Воин и маг - Сеткова Юлия (серия книг .txt) 📗
Они даже успели сделать по глотку кофе, когда бодрой походкой почти вбежал Корнелиус, и, распахнув объятия, крепко обнял здоровяка, который так по-хамски обошелся с нижней частью Элькиной спины. Джурайя с удивлением узнала то тело, которое она тараканила из лаборатории, и приготовилась узнать, КОГО она, собственно, спасала?
— Позвольте представить вам, мои неоперившиеся птенцы, моего лучшего, но не самого прилежного, ученика Корбина де'Карри! — провозгласил довольный Корнелиус…
…Джурайя плохо помнила, как она втащила обмякшую от ужаса Эльку в комнату Адриса под самой крышей дома-замка. Эх, ведь знала же, что не может быть все так хорошо! Что же она даже не интересовалась ДРУГИМИ учениками великого мага, теми, которые, оперившись и встав на крыло, покинули гостеприимную альма-матер!
— Адрис! Вставай! Не спи, паразит. АДРИС! Муравьев тебе в штаны!!! Валим!!! Де'Карри в поместье!..
Глава 11
Лорд Корбин
Кто сказал, что войны ведутся ради славы? История не сохранила имени этого человека, равно как и многих других, которые утверждали, что войны ведутся за какие-нибудь святыни или, например, защиту интересов соотечественников или даже самих соотечественников. Но кто бы это ни говорил, он был или восторженный юнец, или дурак, хотя, в принципе, одно другого не исключает.
Впрочем, возможно, говорящий просто покривил душой. Эта фраза, равно как и многие другие, могла быть придумана как лозунг, поднимающий людей на что-либо великое и грандиозное. Или по заданию кого-либо власть имущего, захотевшего таким образом увильнуть от уплаты жалованья своим солдатам. В любом случае с действительностью она имеет мало общего.
Нет, конечно, в войне присутствуют и героизм, и слава, особенно когда речь идет о победителях. Впрочем, умный победитель будет превозносить и воинские таланты побежденных, ибо победа над слабым и хилым не принесет чести, да и к репутации добавит немногое, а вот когда все вокруг знают, что враг был силен, хитер и коварен, то и его победителя будут больше уважать и, соответственно, бояться. Бывает, что нельзя отступать, потому что позади твой дом, и ты должен или спасти своих родных, или умереть в бою — мертвые сраму не имут. Но все же слава и прочие высокие слова всего лишь эпизоды тяжелой и грязной работы, которая называется войной. Основной же причиной всех войн, особенно для тех, кто эти войны начинает, является банальная выгода.
Разумеется, можно думать и иначе. Это простительно для какого-нибудь юного отпрыска богатого дворянского рода, воспитанного на рыцарских романах, мечтающего мчаться на врага во главе войска с копьем наперевес и притом ни разу не воевавшего. Это простительно для юной девицы, считающей, что война — это развлечение, и ожидающей, что однажды в дверь к ней постучится овеянный славой героя принц на белом коне. Вот только чаще всего для молодого дворянчика крах всех иллюзий наступает после первого же большого сражения, если ему, конечно, повезет его пережить и увидеть страшное месиво из земли и тел воинов, на этой земле павших. А девица и вообще быстро поймет, что коней вокруг много, а принцев — мало, и что вернувшиеся с войны, как правило, щеголяют шрамами, но никак не белыми одеждами. Уж больно белый цвет непрактичен, и слишком быстро он превращается в грязный цвет дорог, по которым бредут усталые солдаты…
Граф Корбин де'Карри уже очень много лет не тешил себя иллюзиями. Вообще, всякие остатки восторженного взгляда на мир у него вышибло в самом начале военной карьеры, а годы наемничества превратили его в циника и рационалиста, умеющего трезво оценивать свои силы и предусматривать последствия своих действий. Именно поэтому маркиз Корнолл, алхимик по образованию и дипломат по роду занятий, внебрачный сын герцога Батерана Санторского, властителя одноименного герцогства, уехал от него довольный. В самом деле маркиз был уверен, что его дипломатическое искусство и талант оратора только что предотвратили небольшую гражданскую войну, и был бы, наверное, очень удивлен, если бы узнал, что Корбин предусмотрел его появление еще за неделю до того, как он, Корнолл, отправился в дорогу. Однако маркиз этого не знал, и потому бодрым шагом отправился в сторону двоих ожидающих его боевых магов третьего ранга, которые должны были открыть ему портал в замок герцога. Третий ранг… Негусто. Корбин поймал себя на том, что усмехается, глядя в спину маркизу, и тут же подавил это приятное, но совершенно ненужное сейчас действие, сделав лицо вновь абсолютно бесстрастным. Однако же все равно приятно осознавать, что магической поддержки у герцога, случись что, практически не будет. Король дурак-дурак, а не дурак, и зорко следит за тем, чтобы сильнейшие маги или обитали при дворе и были лояльны трону, или хотя бы, как Корбин, были нейтральны к возне вокруг короны. Дядюшку же своего двоюродного, герцога Санторского, он держит в черном теле и правильно делает — пока у герцога нет под началом сильных магов, он волей-неволей вынужден поумерить свои амбиции и, глядя на престол, только облизываться, никаких действий не предпринимая. Прочие же родственнички короля не слишком любят, но с герцогом связываться не захотят — безопаснее взять в руки разъяренную гадюку, чем вступить в союз с герцогом Санторским. Особенно для родственников этого самого герцога.
Так вот, Корбин знал военное дело, владел магией, но лучше всего он умел считать деньги. Что поделать, жизнь научила да детство полунищее. И он отлично понимал, что любая война — это, в первую очередь, затраты, которые потом должны себя окупить и, желательно, принести прибыль. То есть надо было свести к минимуму расходы и максимально увеличить доходы, и в этом за годы службы в наемниках Корбин здорово поднаторел.
Аннексия Шлипентайна обошлась ему дешево, можно сказать, почти даром. Это если не считать косвенных расходов, таких как содержание и вооружение дружины, расход арбалетных болтов (далеко не все из них удалось собрать после сражения), ну и сил, которые сам Корбин затратил на лечение раненых. Впрочем, все это было не то чтобы недорого, но стоило учитывать, что те же доспехи служили до того и будут служить после, ну а силы восстановились постепенно естественным путем. Так что реально — три с небольшим сотни утерянных арбалетных болтов. Совсем небольшая цена за серебряные рудники. Еще одним косвенным минусом, правда, было то, что Шлипеншухер приходился каким-то там родственником влиятельному графу Борвинису, и тот наверняка выразит неудовольствие ситуацией. Однако Борвинис — человек занятой, он постоянно с Северными княжествами воюет, границу с трудом держит. Хотя его дружина и велика да в боях испытана, но в драку с де'Карри он не полезет — слишком велики будут потери даже в случае сомнительного успеха, а вот помощи в следующий раз, когда его на перевалах зажмут, от Корбина он уже не дождется. Нет, Борвинис не дурак, в худшем случае пальцем погрозит и забудет. До лучших времен, но это уже не столь опасно — неизвестно, через сколько десятилетий эти времена наступят, и наступят ли вообще. Багванна, родное королевство Корбина, воевало с северными варварами практически со времен распада Империи, и конца-края этой войне видно не было. Так что с этой стороны угроза откладывается на неопределенное время, а остальные воевать за Шлипентайн, единственным достоинством которого являются его рудники, не полезут — знают, что со своими кукольными армиями живо по наглой рыжей морде схлопочут.
Итак, со Шлипентайном все просто и кругом выгодно. С Тенором все было намного сложнее, именно поэтому Корбин так долго раздумывал, прежде чем ввязаться в драку. С одной стороны, тенорцы вроде как первыми начали, за что и получили, и Корбин, нанеся ответный удар, был в своем праве. С другой, присоединение Тенора сразу делало владения Корбина самыми большими в Багванне, а его самого — самым богатым и могущественным правителем. А вот это вряд ли могло прийтись кому-то из соседей по душе. Тут уж неважно будет, любят они тенорцев или сами готовы их на лоскутки порвать — волей-неволей вступятся.
