Неспящий (СИ) - Морриган Барбара (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Она… умирает… там… — прохрипел он. Тори настойчиво удерживал друга на одном месте, смотря куда-то в пустоту, — она умирает там… из-за тебя! Всё из-за тебя! — советник замахнулся и неожиданно вонзил меч под рёбра Тори. Он почувствовал, как ледяное лезвие пронзает его насквозь, заставляя всё тело содрогнуться. Голова закружилась, и он ощутил тошноту и уже знакомый металлический привкус. Аббе молча вытащил клинок и торопливо пронзил друга ещё раз, обагрив подгнивший дощатый пол тёмной вязкой кровью.
— Хватит, — послышался совсем рядом высокий уверенный голос, и Аббе ощутил, как на его предплечье уверенно сжавшись легла жгуче тёплая ладонь, — прекрати. Он умрёт.
Спек стояла рядом с ними, держа Аббе за руку. На несколько секунд в воздухе повисла гробовая тишина. Наконец, будто очнувшись от ступора, Аббе резким движением вытащил меч из Виатора и сделал шаг назад. Тори машинально прикрыл рану рукой и пошатнулся, едва не упав. Спек быстро подхватила его под плечо, едва не согнувшись под высоким тяжёлым телом. Всё перед глазами Тори плыло и превращалось в нечёткие яркие пятна, от бешеного танца которых в глазах рябило ещё сильнее, и оставаться в сознании было труднее. Он зажмурился и попытался сделать шаг, но ноги подкашивались, абсолютно не слушаясь. Вот оно — искупление, — подумал Тори, постепенно теряя связь с реальностью. Жаль, что его недостаточно…
***
Виатор открыл глаза в совершенно пустой комнате. Вокруг было темно, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы понять, где он находится, и что происходит. Наконец, его накрыло осознанием, и воспоминания ударили в голову неудержимым потоком. Он так и не запомнил её лица…
Тори долго стоял у окна. Живот ещё ныл лёгкой притупленной болью, но раны затянулись, оставив лишь незаметные шрамы после себя. Он зажёг свечу и коснулся ладонью закопчённого стекла маленького подвального окошка, расположенного на уровне его глаз. Наверное, так и становятся мужчинами. Дело не в росте, не в боевой подготовке, не в том, кем ты стал за определённое время. Но наступает момент, когда ты должен принять решение. И никто другой не может его за тебя принять. Никто не освободит тебя от ответственности за то, что сейчас весь мир зависит от тебя одного. И это касается не только великих подвигов, влияющих на судьбу королевств. Даже когда ты совершаешь поступок, который изменит маленький мир вокруг тебя, ты становишься вершителем судеб. Так себе ощущения… — усмехнулся про себя Виатор.
Над горизонтом зажглась яркая жёлтая звезда. Впереди оставалась одна резервация. Скоро всё должно было разрешиться. Сейчас Тори казалось, что он пережил самое страшное. Он сразился со своей белой волчицей. Он стал сильнее.
«Что-то в моей жизни явно не заладилось, если то, что делает меня сильнее, так часто меня убивает.»
Он улыбнулся. Здесь эту шутку, наверное, не понял бы никто. По крайней мере, он не слышал в Сомниуме ни одной поговорки, которые так часто использовали у него дома. В последние дни он всё реже вспоминал о Флюмене и о всех тех, кто остался там. Даже лица родителей теперь казались лишь смутными образами на задворках сознания. Тори действительно скучал по ним и по своему дому, но сейчас он вдруг осознал, как сильно он привык жить в этом чужом мире. И, наверное, ему было бы тяжело попрощаться со всем этим. С людьми, которых он узнал здесь, с долгими дорогами и огромным звёздным небом, так похожим на то, что он видел дома, но всё же совершенно иным. Тори нащупал маленький бугорок под рубахой. Подняв её, он увидел, что аккуратно перевязан. И, конечно же, бинт был завязан узелком с одной петлёй. Только один человек на его памяти завязывал такие узлы. Виатор развернулся и осторожно осветил свечой полутёмную комнату. Как он и ожидал, на полу за кроватью, укутавшись в плащ, спала такая привычная и знакомая Спек. Рядом с ней стояла пара глиняных тарелок, и были разложены разорванные бинты, частично испачканные в крови. Девушка спала беспокойным и чутким сном, что было заметно по её напряжённой позе и периодически жмурящимся векам. От света, направленного в её сторону, она распахнула глаза и вздрогнула.
— Тейна Тори! — она мгновенно очнулась ото сна и неуклюже вскочила на ноги, слегка пошатываясь.
— Я цел, — улыбнулся он, — наверное, стоит поблагодарить тебя.
— Значит это правда… — её голос был взволнованным, но до ужаса усталым, да и красные глаза, обрамлённые глубокими синяками, давали понять, что Виатор пролежал в забытьи не несколько часов, а, может, даже несколько суток. Неужели она всё это время была здесь? — ты очень вовремя очнулся. Церемония как раз сегодня.
— Церемония?
— Матэ'Ахи. Церемония огня.
***
Над горами расплывались глубокие пурпурные разводы, далёкие предвестники первых солнечных лучей. Смешиваясь с ещё не погасшими звёздами, они образовывали невероятно красивое зрелище. Люди в плащах стояли вокруг аккуратно сложенной стопки брёвен и веток, укрытых плотным настилом из сухой соломы. Худое тело девушки мерно покоилось на сооружении. Её кожа стала почти белоснежной даже на фоне окружающих её снежных равнин. Глаза были завязаны белой лентой с символами, отдалённо напоминавшими те, что Виатор видел в ритуале тейна Карагуса. В руках она держала слабый, но отчаянно цепляющийся за жизнь цветок. Откуда берутся цветы в вечной мерзлоте? Может, двенадцать берегут их для таких случаев?
Королевский советник выделялся даже на фоне крепких и ладно сложенных северян. Даже в такую минуту было в нём что-то благородное. Тори и Спек стояли поодаль, не рискуя приблизиться и стать участниками церемонии. Рядом с Аббе стояло ещё трое мужчин, но все они тоже несколько сторонились основного действа, лишь помогая с выравниванием импровизированного алтаря. В Сомниуме не сложно было найти помощников почти в любом деле, особенно если дело касалось важнейших ритуалов в жизни человека — рождения, смерти, взросления, венчания… Но глупо было бы ждать от совершенно чужих людей искреннего участия или сочувствия, да это и не помогло бы Аббе сейчас. Едва ли что-то могло помочь ему. Но он уверенно исполнял ритуал, сохраняя напряжённое спокойствие на лице. Издалека Тори не мог разглядеть его взгляда, и, честно говоря, он был этому рад. Заглянуть в глаза человеку, которого ты лишил жизни — это, пожалуй, даже страшнее взгляда человека, принимающего от тебя смерть.
Советник снял с головы капюшон и повернулся к одному из северян. Коренастый мужчина протянул ему длинный тёмный факел. Аббе крепко сжал его в руке и медленно направился к огням, уже зажжённым вокруг алтаря. Это были три небольших факела, возвышавшихся над землёй на уровне человеческой груди и образовывавшие треугольник. Аббе приблизился к каждому из них, взяв огня на свой факел и прошептав три слова на первородном языке. После этого он подошёл к изголовью и застыл на несколько мгновений. На много миль вокруг стояла мертвенная тишина, лишь промозглый горный ветер пел свою привычную песню. Аббе стоял, словно завороженный, и смотрел в никуда. Мужчины незаметно переминались с ноги на ногу, но не отрывали взглядов от тела девушки, освещённого тёплым пламенем. Наконец, советник положил руку на ленту, которой были укрыты глаза Рарэ и заговорил на том же первородном языке. Даже в темноте был отчётливо заметен отблеск серебристого медальона, обмотанного вокруг его ладони. Слова были отрывистыми и похожими друг на друга, и даже не понимая его, Тори знал, что настоящая боль скрывается внутри, далеко за этим размеренным голосом, взывающим к двенадцати.
— Ара паи, хинэ, — дрогнувшим голосом проговорил советник и начертил в воздухе треугольник. После этого он опустил факел (Тори показалось, что на секунду его рука замерла), и уже через мгновение алтарь вспыхнул слепящим пламенем. Они стояли достаточно далеко, но даже с такого расстояния Тори смог разглядеть, как быстро опаляются лепестки цветка в руках девушки.
***
— Виатор, — послышался голос из дверей. Тори сидел на своей постели, разглядывая ясное полуденное небо через маленькое окно. Он оглянулся, хотя узнал этот голос с первой секунды. Тори привстал и посмотрел на Аббе, не зная, должен ли он сказать что-то.
