главы семьи стало одновременно и глупым и блистательным: она велела открыть двери Эха для выживших. Гнев ложился костьми, оспаривая это решение, и в итоге добился, чтобы Шахар и порученных его заботам высокородных поместили в центральной части дворца – в Завитке и сопредельных строениях, где их могли охранять стражники Гнева и немногочисленные солдаты, прибывшие вместе с выжившими горожанами. Остальная часть Эха была отдана в распоряжение израненных и павших духом смертных, многие из которых еще были покрыты пылью и кровью. Они спали на чем придется и поглощали еду, появлявшуюся, когда ее желали. Слабое утешение в подобном горе, но, как говорится, чем богаты…
Затем Шахар срочно созвала внеочередное заседание Благородного Собрания и без обиняков попросила о помощи. Она сказала, что жители Тени смогут заново отстроить город, если им дадут время залечить раны и доставят необходимую подмогу. Но подмогу не только в виде провизии и припасов. Им потребуется то, что Арамери предоставить не в силах, – мир. И Шахар обратилась к собравшимся вельможам с просьбой отложить разногласия, отложить претензии к Арамери и вспомнить наилучшие принципы эры Светозарного. Говорят, то была потрясающей силы речь. И наилучшее тому доказательство – к ней прислушались. В течение первой же недели начали прибывать груженые караваны, а с ними многочисленные добровольцы, вызвавшиеся помочь. Ни о каком восстании больше не было и речи. Перемирие, понятно, было временным, но и на том спасибо.
Кстати, есть причины думать, что благородными двигало не только впечатление от блестящей речи Шахар. В небе появилось кое-что новенькое. И это кое-что приближалось.
Через неделю после пробуждения и достаточно окрепнув, я ушел из Эха. Ушел пешком. Кто-то из боженят – не знаю даже, кто именно, – проложил до самого берега созданные из день-камня мостки. Они тянулись от самого входа во дворец и были достаточно широки для повозок и вьючных животных. Мостки в подметки не годились изящным Вертикальным Вратам Неба, но, по крайней мере, свою задачу выполняли.
Дека, которому требовалась передышка в его напряженных трудах, решил прогуляться со мной. Я хотел было отговорить его, но, когда повернулся к нему и открыл рот, он с таким вызовом посмотрел на меня, что рот сразу захлопнулся.
Мы целый час шли по мосту, почти не разговаривая. В отдалении виднелся в утренней дымке сгорбленный и изломанный силуэт поваленного Древа. Мы старались в ту сторону не смотреть. Ближе, по берегам озера, вокруг Эха уже потихоньку строился городок беженцев. Не все из тех, кто нашел приют во дворце, пожелали остаться в нем насовсем. Теперь они натягивали палатки и возводили из подручных материалов домишки, чтобы быть поближе к семьям и новым друзьям, с которыми познакомились в Эхе. У входа на мост появилось и некое подобие рынка. Завернув туда, мы с Декой наняли двух лошадей у караванщика, устроившего там постоянный ларек. Нам достались два отличных животных, вполне, как выразился дружелюбный хозяин, подходящих для внука и его дедушки. Сев в седла, мы пустились в дорогу, рассчитывая вернуться в тот же день. При нас не было ни спутников, ни охраны. Мы были не настолько важными птицами. Ну и хорошо, подумал я. Мне требовалось уединение, чтобы обо всем поразмыслить.
Дорога, по которой мы ехали, некогда представляла собой большак, соединявший город с ближними окрестностями. Теперь она была здорово исковеркана. Нам попадались то участки вздыбленной мостовой, то завалы. Приходилось спешиваться и проверять копыта лошадей – не застрял ли где камешек? В одном месте дорога оказалась просто расколота, и поперек нее тянулась самая настоящая пропасть. Оценив ее глубину, я не стал возражать против объезда. Вокруг простирались лишь перепаханные катастрофой поля, и я решил, что обходной путь не окажется долгим. Но тут Дека, что редко с ним случается, взбунтовался. Он обратился к камням и уговорил их сложиться в узковатый, но прочный мост через провал. Мы проехали по этому мосту, и я негромко посоветовал Деке реже пользоваться магией как первоочередным средством решения всех проблем. Он зыркнул на меня так, что я ссутулился. И понял, что сейчас говорил с ним именно так, как старики говорят с молодыми.
Мы неторопливо продвигались вперед и во второй половине дня добрались до городских окраин. Здесь дорога стала и вовсе никудышной, и мы еле ползли. Мощеные улицы превратились в груды битого камня, а тротуары – в смертельные западни. Это в тех случаях, когда улицы вообще удавалось проследить. Посмотрев в сторону Южного Корня, я увидел полнейшее разрушение и испытал приступ отчаяния. Конечно, оставалась исчезающе малая вероятность, что Гимн и ее родители успели выбраться оттуда до падения Неба. Я помолюсь Йейнэ, попрошу присмотреть за ними – мертвыми или живыми…
Нам не требовалось глубоко проникать в город, так что мы сумели обойти самые скверные места, следуя по окраинам. Здесь раньше жили люди состоятельные, но не слишком: те, у кого недоставало денег отстроиться непосредственно на стволе Древа, но хватало достатка купить жилье в освещенных солнцем местах подальше от гигантских корней. Здесь имелись широкие лужайки и грунтовые дороги, вполне проходимые для лошадей. Ну а солнечный свет теперь свободно изливался повсюду.
Наконец мы приблизились к обрушенному стволу, больше похожему на очень длинную гору, тянущуюся вдаль, насколько видит глаз. Здесь нам впервые попались горожане – вся остальная территория выглядела совершенно безлюдной. Здесь же шныряли мародеры, шарившие в руинах богатых особняков, некогда лепившихся к Древу. Они встречали нас злобными взглядами и демонстративно поигрывали длинными тесаками. Мы проявляли благоразумие и объезжали их стороной – так, чтобы все были счастливы.
