"Фантастика 2023-147. Книги 1-28 (СИ) - Большаков Валерий Петрович (мир книг .TXT, .FB2) 📗

– И не говори… Нет, ну мы дали сегодня! Я полдня не был уверен, что выживу – пули чуть ли не волосы стригли!

– Мне пилотку снесло…

– Во-во…

– Это нам еще повезло, что бомберов не было! Они бы нам устроили…

– И не говори… Блин, ни одной зенитки! Дивизии идут, а люфтваффе делает все, что хочет! Хочет – бомбит, хочет – из пулеметов расстреливает. Господи, а они ведь такие медленные, так низко летают… Того «Юнкерса» ракетой сбить можно, как два пальца… того…

Марлен усмехнулся. Мишка, как и он сам, избегали грубостей. Тот же Якушев выражался, не стесняясь, а вот их «интеллигентское» воспитание мешало «раскрепоститься».

– Ракеты – это еще подождать надо, – сказал он. – Хотя почему? Немцы уже в следующем году начнут мараковать над «Вассерфалем» – это будет самая настоящая зенитная ракета, она будет наводиться по лучу радара. Еще «Рейнтохтер» была, поменьше и на твердом топливе.

– Знаю, – кивнул Краюхин, – я же в ракетчиках служил.

– Да? А я в десанте! А дед твой ничего не говорил про твою службу, написал только, что ты МИРЭА окончил.

– Ну, правильно. Я после школы пытался туда поступить, да не вышло. Служить пошел. С-200. Старье, конечно. «Рейнтохтер»… Конструкция была прорывной, конечно, хотя двигатель никудышный – топливо не то. Оно сразу выгорало, и ракета не могла достичь большой высоты, хоть и была двухступенчатой. «Вассерфаль», конечно, вещь! Красной Армии здорово повезло, что немцы не успели ни с реактивными самолетами, ни с ракетами, а то было б нам… Представляешь, они в сорок пятом году пробовали оснастить «Вассерфаль» инфракрасной и акустической головкой самонаведения! Там работало две РЛС – одна отслеживала цель, а другая – саму ракету. Отметки на экране от цели и ракеты оператор совмещал не как-нибудь, а с помощью такого рычажка – кнюппеля. Это был самый настоящий джойстик! Сигналы с кнюппеля шли в счетную машину «Сименс», типа компьютера, хотя там не только электронная начинка была, но даже и механическая. А уже команды с этого компа шли по радиоканалу на борт ракеты, а там рулевые машинки ею управляли, как надо…

Марлен пристально посмотрел на Краюхина.

– Мишка, – сказал он негромко, – ты же инженер-электронщик. Я в принципе тоже, хотя только четыре курса окончил. Зато в «Бауманке». Скажи, что нам мешает смастерить такую ракету для РККА? Только получше?

Михаил даже растерялся.

– Ничего себе… – пробормотал он. – Фу-у… Аж жаром окатило! Ну-у…

– Мы же можем вообще НТР устроить! – горячо заговорил Исаев. – Заделать настоящую электронику, отказаться от ламп, перейти на полупроводники. Что мы, не сможем поганый транзистор сварганить? Или тиристор? Да запросто! Нет, конечно, за пару дней тут ничего не сделаешь. Ну, а за год? А будут у нас нормальные электронные блоки, мы и ГСН соберем. Что нам стоит? Тогда и локаторы можно будет делать такие, что подойдут для самолета и наши будут бомбить немцев даже ночью! И станции РЭБ появятся, и нормальные рации, мощные и компактные, и телевизоры, и компьютеры!

Михаил восхитился, но тут же увял.

– А как мы это объясним? Скажем, что нас осенило? Или что схема транзистора нам явилась во сне?

– Хм… Слу-ушай… А давай все на немцев свалим? Так, мол, и так – я, когда к нашим выходил, будто бы офицера немецкого пристрелить хотел, а он мне и говорит на чистом русском языке: я-де с Поволжья, я свой, я вам тайну выдам, только не убивайте! Мы ему: говори, гад! И он, типа, наговорил – и про транзисторы, и про все. Вот, мол, шли исследования, а потом Гитлер закрыл их, потому что тупой и вообще враг прогресса. И мы все его показания записали… Ну, тут надо какую-нибудь тетрадь достать или гроссбух. Запишем все и покажем командованию.

– Не знаю, получится ли, но попытаться надо, – медленно проговорил Краюхин.

– Тут одна загвоздка, – вздохнул Марлен. – Боюсь я, что такие эксперименты дадут эхо в будущее. Вдруг оно изменится?

– А оно тебе нравится, это будущее? – серьезно спросил Михаил. – С олигархами, с мафиками, с гей-парадами, с либералами, укрофашистами? Нравится? Знаешь, я очень люблю смотреть советское кино. Просто потому, что вижу там нормальных людей – школьниц в белых фартучках, которые не матерятся, студентов, ученых, военных. Нет, я понимаю, конечно, что всякое бывало, но ведь многое можно было исправить. Ведь никто после Сталина даже не попытался хоть как-то довести до ума плановую экономику, не сделал так, чтобы не мы завидовали европейцам, а они – нам! Чтобы люди хотели жить при социализме! Вот ты сейчас сказал насчет полупроводников и прочего, а я и вспотел. Понимаешь, проняло меня, я вдруг понял, что воюю не в виртуалке какой, а в том самом СССР. Конечно, одной электроникой многого не изменишь, но разве этого мало?

– Да нет, я не против, просто… Не знаю, Миш! Страшно.

– А чего нам бояться? Что будущее изменится? Так я уже сказал – ничего хорошего в этом будущем я не вижу. Все эти Хрущевы, Горбачевы, Ельцины испоганили его, как могли. Сначала развалили сверхдержаву, а теперь пытаются что-то собрать в кучку. Да и с чего ты взял, что будущее станет другим? Ведь та история, которую мы учили в школе, уже была. И если уж мы угодили в прошлое, значит, время не уходит в никуда, оно существует постоянно. Просто ты можешь попасть лишь в какой-то один определенный день и час, который для тебя становится настоящим. Тогда, коли мы уже здесь, начнет меняться именно это вот настоящее. Эти перемены будут нарастать, и лет через семьдесят мы узнаем, какая выйдет разница между тем, что помним мы, и тем, как оно станет. А вот то настоящее, в котором, я надеюсь, снова оказался Тимофеев, не изменится ничуть – время и там, и здесь движется. Вот если мы останемся жить здесь, то через семьдесят лет наступит 2011 год, а у Виктора – 2086-й.

– Постой, постой… Это что же получается? Время одно, а реальностей две?

– Почему? Это для нас реальность будет становиться другой – в нашем настоящем, в здешнем, а для того же Виктора прошлое останется незыблемым. Ведь между нами – семьдесят… нет, семьдесят пять лет. Это целая эпоха! И эта эпоха не может измениться сразу, вдруг. Нет, она будет приобретать новые черты постепенно, из года в год, но и настоящее Вики тоже будет отдаляться в будущее! Понимаешь? Мы с ним как на ленте транспортера – движемся вперед, но расстояние между нами неизменно. Понимаешь? Между нами всегда будут стоять эти семьдесят пять лет, и ощутить разницу можно будет лишь с помощью портала. Вот где-нибудь в библиотеке, в будущем, лежат желтые газеты за 42-й год. Они так и будут лежать, неизменные – там, хотя здесь, если пойдут перемены, выйдут совсем другие выпуски. Но это здесь!

– Да у тебя уже теория готовая! – хмыкнул Марлен. – Темпоральной относительности! Нет, лучше так – хронодинамики!

– Я не физик, – улыбнулся Михаил, – я только учусь.

– Ладно, – решительно сказал Исаев, – давай попробуем. А тетрадь я достану – видел у штабного писаря. Сменяю на «вальтер»! А с этим что делать?

Он достал планшет.

– Ух, ты! Работает?

– Батарея села. Сжечь, может?

– Жалко…

– Так ведь анахронизм! А если увидит кто? Спросит, откуда у тебя эта немецкая хрень?

– Давай… – вздохнул Краюхин, открывая дверцу буржуйки.

И Марлен закинул гаджет на горящие поленья…

Готовность к поиску проверял заместитель начальника штаба полка, не одни сапоги стоптавший на поприще армейского разведчика. Так что Абанина, временно исполнявшего обязанности командира взвода пешей разведки, было кому наставить.

В 23.00 группа вышла на нейтральную полосу. Двигались цепью, по-пластунски. Лейтенант полз в центре, справа от него – Исаев и Краюхин, слева – Якушев, Сулимов, Марьин и Макеев.

В черном небе то и дело загорались осветительные ракеты, заставляя разведчиков останавливаться и вжиматься в землю.

Нейтральную полосу шириной примерно четыреста метров преодолевали часа два, зато до первой траншеи немцев добрались незамеченными.