Каменное сердце - Говард Роберт Ирвин (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Мы подумали, что оказались в стране духов. Вероятно, ночью мы пересекли границу, отделяющую этот мир от реального. Плоская и унылая равнина простиралась до горизонта. Тусклый туман окутывал окрестности. Даже свет взошедшего солнца был слабым и болезненным. Поистине, мы вступили в Темные Земли — мир, о котором до сих пор со страхом рассказывают чероки.
У самого горизонта мы заметили несколько белых вигвамов. Сев на лошадей, мы медленно приблизились к ним.
Перед нами лежал лагерь мертвых. Молча сидели мы на лошадях, окруженные белесым маревом.
— Это место заколдовано. Здесь нельзя оставаться, — сказал Котопа, содрогнувшись от ужаса.
Но я был Каменным Сердцем. Во мне страх умер. Я направился к ближайшему вигваму и откинул шкуру, закрывающую вход. И тут, хотя страх давно не посещал меня, я вздрогнул при виде обитателя этого вигвама.
Существовала древняя легенда, при жизни Каменного Сердца уже полузабытая. Давным-давно с севера пришло страшное племя. По пути на юг они убивали всех людей и уничтожали всех животных. Предание говорило о том, что люди Севера вышли в туман и исчезли в нем. Передо мной лежал воин этого племени.
Он был поистине ужасен, великан семи футов росту, с огромными, могучими руками. Тонкие губы, выдающаяся вперед челюсть и покатый лоб вызывали отвращение и страх. Рядом с воином лежал топор из странного зеленоватого камня (это был нефрит, как я теперь знаю). Отточенное до неимоверной остроты лезвие было вставлено в рукоять из полированного черного дерева.
Увидев это оружие, мне страстно захотелось владеть им, хотя для схватки верхом оно казалось чересчур тяжелым. Я подцепил топор древком копья и вытащил его наружу.
— Не бойтесь, — сказал я своим спутникам. — Этот человек умер во сне. И хоть я не знаю, почему не сгнило его тело за столько лет и его не сожрали койоты, я возьму его топор себе.
И только я протянул руку, чтобы взять топор, как резкий крик заставил нас обернуться.
Нас окружали пауни. Во главе их была женщина. Размахивая боевым топором, она ринулась на нас. Мы узнали ее. Это была Кончита — женщина-воин из племени пауни. Часто во главе отрядов пауни она бросалась в дерзкие набеги на другие племена юга.
Я четко помню ее. Гибкая, сильная девушка. Почти нагая, в короткой расшитой бисером юбке. Крепкие ноги в мокасинах сжимали бока огромного скакуна. Две толстые черные косы свисали на голую спину. Алый рот приоткрыт в яростном крике.
Она была чистокровной испанкой, дочерью одного из офицеров Кортеса. Апачи похитили ее, когда она была младенцем. У апачей ее выкрали пауни и воспитали как индейскую девушку.
Мне было достаточно одного взгляда, чтобы это понять. Кончита с боевым кличем ринулась вперед, ее воины не отставали. Ее стремительное движение можно было определить именно словом «ринулась».
Всадница просто налетела на нас. Как и следовало ожидать, бой был коротким. Пяти измученным команчам на чуть не падающих лошадях пришлось выдерживать натиск двадцати сильных воинов. Передо мной оказался высокий воин со сплошь покрытым шрамами лицом. Ни мы, ни пауни не видели друг друга, пока не столкнулись. Когда в тумане они разглядели, что стрел в нас нет, то решили покончить с нами палицами и копьями.
Когда высокий воин попытался ударить меня копьем, я успел развернуть свою усталую лошадь и вонзил в его спину свое копье. В этот момент я заметил другого воина, приближавшегося ко мне слева, и, высвобождая копье, хотел снова развернуться. Но моя лошадь не выдержала; качнувшись, как легкая лодка на течении, она не повиновалась, и палица попала в мое плечо, сбросив на землю. Когда я с трудом поднялся, то увидел, что это был конь Кончиты, и сама всадница быстро спешилась и занесла свой топор. Удара было не избежать, но девушка вдруг уставилась на что-то позади меня. Невольно я оглянулся.
Мои спутники были мертвы, успев убить пятерых пауни. Остальные замерли так же, как их предводительница, даже тот, который в этот момент снимал скальп с мертвого Котопы.
Там, куда все смотрели, сквозь разошедшийся туман стали проявляться очертания странного сооружения, напоминающего и одновременно не похожего на пуэбло индейцев с далекого запада. Как и те, оно было из кирпича и имело подобное очертание.
Вереница непонятных маленьких фигур, одетых в яркие одежды из перьев, которые напоминали те, что носят индейцы, вышла из здания. В руках у них были кожаные веревки, кнуты и никакого оружия. Лишь у шедшего впереди, более высокого, мы заметили похожий на щит сверкающий металлический диск и медный молот. Мы ошеломленно смотрели на странных людей, когда они остановились перед нами.
Тут Кончита почувствовала опасность, отчаянно вскрикнула и подалась вперед, занеся топор. Но на схватившихся за оружие пауни обрушился невиданный гром — это шедший впереди человек ударил молотом в металлический диск. Этот страшный звук походил на физический удар. Люди бросились на землю и зажимали уши, крича от боли.
Но Каменное Сердце, команч, не знал страха. Мгновенно оказавшись на ногах, несмотря на сводящий с ума звук, я выхватил нож и прицелился в горло этому человеку. Но он снова ударил в гонг, и меня отбросило, как пушинку. Когда я падал, мне показалось, что земля и небо сейчас расколются от грохота.
Когда я снова обрел возможность что-либо чувствовать, оказалось, что мои руки связаны за спиной, а шею сдавливает кожаный ремень. Затем меня подняли и повели в город, который, правда, больше напоминал замок. То же произошло с Кончитой и ее воинами, кроме одного тяжело раненого, которого просто убили его же ножом. Один из взявших нас в плен заинтересовался топором, который я нашел в тили. Он долго его рассматривал, а потом взял с собой, с трудом закинув себе на плечо.
Еле дыша от ремней, стягивающих шею, мы приближались к замку, подгоняемые щелканьем сыромятных плетей. Человек, который вел Кончиту, не стегал ее, но, подгоняя, постоянно дергал за веревку. Дух пауни был сломлен. Эта ветвь, живущая у потоков Симаррона, отличалась от северных пауни и была самая воинственная. Около 1641 года их уничтожила эпидемия оспы.
Унылость равнины нарушало небольшое возвышение, меньше холма. На нем и стаял замок, окруженный стеной, с воротами в ней. Плоские крыши располагались ступенями. На одной из крыш стоял человек в одеянии из блестевших — даже в сумерках — перьев. При нашем приближении он величественно махнул рукой и исчез в дверях. Изображенные на бронзовых столбах ворот пернатые змеи напомнили пауни об могучих царствах юга, порабощавших северные племена. И пауни, вздрогнув, отворачивались от изображений.
Пройдя через двор, мы по бронзовой лестнице попали в коридор и сразу поняли, что внутри замок не имеет ничего общего с пуэбло. Подобные дома строились на далеком юге, где джунгли кишат змеями. Это напомнило отзвуки древних легенд.
Мы очутились в круглом большом зале, освещаемом через отверстие в куполе. Перед черным каменным алтарем, на троне из человеческих костей возвышался тот человек, которого мы видели на крыше. Лицо этого высокого индейца поражало жестокостью и презрением ко всему человеческому. Ни пауни, ни даже Кончита не смогли выдержать его пронзительного взгляда. Но Каменное Сердце, команч, не ведал страха, и я спокойно встретил его взгляд. С минуту он смотрел на меня, затем заговорил на языке, который понимало большинство племен, ездивших на лошадях.
— Ты как дикий зверь, жаждущий крови. Разве ты не испугался?
— Я команч, мой топор и сейчас готов крушить врагов. Спроси у любого племени, боится ли чего-нибудь Каменное Сердце! Если с команча по лоскуткам содрать кожу, то лоскутков будет меньше, чем убитых им воинов.
Как ни силен был страх пауни, они недовольно нахмурились от такого хвастовства.
Человека же на троне мои слова явно развеселили.
— Он крепкий воин. Тщеславие даст ему силу много вынести, — сказал он худощавому индейцу с гонгом, которого называл Ксототл. — Пускай побудет в последней камере.
— Куда прикажешь деть женщину, повелитель Тескатлипока? — спросил Ксототл, согнувшись в поклоне.
