Под знаменем Льва (=Конан-Освободитель) - Картер Лин Спрэг (полные книги .txt) 📗
— Это колдовство дольше, чем коронация. Делал бы все сам.
Когда был убит последний сатир, на небе уже занималась заря. Под медным котелком на треноге дотлевали угли. Хиау по приказу чародея снял дымящуюся посудину и вылил содержимое в котел, наполненный кровью сатиров. Стоявшие рядом солдаты увидели — или подумали, что увидели, — как из него поднялись призрачные тени. Остальным показалось, что это просто пар.
Одновременно часовые, сторожившие выход из ущелья, услышали приближение большого отряда. Никто не разговаривал, но звяканье упряжи и топот множества ног далеко разносились в немом утреннем воздухе.
Голос Зуландры зазвенел от внутреннего напряжения:
— Господин мой! Герцог Нумитор! Уведи людей!
Герцог, очнувшись от ночной оторопи, гаркнул:
— Строиться! Быстро в лагерь!
Шум шагов становился все ближе. Колдун протянул к небесам руки и произнес слова заклинания. Хиау подал черпак, и Зуландра принялся лить свое варево в черноту ущелья, то и дело вскидывая вверх обе руки и выкрикивая что-то на никому не известном наречии.
Рассвело, и колдун увидел, как по каларийской дороге из лесу выехали два всадника. Галопом они подскакали к ущелью и долго внимательно вглядывались в нагромождение скал. После чего появился отряд легкой конницы, за ним — пехота с копьями наперевес.
Зуландра торопливо плеснул в пропасть варево и вновь поднял к небу жилистые свои руки.
Конан ехал впереди, то и дело оглядываясь. Разведчики не нашли и следа неприятеля ни в окрестных лесах, ни на скалах. Но Конан шкурой чуял ловушку. Конечно, герцог не великий полководец, но тут и дурак должен был догадаться, что ущелье легче всего защищать у выхода.
Нигде не было и намека на лагерь. Не может быть, чтобы герцог и впрямь решил сражаться на равных. Конан знал, как в этой стране дворяне привержены правилам чести, но весь его военный опыт говорил, что ни один военачальник не станет рисковать победой и жизнями своих солдат во имя принципа. Нет, здесь явно подстроена ловушка! Киммериец не любил подобные игры.
Один из разведчиков вернулся со странным донесением. У подножия скал слева от входа в ущелье он обнаружил множество мертвых сатиров, и у каждого перерезано горло. Тела их, разбитые и изуродованные, видимо, бросали сверху, с откосов.
— Все-таки колдовство, — прошептал Троцеро. — Значит, Нумитор притащил сюда с собой королевского любимца.
Двое разведчиков, двигавшихся впереди войска, достигли ущелья, пришпорили лошадей и скрылись за поворотом дороги, которая шла, повторяя изгибы извилистой речки Битаксы. Вскоре они вновь появились на скальном уступе и помахали рукой, давая понять, что и там все спокойно. Конан еще раз вгляделся в нагромождение камня. На миг ему показалось — или же померещилось, или это просто была игра теней? — будто что-то мелькнуло. Он повернулся, махнул капитану Моренусу, подавая знак, что дорога открыта.
Конан стоял у дороги у входа в ущелье. Всадники проходили мимо ряд за рядом, и сердце воина радостно встрепенулось при виде прекрасной выправки, давшейся за долгие месяцы упражнений. И вдруг его гнедой заволновался, затанцевал, забил копытом. Конан потрепал его ладонью по шее, но тот не успокаивался. Поначалу киммериец подумал было, что конь тянется вслед за остальными, но чем больше он беспокоился, тем тревожней становилось на душе у его хозяина.
Вновь Конан пристально всмотрелся в откосы и, брякнув оружием, соскочил с гнедого. Не отпуская поводьев, закрыл глаза и прислушался. Чутье в очередной раз не подвело варвара. Сквозь толстую кожу подошв он ощутил легкое дрожание почвы. Не ту дрожь, какая отдается в земле, когда движется конница, но медленный, ровный, уверенный гул.
Больше Конан не колебался. Набрав полные легкие воздуха, он приложил ладони к губам и заорал что было мочи:
— Моренус, назад! Выходи из ущелья! Разворачивай лошадей! Назад!
В ущелье немедленно началась давка: солдаты пытались повернуть лошадей на узкой тропе. А наверху чародей выкрикнул последнее заклинание и, выйдя из пентакля, ударил по скале резным деревянным посохом.
Еле слышный ровный гул сотряс землю. Над головами попятившихся солдат закачались скалы. Огромные базальтовые глыбы медленно-медленно, будто сами собой, отламывались с вершины плато и летели вниз.
Конан сгреб поводья танцевавшего в смертельном ужасе гнедого. Словно птица, взлетел киммериец в седло и бросился поперек выходившей из лесу новой колонны конницы. Все произошло так быстро, что там еще никто ничего не понял.
— Назад! Назад! — проревел Конан, но голос его заглушил грохот обрушившихся камней. Капитан всадников тоже развернул свою лошадь, перекрывая дорогу. Но на дальнем конце колонны продолжали напирать. Началась свалка.
Зуб качался, трещал и скрипел. С ревом рассерженного божества гигантские глыбы летели в ущелье. Земля под ногами солдат ходила ходуном. Люди хватались друг за друга, чтобы устоять, но все же, звеня оружием, падали.
Отряд Конана в ужасе ринулся прочь и врезался в подошедшую сзади пехоту. Падали лошади, летели из седел всадники. Вопли раненых, ржание лошадей слились с грохотом обвала.
Ложе реки оказалось завалено камнями, и вода, пенясь, вышла из берегов. Солдаты бежали почти по колено в воде и молили богов сменить гнев на милость.
Наконец успокоив могучей рукой взбесившегося от ужаса скакуна, Конан подъехал к Моренусу.
— Сколько ты успел вывести оттуда? — спросил киммериец.
— Да почти всех. Человек десять только и остались, господин!
Конан взглянул на Зуб и выругался. Над ущельем висела здоровенная туча пыли, и ветер сносил ее в сторону. Когда пыль развеялась, Конан увидел, что ущелье стало шире, а склоны не столь крутыми. Все оно было засыпано камнями размером от гальки до внушительных, величиной с солдатский шатер, валунов. Время от времени по откосам проходила дрожь, сползал пласт породы, и все успокаивалось. Кто бы ни попал под этот обвал, был бы навсегда похоронен в ущелье.
Одна из скал слева от бывшего входа в ущелье странным образом уцелела. Наверху Конан различил две маленькие, одетые в черное фигурки. Одна воздевала, словно в молитве, руки к небесам.
— Если это не королевский волшебник Зуландра Тху, то я, в таком случае, вендийский слон, — раздался рядом хриплый бас.
Конан обернулся и увидел Громеля.
— Думаешь, он и вызвал землетрясение?
— Конечно. И если бы он подождал самую малость, мы вошли бы в ущелье и от нас уже мокрого места не осталось бы. Из лука отсюда его не достанешь, хотя можно попробовать…
Лучник, стоявший неподалеку, услышал это и предложил:
— Попробуй из моего, господин.
Громель спешился, натянул тетиву, затаил дыхание и пустил стрелу. Стрела ударилась в камень, чуть-чуть не долетев до вершины. Маленькие фигурки исчезли.
— Хороший выстрел, — похвалил Конан. — Надо было взять с собой баллисты. А теперь позови сюда лекарей. Пусть помогут покалеченным воинам.
Конан мрачно созерцал откосы. Ох, как хотелось варвару ринуться наверх — велеть людям спешиться, обнажить оружие и, перебираясь от камня к камню, добраться до врага. Но опыт подсказывал: атака только принесет бессмысленные жертвы. Подъем будет слишком труден и долог, солдаты послужат удобными мишенями для лучников Нумитора, а оставшиеся в живых чересчур вымотаются, чтобы с ходу вступить в бой.
Киммериец огляделся и увидел своих:
— Э-гей! Троцеро! Просперо! Моренус, пошли кого-нибудь за Публием и Паллантидом, они мне нужны. Эй, друзья! Ну, что дальше?
Граф подъехал поближе к завалу.
— Люди еще поднимутся, — сказал он, — если, конечно, Нумитор не поставил наверху лучников или если колдун не придумает еще что похлеще, а вот лошади — никогда.
— А нельзя расчистить дорогу? — спросил Просперо.
Троцеро кивнул головой:
— Можно. Если будет несколько тысяч рабочих и несколько месяцев сроку. И золота побольше. Тогда я расчищу тебе что угодно.
