Осколки (СИ) - Ангел Ксения (читать книги полностью TXT) 📗
– Где она?! – прошипела некромантка, врываясь в спальню дочери и осматриваясь. Массивная кровать с тяжелым балдахином, туалетный столик, ширма, а за ней – шкаф с полуоткрытой дверцей. И ни следа непрошеных гостей. Авроре почудилось, нужно было догадаться. Порой Матильде казалось, она тоже сходит с ума…
– Еще рано, – кротко ответила Берта, вновь отворачиваясь к камину. Темная бездна смотрела на нее через массивную зубастую решетку.
– Рано для чего?
Матильда была близка к истерике.
– Для него, – сказала Берта. И неохотно пояснила: – Огненный дух ждет ее. Он слишком долго ее ждал, чтобы сейчас так просто отпустить. Нить тянется по лабиринту, белая леди идет на свет. Как мотылек… Помнишь, как летом многие сгорели в огне настенных факелов? – Дочь блаженно улыбнулась каким-то своим мыслям. – Она тоже сгорит! Но перед этим придет в этот дом. Ты будешь злиться, отец тоже, но никто не прогонит ее. Но не беспокойся, матушка, она уйдет сама. Ей не нравится здесь бывать.
– Она не вернется, – прошептала Матильда со злостью, убеждая скорее себя, чем дочь. Ногти до боли впились в ладони. – Она никогда не вернется.
– Тени всполошились, и никто не хочет говорить со мной, – пожаловалась Берта, резко меняя тему. Болезнь все же взяла ее, несмотря на ритуалы и жертвенную кровь, пролитую на алтарь. Духи остались глухи к мольбам Матильды. – Они считают меня бесполезной…
– Ты не бесполезна, – Матильда покачала головой, приблизилась к дочери и ласково провела ладонью по густым спутанным волосам. – Ты – Морелл, леди и наследница Кэтленда. Ты получишь все после смерти отца и будешь править севером. Всегда помни об этом.
– Я умру раньше отца, – грустно возразила Берта, и Матильда ощутила холод в районе лопаток – до того уверенно дочь произнесла это.
– Кто тебе это сказал?! – вскинулась она, прогоняя страх, смешавшийся с темнотой и цепляющийся за подол платья. Матильда знала: страх – самый страшный враг, потому что убивает тебя изнутри. – Эта полоумная? Аврора?
– Я видела пламя. Огонь, пожирающий все на своем пути. Ты знала, что тени боятся огня?
– Тени рождаются от огня, – сказала Матильда, опускаясь на колени рядом с дочерью. Она обняла хрупкие плечи, прижала к груди малышку. Сердце стучало так громко, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Нужно разжечь камин. И свечи… В темноте таится слишком много страха – холодного, липкого, лишающего воли и сил. – Одного не бывает без другого. Тебе не нужно боятся огня, малышка. Тебе вообще не нужно боятся. Я здесь, и не позволю никому причинить тебе вред.
– Я и не боюсь, матушка. Я готова.
“К чему?” – хотела спросить Матильда, но так и не спросила.
Небо в узком окне начало сереть. Занимался рассвет.
Сверр
От древнего гримуара пахло кожей и кровью, хотя кровью все же больше. Шутка ли: пятьсот с лишним страниц исписаны мелким почерком, дополнены подробными иллюстрациями и сносками. Всем известно, что обычные чернила не способны закрепить на пергаменте истинную суть волшебства, потому колдуны, как правило, используют кровь, чтобы увековечить заклинание в веках. Считалось, что лишь кровь владеющего магией способна сохранить ее на бумаге, но отец в детстве убедил Сверра: любая кровь сгодится. Особенно полученная в пытках, и чем мучительнее страдания жертвы, чем дольше ее агония – тем лучше. Энергия, высвобождаемая в минуты наивысшей муки, дорогого стоит. И самая ценная эманируется в момент, предшествующий смерти.
Фредрек Морелл за свою жизнь написал немало магических трудов, потому рабы в его доме надолго не задерживались.
Гримуар на столе явно содержал в себе десятки жизней.
Крепкий переплет, черная обложка с запретными рунами, изящная вязь слов, подробные рисунки препарированных животных. Иногда – человеческие. Чертежи и руны. В каждом заклинании сила такого размаха, что не каждому колдуну хватит магии его произнести. А уж удержать – и подавно. Но если у кого-то достанет умения и воли справиться с высвобожденной мощью, мир ляжет к ногам этого мага.
Именно поэтому после Великой войны все древние гримуары прошлых властителей были изъяты и помещены в тайный отдел библиотеки Капитула, доступ в который имеют лишь избранные.
Сегодня Сверр оказался среди них.
Он бы с удовольствием порылся на полках высоких, превышающих сорок футов и доходящих до сводчатого потолка стеллажей в поисках работ, которые могут привести к источнику. Однако вместо этого вынужден корпеть над скучной книгой с описанием ритуалов подавления воли. Под неустанным наблюдением Олинды и строгого вида охранников, неподвижно замерших у двери.
Сверр вздохнул и вновь посмотрел на страницу с изображением свирели, будто лицезрение ее могло натолкнуть его на нужную мысль. Пустая трата времени, если учесть, что описание волшебной дудочки оказалось весьма обтекаемым, а на вид свирель мало чем отличалась от свитулек, которые мастерят сельские умельцы для своих детишек. Полая трубка. Несколько отверстий, издающих звук. Огромный магический потенциал, почувствовать который может лишь высший маг. А уж противиться действию волшебной музыки, если верить написанному, получается лишь у избранных.
Уныло.
Зачем кому-то мастерить подобное? Получить желаемое с помощью магии внушения, когда человек практически перестает быть собой и превращается в кусок мяса… Разве принесет радость столь примитивная победа?
Он поделился своими наблюдениями с Олиндой. Не оттого, что вдруг захотелось откровенничать – откровенничать с верховными вообще было чревато, а уж с этой женщиной и подавно. Просто было скучно, а скука – одно из тех состояний, которые Сверр переносил с трудом.
– Политика вообще скучна, – пожала плечами Олинда, рассматривая корешки книг, стоящих на ближайшем к столу стеллаже. – Однако, преуспев в этой области, можно вершить куда более интересные дела.
– Для того, чтобы вершить дела, необязательно создавать стадо, – возразил Сверр.
– Люди и есть стадо. Оттого и управлять ими столь легко. В мире найдется не так много тех, кто поистине достоин править. К сожалению, их еще меньше среди тех, кто наделен этим правом с рождения.
– Разве все великие люди рождались таковыми?
– Ты опасный человек, Сверр, – усмехнулась Олинда, присаживаясь на свободный стул. Ее темные шелковые юбки прошелестели змеей и успокоились на коленях хозяйки. – Выбился с низов, добился больших успехов что в военном деле, что в науке, что в политике. Сын высшего лорда и… кем там была твоя мать?
– Не знал, что верховных интересуют такие мелочи, как появление на свет бастардов высших, – сдержанно ответил Сверр. Он делал вид, что увлечен изучением гримуара, чтобы не смотреть в глаза Олинде – хитрые глаза безжалостной твари, от которой, к сожалению, во многом зависело его положение. И допуск сюда, в святая святых, к книгам, способным приблизить к цели. Если только он найдет способ остаться в тайной библиотеке без присмотра зорких охранников…
– Капитул интересует все. Особенно если это касается безопасности магического сообщества.
– Капитул считает меня опасным? – Он все же поднял на нее взгляд. Лицо Олинды оставалось бесстрастным, но в глазах горел огонек любопытства. Лживого. Сверр не заблуждался насчет верховных: все, что могли раскопать на него, они давно раскопали. Ему было интересно, насколько он раскрыл себя, а какие тайны все же удалось похоронить.
– Сила – всегда опасность. А большая сила… – Магичка многозначительно вздохнула и поправила кружево на воротнике. – Ты силен, и я бы многое поставила на то, что сильнее покойного отца. И уж точно сильнее брата. Но ты также разумен, именно поэтому Капитул посмотрел сквозь пальцы на их убийство.
Сверр промолчал, перевернув страницу книги. Он привык, что ему припоминают смерть родных чуть ли не при каждой встрече, привык к презрению в глазах лордов, которые прятали неприязнь за лживыми улыбками и сладкими речами. Смерть Морелла-старшего удалось списать на внезапный приступ редкой болезни, хотя в королевстве мало кто верил, что Сверр не приложил к этому руку. Но убийство Даррела приписывали ему явно, и ни у кого в Вайдделе не возникало сомнений, как погиб его старший брат и законный наследник Кэтленда.
