Инициатор (СИ) - Ольга Ворон (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
Она испуганно разглядывала распятье перед собой. Губы её шевелились, но слов не было слышно. Отец Борислав, горбясь, как никогда раньше, поднялся со стула и отвел взгляд:
- Назови заказчиков и я своими руками помогу тебе упокоиться… Если нет – из тебя это вытянут. И ад земной тебе станет страшнее потерянного посмертия.
Он ушёл, так же бесшумно открыв дверь, а Алиса, не мигая, глядя на распятье, осталась висеть на стене, прижатая к серому холодному камню серебрёными оковами.
Потянувшись, она вытерла о плечо мокрую щёку. Потом другую. И снова. И снова.
…
Глава 24 Воспоминание о Разговоре.
Алиса сидела, прижавшись спиной к холодным камням стены монастыря, и, стиснув руками колени, сжималась в комок, стремясь стать незаметнее и тише. Тут, в самом тёмном углу коридора, тянулась ветвистая щель, едва приметная и неизвестная большинству живущих в храме, но обнаруженная девушками случайно. Трещина меж камней, ведущая прямо в комнату настоятельницы и скрытая там ветхим шкафчиком. Прижавшись к холодной стене ухом, можно было услышать то, что происходило в святая святых монастыря…
- Надеюсь, вы понимаете, что подготовленных девушек у нас единицы. Из двенадцати едва ли пройдут инициацию шесть-семь, а уж что говорить про испытание! – это голос настоятельницы Ольги – глубокий, бархатный, но испорченный, словно изъеденный, нотками властности. – При такой производительности нам вскоре придётся набирать сырье не из сирот.
Пауза. Алиса сунула кулак меж зубов, боясь случайным звуком выдать себя.
- Понимаю, – это голос сестры Пелагеи, - такой же спокойный, как всегда, только очень утомлённый долгим разговором. – Или делать сирот из подходящих девушек.
- Ну-ну, сестра! Не стоит надумывать. Такими делами мы не занимаемся.
- Пока.
- Закроем эту тему, сестра. Повторюсь, что на данный момент у нас процент производительности таков, что мы не можем пойти на прекращение обучения даже одной послушницы, и по такой причине тоже. Нам необходимо подготовить смену в ближайшее время.
- Вы не считаете веской причиной её сны?
- Я полагаю их надуманными.
Пауза.
Алиса сжалась, даже за границей стены ощущая холодную ярость наставницы, выражаемой не в словах, не в тембре, а вот в этом молчании, - скупом молчании человека, умеющего спорить руками.
- По моему приказанию Алиса сделала полное описание своего сна и я лично отправила его письмом в секретариат патриарха.
- Зачем? – это прозвучало резко и коротко, словно выстрел, приговорённый попасть в цель. Но ответ сестры Пелагеи был также спокоен, как и до этого:
- Я уже обращала Ваше внимание на то, что девочка видела Магдалену не в каноническом изображении, что было бы естественно для мирского человека, испытывающего психологическое расстройство из-за форсированного обращения. Описание, данное Алисой, более походит на известное лишь посвящённым. И сюжет сна явно далёк от мирского понимания роли Марии-Магдалены. Скорее это эзотерическое восприятие её как матери церкви и осознание преемственности родов хранителей, которые…
- Стоит ли мне делать из этого вывод, что вы, сестра, как посвящённый внутреннего круга, послужили источником этих знаний для любимой ученицы? – спросила настоятельница, словно бродяжку из помойного ведра окатила – холодно, брезгливо, с ленцой.
- Не стоит, - сухо отозвалась сестра Пелагея. – Потому что тогда это будет грозить расследованием братства, которое, несомненно, будет проводиться в этой обители и затронет интересы как монастыря, так и вас лично.
Пауза.
- Вы так хорошо подготовились, сестра… Полагаю, вы очень заинтересованы в этой девице? Давайте так – найдите мне подходящую замену на её место, подготовьте её и тогда уж забирайте свою девочку с богом. Но помните, что она очень хороший сырьевой материал, не чета многим, и потому поиск ваш может быть труден. Да и, получив её, вы вряд ли будете обрадованы – сущность её не раз будет проявлять себя и чем дальше, тем больше… Хотя, мне ли напоминать об этом инквизитору!
Пауза.
Алиса прикусила губу, сдерживаясь. Неожиданная весть накрыла с головой! Инквизиция? Для кого и чего? Сейчас? В Церкви единой праведной, никогда не опускавшейся до непристойностей католических палачей?
- Кажется, я неясно выражаюсь, – медленно выговаривая слова, заговорила сестра Пелагея. - Прошу простить мою косность, причина которой кроется, конечно, в моей неловкости со словами… Однако, хочу, чтобы до вас дошла суть моих тревог: я служу Братству, а не личным интересам.
- Значит ли это, что вы отзовёте своё прошение?
- Нет. Это значит, что я буду противостоять инициации Алисы до тех пор, пока не буду убеждена, что братство не нуждается в её даре.
- Или её дар – надуман?
- Или.
- Хорошо, – вздохнула настоятельница. – Но обучение девочки продолжите, сделайте милость. Когда придёт ответ из секретариата, она должна быть готова не менее других.
Пауза – серая, липкая, словно паутина, медленно выползающая из щели в уши…
- Она будет готова лучше других, - отозвалась сестра Пелагея.
- А я не рада тому, что вы занимаетесь с ней и день, и ночь, отрывая от других предметов. Она будет инициатором, сестра. Инициатором, и не более. Ей не грозит стать ни воином Церкви, ни ее матерью, - усмехнулась наставница. – Но вы можете попробовать – готовности много не бывает. Только не в ущерб другим предметам.
- Аминь.
Алиса тенью метнулась по чёрным коридорам в сторону зала лагеря подготовки, боясь, что старая наставница, выходя, увидит или почует её запах. А слёзы высыхали на пылающих щёках.
…
Глава 25 Инквизиция.
Белый свет приближался, он заливал всё вокруг тихим теплом, сквозь которое тянулись мягкие золотые нити. Они окутывали мир, они неслись, пронзая и проникая даже в самое тёмное. И это тёмное не замечало их, оно отрицало их, но всё равно, и в нём тоже, золотистые нити лежали тонким тёплым клубочком, внутри которого хранилось нечто незримое, но поразительно живое, поразительно огромное, но хранящееся в малом. И её совсем не удивляло это. Её пленил свет – белый, тёплый, пушистый, словно поймал огромный солнечный зайчик и, покачивая на лапках, нёс куда-то высоко-высоко, к маме…
- Пять кубиков? Много. В ней весу-то… Введи три.
Иголка проломила сухой наст кожи, уверенно проникая между мышечных волокон, оставляя за собой кислый след.
Солнечный зайчик споткнулся на лестнице и выронил её из тёплых светлых лапок…
И Алиса открыла глаза навстречу тьме.
Инквизитор смотрел в упор, прицельно, выслеживая любое проявление жизни.
- Довольно! – скомандовал он и тут же поток жидкости в тело пересох.
Алиса стиснула зубы – лицо уже оживало и болезненно сводилось нервной дрожью. Всё тело скручивало припадком возвращения к жизни, а глубоко внутри снова стучало сердце – всплесками, взбрыкиванием, будто рыбка, выброшенная на берег…
Инквизитор несколько минут наблюдал за тем, как вздрагивает и выгибается тело прикованной девушки-йаха, а после повернулся к столу, за которым в молчании ждали результатов пятеро высших, и склонился, подтверждая, что можно продолжать.
Старец в одежде монаха, сидящий в углу на специально принесенном кресле, оторвал от лба ладонь, массирующую виски, взглянул на дрожащую девушку и спросил:
- Ты понимаешь, что так может продолжаться долго? Бесконечно долго.
Алиса не ответила.
Храмовник, стоящий возле, коротко ткнул в обнажённое тело острым серебрённым концом палки, стилизованной под распятье, - Алиса вскрикнула, вскидываясь от нового приступа боли и перевела безумный взгляд на старца.
- Понимаю, - хрипло выдохнула она.
Воздух проходил сквозь гортань, словно раскалённый песок. Уже давно, очень давно ей не давали воды, а тело пытали огнём и солью. И тело умирало. Но не могло уйти до конца, – умелые руки не позволяли, вовремя восстанавливая сердечный ритм и вгоняя по несколько капель влаги в пересыхающие сосуды.
