Последняя песнь до темноты (ЛП) - Мьер Илана С. (лучшие книги онлайн TXT) 📗

Они коротали время, оскорбляя друг друга, пока дверь дома не открылась, на ступенях появилась тонкая белая фигурка. Луна была серебром в ее длинных волосах. А потом она побежала, платье и волосы развевались за ней, она бросилась в его объятия. Она была в ночной рубашке, как понял Дариен, ее бы отругали. Но она не знала, ведь мать не могла научить ее.

— Вот и ты, — выдохнул он в ее волосы. Они были нежными и пахли жасмином, пахли летом. Через миг он отпустил ее и подарил розу. Она улыбнулась, и даже в лунном свете он видел ее румянец. Он знал, что Марлен это заметит, как и целомудренную краткость их объятий, и захочет объяснений. Дариен не хотел раскрывать эту часть для насмешек своего друга.

— Где мы можем поговорить? — спросил он.

Она опустила взгляд, надув губы.

— Планы отца изменились в последний миг. Он дома. Я видела, что он не спит и в кабинете.

— Не спит? Сейчас?

— Ночью… произошло убийство, — сказала она. — Торговца, как мой отец, убили в саду.

— В его же саду? — резко сказал Марлен. — Это странно.

— О, вы не знакомы, извиняюсь, — сказал Дариен. — Рианна Гелван, это Марлен Хамбрелэй… прицепился ко мне еще с Академии.

— Рад знакомству, — лениво сказал Марлен и поцеловал ее ладонь. Рианна была испугана, но кивнула и убрала руку, ее спокойствие было проявлением ее безупречного воспитания. Почти безупречного. Ее ночная рубашка была с высоким воротником и длинными рукавами, так что она считала ее достаточно закрытой. Эти подробности не проникали за высокие стены сада.

Но убийца как-то смог проникнуть в эту ночь в другой сад.

Дариен покачал головой. В столице происходили странные вещи. Он слишком долго жил отдаленно на острове Академии, порой уходя в ближайшую деревню, и даже это было против правил. Они с Марленом обошли много городов за прошлый год, но они не могли сравниться в сложности и размере с Тамриллином, столицей и королевой их всех.

— Думаете, это помешает Ярмарке? — спросила Рианна. Ее глаза были круглыми.

— Смерть торговца? Конечно, нет, — сказал Дариен. — Похоже, кто-то затаил на него обиду, — он сжал ее ладонь. — Не переживай, любовь. Состязание будет. Мы с Марленом лучшие, мы точно победим.

— Скромность в Академии не приветствуют, — отметил Марлен.

— О, молчи, — сказал Дариен и рассмеялся. — Зачем отрицать правду?

— Но состязание серьезное, — отметил Марлен. — На состязание прибыли лучшие люди со всей страны. Многие будут из Академии, но возможны сюрпризы.

— Если придет Валанир Окун, — сказала Рианна с искрой, и Дариен с трудом сдержался от гордой улыбки. Он обхватил рукой ее плечи, словно забирал приз, и она прижалась к нему, хрупкая, как пташка.

— Это будет нечестно, — возразил Марлен. — К счастью, по слухам, он где-то в Кахиши. Быть величайшим Пророком мира сложно.

— Он когда-нибудь выигрывал Серебряную ветвь? — спросила Рианна, ее голова была на плече Дариена.

— Нет… Валанир не участвовал в состязании, — сказал Марлен. — Говорили, он не хотел Ветвь, не хотел становиться Придворным поэтом. Конечно, было бы обидно, ведь они с Придворным поэтом Геррардом соперники.

Рианна покачала головой.

— Вряд ли у Валанира Окуна есть время на обиды, — сказала она, словно он нес чушь.

Дариен улыбнулся.

— Ты будешь удивлена тому, на что ему может хватать времени.

— Это видно по нашему присутствию здесь в такое время, — Марлен поклонился. — Я хочу попасть в дом и посмотреть, где мы будем исполнять на балу.

— Но ты видел это, — сказал Дариен. — Мы уже исполняли там.

— Да, но мне нужно увидеть снова, — сказал Марлен. — Твой отец мог уже уснуть?

— Не знаю, — растерялась Рианна. Она прислонилась к руке Дариена для поддержки. — Это… рискованно.

— Тем лучше, — сказал Марлен.

Они договорились, что Рианна вернется в дом и посмотрит, спят ли отец и слуги. Тишина внутри была абсолютной. Она проверила кабинет и поднялась наверх, чтобы убедиться, что дверь спальни отца закрыта.

— Спасибо, — сказал Марлен, когда она вернулась. — Я на минутку.

Дариен покачал головой.

— Не знаю, когда ты стал одним из тех поэтов, — сказал он. — Это просто пространство.

— Это важно, — сказал Марлен и пропал в доме.

— Мы можем побыть одни минутку, — сказал Дариен и поцеловал Рианну в щеку. — Хотел бы я оказаться с тобой наедине. Я бы пел для тебя.

— Скоро? — сказала она, прижав голову к его груди. Дариен не в первый раз понял, что он был первым мужчиной, которого она полюбила. Порой он поражался этому. — Ты же будешь на балу? — сказала она. — Даже если никто не знает, что это для меня.

— Буду, — сказал он. — И все мои песни теперь для тебя.

* * *

Дариен ощутил тишину, когда вернулся Марлен. Он в последний раз сжал ладонь Рианны и проводил ее взглядом. В тишине они выбрались через брешь в переулок.

Когда они добрались до улиц у их гостиницы, Марлен спросил с редкой неуверенностью в голосе:

— Что отличается в этот раз?

Дариен знал, о чем он. Они часто помогали друг другу в игре в соблазнение, редко соревновались, ведь их вкусы отличались. Женщины Марлена были несчастны в позолоченных браках, как змеи в клетке. Дариена тянули к улыбкам, смеху. Но Рианна заняла у него другое место. Ее глаза были спокойными, как пруды в лесу острова Академии, пробуждали в нем такое же спокойствие.

— Думаю, я люблю ее, — сказал он, качая головой. — Галицианскую девушку.

— В чем тогда проблема? — сухо сказал Марлен.

— Она обещана другому, — сказал Дариен. — И его происхождение впечатляет больше, чем самого младшего сына Элдемура. Ее отец говорит о зимней свадьбе.

— Похоже, тебе нужно спешить, — сказал Марлен. Он был удивительно сговорчивым, смотрел только вперед, длинный ноготь скользил по гладкому сердолику в его кольце Академии. Может, потому он не задавал Дариену очевидный вопрос: как он может думать о браке? Он, Дариен? Хуже всех для этого подходил только Марлен. Они не заключали официальный договор, но оба решили, что следующие десять лет проведут так, как предыдущий год: путешествуя, исполняя песни. Брак означал одну женщину, один дом, одну кровать.

Но Дариен еще ничего так не хотел в жизни, как хотел Рианну Гелван. Даже если это означало один дом. Жизнь с ней могла быть приключением, озаренным золотом ее волос.

— Была бы у нас магия, о которой любили рассказывать мастера Академии, — сказал Дариен. — Я мог бы магией забрать Рианну отсюда.

Марлен рассмеялся.

— Если бы у нас были силы, Дариен, ты бы мог создать себе идеальную женщину.

— Ужасная мысль, — сказал Дариен. — Такой могла быть песня — поэт магией создает идеальную женщину, и за этим следует разрушение. В песнях, по крайней мере, дела сердца всегда связаны с разрушением.

— Да? — сказал Марлен. — Я бы рискнул. Это не была бы какая-то девушка.

Дариен его почти не слушал.

— Я скажу тебе, что мне нужно сделать, — сказал он. — Серебряная ветвь стоит почти как королевство.

— Думаешь, торговец примет тебя, если мы победим?

Дариен в насмешливом возмущении погрозил пальцем.

— Нет, милорд Хамбрелэй, — сказал он с преувеличенной вежливостью. — Когда мы победим.

ГЛАВА 2

Всю жизнь музыка была для нее секретом. Тем, ради чего в полночь она уходила в подвал или в сосновый лес, чтобы играть или петь. Сочинение текстов было еще большим секретом, при свете свечи в темноте. И тогда Лин приходилось прятать огарок на следующий день, совать под груду одежды и доставать под покровом ночи.

Но теперь музыка была пьяной песне в таверне, исполняемой для толп грубых мужчин или, что редко, балладами для лордов у их каминов. А завтра… Завтра будет больше, чем это.

Во влажности ночи улицы задыхались от запахов весенних цветов. В столице Тамриллин музыка была танцовщицей, упивающейся своей юностью, почти не прикрывающей одеждой свою красоту. Для Лин она казалась распутницей, оголяющей то, что стоило держать в тайне.