Война с демонами. Мертвые демоны (сборник) - Бретт Питер (библиотека книг TXT, FB2) 📗

Арик Болотник, старейшина с Торга, повернулся к ним и злобно сверкнул глазами.

– Если мы тебе так противны, черномазый, почему бы тебе не убраться в свою пустыню?

Релан оскалился и подобрался. Он не прославился как воин на родине, но в Топи его боялись и знали, что он может избить за такое слово. Никто не осмеливался оскорбить происхождение главы семейства Дамадж с того зимнего солнцестояния, когда Мейсен Тюк и три его брата назвали Релана пустынной крысой. Все они уже стенали и корчились на земле, а Релан даже не запыхался.

Но сейчас дело происходило в Праведном доме, а противник был старше. Честь предписывала выказать смирение и почтение.

Релан закрыл глаза, принял свой гнев. Плечи расслабились. Он чуть поклонился.

– Ты не противен мне, Арик Болотник. Ты смиряешься перед Эверамом. Я знаю, ты почитаешь Его на каждой заре.

Слова были призваны восстановить мир, но подействовали наоборот. Арик, пристукнув тростью, поднялся на ноги.

– Я смиряюсь перед Создателем, Релан Дамадж. – Арик перехватил и выставил трость. – Плевать я хотел на твоего Эверама.

Он отхаркнулся, и терпение Релана лопнуло. Мигом покрыв расстояние между ними, он без малейшего усилия вырвал трость. Правая кисть мелькнула, как птица колибри, и врезала старцу по горлу.

Арик закашлялся, подавившись слюной, попятился и осел на скамью. Он вроде не пострадал, но покраснел лицом, хрипя и перхая.

– Я не хочу с тобой ссориться, Арик, сын Арика из рода Болотников Топи, – произнес Релан, – но я не позволю тебе плевать в доме Создателя.

Арик посмотрел так, будто приготовился броситься, но Релан наставил на него трость.

– Что здесь происходит?!

Терн обернулся и увидел рачителя Вереска, тот, подобрав рясу, направился к ним. Вереск был человек не грозный – пузатый и круглолицый. Он варил эль, предпочитал брани смех и окормлял таверну не меньше, чем паству.

Но в Красии к духовенству относились иначе. Релан оцепенел, затем отвесил глубокий поклон. Он шикнул, и перед рачителем склонилась вся семья. Так низко, что впору отвесить шлепка или чего похуже, случись поблизости охальник.

Релан развернул трость и подал ее рукоятью Арику. Казалось, старик сейчас треснет Релана по подставленной шее, но строгий взгляд рачителя остановил его.

– Небольшое недоразумение, рачитель, – произнес Релан. – Я объяснял сыну Арика, что мы молимся одному Создателю, зовись Он Эверамом или иначе.

Вереск скрестил на груди мясистые ручищи:

– Допустим, Релан, но Праведный дом – место мира и взаимовыручки. Мы не объясняемся тростью.

Релан плавно опустился на колени, смиренно уперся ладонями и лбом в пол:

– Безусловно, рачитель прав. Я приношу извинения и приму наказание.

– Да, всыпь ему, рачитель! – подхватил Арик под взглядами всех присутствующих. – Вонючий черномазый меня ударил!

Вереск посмотрел на него:

– Не думай, Арик Болотник, что я не знаю, кто первым разинул свой поганый рот. Еще раз услышу слово на букву «Ч» или поймаю на плевках в Праведном доме, и в следующий праздник солнцестояния ваша братия останется с пустыми кружками.

Арик побледнел. Превыше Создателя болотники ставили только эль.

Рачитель Вереск махнул ему:

– Теперь занимайте скамьи, всей компанией. Пора начинать службу, и мне сдается, проповедь вам запомнится.

Молчание, в котором они выходили из Праведного дома, нарушилось окликом:

– Госпожа Заря!

К ним бежала Тами Тюк. Она была всего на год старше Терна, но детям семейства Дамадж запрещали играть с Тюками с тех пор, как в праздник солнцестояния отец Тами Мейсен назвал Релана пустынной крысой. Релан сломал бы ему руку, но их растащили.

Платье Тами заляпалось грязью и кровью. Терн не спутал бы кровь ни с чем другим, как всякий ребенок травницы-ветеринара. Заря бросилась навстречу девочке, и Тами, задыхаясь, обмякла в ее объятиях.

– Госпожа… спасите…

– Кого? – настойчиво спросила Заря. – Кто ранен? Недра, девонька, да что стряслось?

– Подземники, – выдавила Тами.

– Создатель! – Заря начертила в воздухе метку. – Чья это кровь?

Она пощупала еще влажную ткань платья.

– Майского Колокольчика, – ответила Тами.

Заря сморщила нос:

– Коровы?

Тами кивнула:

– Высунула голову из загона и перекрыла метку. Ей вцепился в шею полевой демон. Папаня сказал, что она подцепила демонову лихорадку, и пошел за топором. Пожалуйста, пойдемте, а то он ее зарубит!

Заря выдохнула, встряхнула головой и усмехнулась. Тами была готова разрыдаться.

– Прости, девонька, – сказала Заря. – Я не хотела приуменьшить твое горе. Скотина иногда – тот же член семьи. Я испугалась, что растерзали кого-то из твоих братьев и сестер. Помогу, чем сумею. Беги и скажи папе, пусть повременит с топором.

Она взглянула на Релана и остальных:

– Девочки, ступайте домой и достирывайте. Мальчики, помогите отцу с тележкой. Терн, мне надо приготовить снотворное…

– Синь-трава и маревник, – подхватил Терн.

– Режь, не жалей, – велела Заря. – Корову свалить труднее, чем человека. Еще понадобятся припарки со свиным корнем.

– Я знаю, что взять, – кивнул Терн.

– Я буду во дворе у Мейсена Тюка. Беги со всех ног.

Терн помчался домой, зайцем пронесся через огород с травами, влетел в кухню, схватил ступку и пестик Зари. Братья и сестры еще не дошли до дома, а он уже побежал по дороге.

Он догнал Зарю с Тами у фермы Тюка, уже слыша страдальческое мычание Майского Колокольчика.

Навстречу им вышел с топором Мейсен Тюк. При виде Терна глаза его сузились, он сплюнул табачную слюну.

– Благодарю, что пришла, травница. Правда, сдается мне, ты зря тратишь время. Скотина не выживет.

Он направился к хлеву. Телка лежала на соломенном полу загона; ее шея была замотана в тряпье, пропитанное кровью. Мейсен Тюк провел большим пальцем по острию топора. Тами с братьями и сестрами обступили корову, готовые ее защитить, хотя все они были слишком малы, чтобы удержать отца, если тот решит, что срок Майского Колокольчика вышел.

Заря подняла повязку и взглянула на раны – три глубоких пореза на толстой шее.

Мейсен снова сплюнул.

– Я хотел быстренько забить ее и продать мяснику, но малышня упросила дождаться тебя.

– Правильно сделала, – сказала Заря. – Если уничтожить заразу, то все не так плохо.

Она повернулась к стайке детей:

– Мне нужно больше тряпок для перевязки, несколько ведер чистой воды и чайник с кипятком. – Дети тупо уставились на Зарю, и она хлопнула в ладоши, так что все подскочили. – Живо!

Когда они умчались, Терн разложил материнские инструменты и принялся толочь травы для снотворного и припарок. Пришлось потрудиться, чтобы заставить животное выпить, но вскоре Майский Колокольчик уснула. Заря промыла раны, смазала их травяной пастой и наглухо зашила.

Тами стояла подле Терна и взирала на операцию с ужасом. Терн насмотрелся на материнские труды, но понимал, что зрелище жуткое. Он взял Тами за руку, и она, сжав его пальцы, отважно и благодарно улыбнулась.

Мейсен тоже следил за действиями Зари, но глянул на Тами, запоздало спохватился и указал на Терна топором:

– Эй, крысеныш, а ну-ка убрал свои грязные лапы от моей дочери!

Терн отдернул руку. Мать выпрямилась и невозмутимо шагнула между ними, стирая с ладоней кровь.

– Топор тебе больше не нужен, Мейсен, и я буду признательна, если ты перестанешь грозить им моему мальчонке.

Мейсен удивленно уставился на оружие, словно впервые увидел. Невнятно буркнув, он отрывисто кивнул и поставил его к изгороди:

– Я ничего такого не хотел.

Заря поджала губы:

– С тебя двадцать ракушек.

– Двадцать ракушек?! – задохнулся Мейсен. – За то, что заштопала корову?

– За штопку десять, – уточнила Заря. – И еще десять за снотворное и припарки со свиным корнем, которые приготовил мой сын-крысеныш.