Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Думала ли я о том, что будет, когда все закончится? Думала. И представляла. Дом, каменный фундамент которого порос мхом. Сад, сбрасывающий листья с деревьев, которые в предчувствии надвигающейся зимы цеплялись друг за друга ветвями, жались друг к другу, обдуваемые порывами холодного сентябрьского ветра. Кровавые закаты, проступающие через эти ветви напоминанием, что ничего уже не будет как прежде… Что-то внутри меня изменилось, сдвинулось с места, треснуло и пролилось горечью нового разочарования. Это я переносила проще. Наверное, все те, прошлые, были не напрасно…
И Глеб слукавил — прошлое настигало меня не только в атли. Не только с Владом. С Эриком все получилось так же: я, мой вождь и предательство. Карма, наверное. Рок. Фатум. Только дело в том, что я не верю в фатум.
Знаю, что все можно изменить.
Даже себя.
Перед решительным шагом всегда хорошо сделать передышку. Побыть в месте, где тебе комфортно и легко. Где не нужно думать об опасностях и неприятных моментах. Для меня таким местом была комната Алана. Разбросанные по полу игрушки. Запах детской присыпки. Огромный плюшевый ягуар на полу. Погремушка, выскальзывающая из детских ручонок. Тихое кряхтение, когда ручонки эти тянулись, чтобы ее поднять.
Я могла бы сидеть так часами. Только рядом с сыном покой возвращался, и все становилось на свои места. И я была на своем месте, словно вросла в этот дом, а он поглотил меня, растворяя в себе. Куча энергетик, переплетенных между собой. И уже не различить, где кто. Целое. Единое. Семья. А я будто всю жизнь здесь жила. Словно родилась здесь.
Только я не родилась. И мой новый дар не даст об этом забыть.
Андрею я позвонила еще утром и договорилась о встрече. Время поджимало и пора было вызывать такси, а я все никак не могла подняться.
Перед решительным шагом слишком расслабляться вредно…
Я не сразу заметила, как он вошел. Так и сидела, уткнувшись взглядом в никуда и думала. Наслаждалась покоем. Мнимым, потому что он вошел.
Серебряный амулет тут же полыхнул и обжег, заставив вздрогнуть. Второй раз я вздрогнула от льдистого взгляда.
Он тоже не ожидал меня тут увидеть — на миг отпрянул и моргнул, словно пытаясь сбросить наваждение. Конечно же, ему было бы проще, если бы мы вот так не встретились — случайно, в доме, где множество комнат и где всегда точно знаешь, кто и когда приходит в каждую из них.
Эрик меня не ждал. Удивился и, пытаясь это удивление скрыть, буднично произнес:
— Тамара сказала, ты уехала.
Сердце пропустило удар, в сознании сложился в общую картину разлетевшийся на мелкие осколки образ. Небрежная поза, прямая спина, широкие плечи. Он всегда был таким большим? Волосы, собранные в хвост, из которого выбилась непослушная прядь. Глаза — ясные, почти прозрачные — смотрят в упор. И не выдохнуть от этого взгляда — воздух обжигающей лавой опалил легкие. Комната качнулась, расплылась, а потом очертания вновь обрели резкость.
— Вернулась, — хриплым стоном вырвался ответ.
Алан упрямо захныкал в попытке удержать игрушку, и я повернулась к нему. Смотреть на сына было легче, чем на Эрика. Это давало иллюзию стабильности, некое умиротворение, опору, которой так не хватало.
Эрик шагнул внутрь, хлопнула дверь, и я ощутила себя мышью в мышеловке, загнанной в угол зверушкой. Странно, ведь мы не враги. Не друзья.
Кто мы?
— Я уже ухожу, — сказала я зачем-то и встала. Комната снова качнулась, колени дрогнули, воздух сгустился, стал темным и вязким, как кисель, и решительно не желал выдыхаться.
— Тебе необязательно уходить, — глухо ответил Эрик. — Я ненадолго. Дела.
Дела. Работа? Или… Лидия ждет? Лучше бы первое, потому как не знаю, как выдержу еще одну встречу в доме Гектора. А ведь в голове все казалось таким простым. Вот я прихожу, выманиваю ясновидицу из убежища, касаюсь ее жилы. По сторонам не смотрю, голову держу прямо. Уверена в себе, ни от кого не завишу. А через минуту Лидия здорова и можно уходить, громко хлопнув дверью. Нет, для начала нужно кое-что сказать Гектору — еще одна причина, по которой я должна пойти туда, в его дом, вылечить ее.
Но именно сейчас в груди жжет ненависть — к ясновидцу, к женщине этой, отнявшей у меня Эрика, к самому Эрику. И кричать хочется, громко, чтобы стекла треснули, чтобы он почувствовал, наконец, что мне больно. Чтобы ему тоже было… и воздух чтобы закончился не только для меня.
— Мне все равно нужно уже… Не только у тебя дела.
Я шагнула к Алану, подняла, чем вызвала недовольное кряхтение. Поцеловала в щеку, теплую, пахнущую молоком. Уходить не хотелось, оставаться — тем более. Эрик с места не двигался, смотрел внимательно и молчал. Впрочем, о чем тут говорить?
Я усадила сына в манеж и решительно шагнула к выходу.
Он стоял у самой двери, прошлось пройти мимо. Затылок опалило жаром, ладони наоборот, словно в холодную воду сунули. Я уже почти спаслась позорным бегством, дверь маячила перед носом долгожданным выходом в коридор, где темные бра и белые стены. Где потолки с лепниной и до лестницы рукой подать. А оттуда через гостиную на улицу, где ветер и тучи гнездятся на небе, собираются в стаи, нависают тяжелыми, полными влаги животами над притаившейся землей.
Дверь совсем рядом, осталось сделать шаг и потянуть за ручку…
Путь мне преградила широкая фигура, и я буквально уткнулась носом в грудь Эрику. Знакомые запахи окружили и заманили в западню. Меня и хватило лишь на то, чтобы попятиться и поднять на него глаза. Устал. Вблизи это особо было заметно. Тусклый цвет лица, под глазами мешки. И в глазах этих тоска и сожаление — такое не подделаешь. К тому же Эрик плохо умеет притворяться…
В груди теплым комком шевельнулось сочувствие. Безумно, почти непреодолимо захотелось обнять его. Прижаться, уткнуться носом ему в грудь и разреветься, как маленькая.
Вся суть в том, что я уже выросла. Поэтому так и осталась стоять, не сводя с него взгляда. Ожидая, что же он скажет мне. Скажет ли?
Сказал.
— Я не хотел, чтобы так вышло.
— Никто не хотел, — вырвалось у меня. — Но так вышло.
Злость проснулась так же неожиданно, как и сочувствие. Откликнулась в груди горячими взрывами, заколола кончики пальцев, ударила в виски. Я шагнула вперед, решительно отодвинула Эрика в сторону и вышла. Дверью хлопнула, кажется. Десяток шагов по коридору, лестница, просторная гостиная и входная дверь.
Воздух, свежий, влажный, наполнил легкие, голова закружилась от такой долгожданной и ненужной свободы. Я кое-как добрела до знакомой скамейки под ивой и присела. В груди давило от невысказанной, гнетущей обиды, на глаза навернулись слезы. Он был так близко, руку протяни — достанешь. И так далеко, как еще никогда далеко от меня не был.
Все просто… кончилось. Глупые интриги Гектора разрушили все. Впрочем, бред! Мы сами все разрушили — я и Эрик. Мы были недостаточно близки.
Не к месту вспомнился тот поцелуй в палатке. Там все было просто — никаких обязательств, никакой ответственности. И думать не надо было ни о чем. Просто наслаждаться. Кеном, диктующим волю, теплыми губами, объятиями, в которых уютно. И не нужно ничего решать. Не нужно действовать, придумывать планы, просчитывать варианты.
А здесь, дома… Я думала, будет легче. Думала, что смогу и… не смогла. Чуть не сорвалась накануне опасного шага. Нельзя позволять себе раскиснуть. Не сейчас. Но суть была в том, что рядом с Эриком я все еще ощущала себя маленькой и беззащитной. Перед ним никогда не приходилось прятаться, не нужно было притворяться. Все было… идеально. Жаль, что идеально не бывает вечно.
— Полина… — Теплая рука легла на плечо, заставляя поднять голову. — Холодно, а ты даже куртку не надела. На вот, держи.
Роберт накинул мне на плечи свою куртку, и я перестала дрожать. Я дрожала? Тучи на небе опасно сгустились и стали почти черными. Дождь пойдет скоро.
— Я сейчас скажу тебе то, что не имею права говорить, — мягко продолжил Роб, обнимая меня за плечи. — Я дал слово Эрику, а слово для меня очень много значит.
