Жена Болотного царя - Огинская Купава (читать полную версию книги .TXT) 📗
Ллэт ничего не ответила, а мне встревать в разговор было боязно. У целительницы рука была тяжелой, а характер вспыльчивым.
***
Запланированные рыдания сорвались. Вместо слез меня одолел сон. Стоило только оказаться в комнате, и я, не раздеваясь, как подкошенная рухнула на кровать и проспала весь день, и весь вечер, и всю ночь. Чтобы ранним утром проснуться в рассветных сумерках с чувством абсолютного покоя.
Такой умиротворенной я себя, кажется, даже в детстве не чувствовала.
В столовую спускалась в приподнятом настроении, которое не смог испортить ни ухмыляющийся за завтраком Сэнар, уже знавший, что я вчера натворила, и имевший по этому поводу что-то сказать, ни мрачный Иви на занятиях. Нос Ллэт ему выправила, но глубокие тени под глазами полностью убрать не смогла… или не захотела.
И только Агнэ радовала меня своим сияющим довольным видом. Она уже знала, что Вастэ больше не будет занимать часы ее жизни, и радовалась этому. Счастье ее чуть померкло, когда во время запланированного рукоделия Вастэ ожидаемо не пришла, но пришел Сэн.
Важно велел племяннице вышивать то, что она недовышивала вчера, и уверенно направился ко мне. Иви не пожелал оставаться, чтобы составить Сэнару компанию.
— Вижу, за Агнэ есть кому присмотреть. С вашего разрешения, я покину вас на время, — сухо проговорил он.
И, дождавшись разрешения, ушел.
— Боится, что ты и на меня нападешь, — со знанием дела сказал эва, когда дверь за учителем Агнэ закрылась. — Тогда он будет вынужден спасать брата своего короля. И опять пострадает.
— Я случайно же…
— Не бери в голову, — беспечно отмахнулся Сэнар. — Ему больно, вот он и вредничает.
— Мне казалось, Ллэт его лечила.
— Лечила, пока Нирай не решил, что он знает лучше, что нужно делать. Ллэт не любит, когда ее пытаются учить ее же ремеслу, да еще советуют какие-то глупости. Выгнала его, так и не долечив. — Сэн передернул плечами. — И даже не покалечила.
Иви я знала плохо, но почему-то совсем не удивилась такому исходу лечения.
— А вы что, теперь будете рукоделие вести?
— Я? Учить? — опешил Сэн. — Да пусть меня лучше Болотная Руда живьем поглотит!
— А что тогда…
— Вастэ была последней, — перебил меня он. — Потому продержалась так долго. Но твоя вспыльчивость прогнала из этого дома последнюю дочь рода.
— И что? Больше рукодельниц в Зыби нет?
— Традиции. До царевны дозволено допускать лишь дочерей предков. — Сэнар скривился, выдавая свое к этому отношение.
— Эту традицию случайно не сами предки придумали?
Он ухмыльнулся, жестом велел подсесть ближе и заговорщицким шепотом рассказал мне о страшном.
Несмотря на свое положение и безусловное уважение эва, предкам хронически не хватало власти. Той самой, полной и всеобъемлющей власти царя. Сначала был придуман долгий список традиций, но удовлетворить жадные запросы он не сумел. Тогда цари стали выбирать в жены дочерей рода. Дочерей предков…
— Когда Ксэнара вынудили жениться на Нэн, все были удивлены. Наша история не насчитывала и десятка таких вопиющих принуждений. Это было странно. Я решил поднять летописи. Знаешь, историю наших сражений ведут не очень ответственно, чего нельзя сказать о летописях царских союзов. Я проверил их все.
— И что? — нетерпеливо спросила я.
— Последние девять поколений царская семья все крепче связывала себя с предками. Женой царя и матерью будущего наследника всегда и неизменно становилась дочь рода. Царский выбор выглядел добровольным. Разумеется, подобную связь одобряли. Каждый раз. Сложности у них возникли лишь с моим братом.
Поколения сменялись, связь между царем и родом становилась только крепче, предки получали все больше влияния, правя царем через его жену… А потом напоролись на Ксэнара.
— Дочери всегда преданы семье. Даже перейдя в дом мужа, они послушны воле своих родителей… — Сэнар помрачнел. — Нэн всегда была тихой и послушной девочкой. Идеальной женой для царя, способной донести до него слово рода, но никогда она не интересовала брата. Хотя не могу не отдать предкам должное: они сделали все, чтобы Ксэнар в нее влюбился. Никто не виноват, что мой брат оказался таким упрямым.
— И невлюбчивым, — фыркнула я. По крайней мере, Ксэнар всегда оставался собой. Хладнокровный истукан, что в молодости, что сейчас… — Но я не понимаю, почему бы царю прислушиваться к жене? Мой отец никогда не слушал мать.
— Ты забываешь, что мы не люди. Наша кровь делает нас зависимыми. Поверь, Рагда, если мы любим, нами легко управлять. — Он улыбнулся. — Ксэнар жену не любил, что создавало предкам много проблем.
— А когда она умерла?
— Когда Нэн умерла, род начал засылать в наш дом своих дочерей. Под предлогом обучения царевны, разумеется. Никто не стал бы называть реальную причину.
— И Ксэнар это терпит?
— А почему нет? Пока предки заняты своими мелкими интригами, у их нет ресурсов на что-то серьезное.
— А я думала, у людей все сложно…
— Почему я должна заниматься глупой вышивкой, когда вы там что-то интересное обсуждаете? — возмущенный голос Агнэ оборвал меня на полуслове. — Это несправедливо.
— С чего ты взяла, что интересное? — удивился Сэн. — Думаешь, обсуждение, предположим, цен на шерсть можно было бы назвать интересной темой?
— С такими лицами только шерсть обсуждать, — проворчала она. — Я не буду больше вышивать, я запуталась!
— Так разве это проблема? — удивился Сэн. — Рагда, распутай ее.
— Я скорее все только больше запутаю.
— Имей в виду, Рагда: сегодня утром к Ксэнару приходил Атэн, просил за дочь. Если в скором времени мы не найдем Агнэ наставницу, брату придется вернуть Вастэ.
Меня передернуло. Царевна скривилась.
А Сэнар, довольный произведенным эффектом, велел девочке:
— Бросай эту глупость. — И, обращаясь уже к нам обеим, спросил: — Что скажете, красавицы, если мы продолжим занятия на кухне?
— И что мы там будем делать? — с подозрением спросила Агнэ. Опасалась она, что дорогой дядя заставит ее готовить.
— Пить чай. Есть возражения?
Возражений, разумеется, не было.
И уже на кухне, после второй кружки чая, мне в голову пришла гениальная идея… которую мне же и пришлось нести царю на одобрение…
ГЛАВА XI. Случаи
Нос мерз. Вот просто бессовестно мерз мне назло, а я даже не могла его согреть. Руки были заняты. В одной я сжимала мешочек с деньгами, а в другой список покупок, выданный нервной Ашшей.
— Ты только ничего не забудь, — строго напутствовала меня змеевица, крепко вцепившись в плечи.
— У меня же список…
— И все же, — не унималась она, еще не до конца поверив в своё счастье. Ашша хотела, чтобы ничто не омрачило её нетерпеливого ожидания нашего скорейшего возвращения. Ничего, включая мою забывчивость, — ты не поверишь, но в последний раз мне удалось уговорить закупить для меня кое-что по мелочи А́лиса, и это было почти четыре года назад.
— И с тех пор я больше не совершал такой ошибки, — радостно подтвердил оборотень, показавшийся из конюшни. Заценив мой красный нос, тёплый тулуп, уже порядком присыпанный снегом, и несчастный взгляд, он легко подошёл к нам, оставляя на свежем, совсем пушистом снегу едва различимые следы, — сочувствую тебе.
— И с чего бы это ты ей сочувствовал? — угрожающе осведомилась Ашша. Замерзшая змеевица, в отличие от меня, не краснела на морозе, а белела, отчего чешуйки на скулах становились видны отчетливее, а сама она приобретала мертвенный вид. И сейчас Ашша очень походила на ходячий труп. Даже губы побелели от холода, и только глаза горели ярким огнём.
— У неё первая поездка, — заметил лис, погладив меня по голове, очень естественным жестом заправив выбившуюся из-под платка красную прядь, — но вместо того, чтобы развлекаться, ей придётся бегать по торжищам, разыскивая твои заказы.
— Выезжаем через десять минут, — разнесся над конюшней сильный голос вожака.
Все заспешили, и даже мне позволили затолкать список в походную сумку и натянуть уже варежки.
