Власть во власти Власти - Тюняев Андрей Александрович (книги без регистрации .TXT) 📗
...Ну, что? В конце разговора все неуверенно пожали плечами. Сказанное, вроде бы, было озвучено правильно. Но верилось во всё это с неимоверным трудом. Посидели-поболтали, собрались и двинулись к транспортёрам8. По дороге Викомп остановился, прищурено посмотрел на Глате и снова вспомнил беседу:
- Вот сейчас мы идём, а я вижу, что тебя двое - один идёт вслед за другим...
* * *
...Моя память, взбудораженная пророками и подстёгнутая столь откровенными видениями, возвращала мне нестирающийся всю мою жизнь образ. Я - беспомощный крохотный младенец - смотрю откуда-то
из-под потолка, как меня хотят лишить жизни. И вдруг из темноты непонятности проявляется моя спасительница - Марь Дмитриевна. И я продолжаю жить.
Страхи пережитого давно испарились. Никаких соответствующих фобий не возникло. Но меня всегда мучил один и тот же вопрос: кто она такая - эта Марь Дмитриевна? Почему она вышла - словно материализовалась - из не просматриваемого тёмного угла? Почему ей, появившейся в простом белом халате какой-то медсестры или даже технички, весь коллектив заслуженных врачей быстро и безропотно подчинился?
Стоило ей только появиться и предъявить свои права на приговорённого младенца, то есть меня, врачи тут же беспрекословно выполнили требование и отдали меня - не смея спорить, не смея протестовать.
И это было более странным, чем само выживание...
Уже потом, через много-много лет, почти в день своего рождения, я наконец-то понял, кем была эта Марь Дмитриевна - бабушка, которую я всегда считал медсестрой и воспринимал в качестве ангела-хранителя, оказалась всесильной Марой - могущественной богиней Смерти.
Это она в первые секунды моей жизни по долгу своей божественной службы пришла за мной, но по известной ей уже тогда причине оставила меня в живых. Только через полвека я понял, зачем она меня спасла - для того, чтобы через пятьдесят лет, производя смену двадцати двух властелинов, я спас её...
...И теперь, когда Дифоор и Викомп накручивали своими маятниками и заявляли мне, что меня здесь нет, я их полностью понимал: ведь меня здесь действительно не было...
* * *
Зато возникшее нерождение давало массу преимуществ. Всё, что говорил, я всегда знал точно. И многое из того, что я говорил, превращалось в быль. Даже в прошлом. Да и само нерождение - это была всего лишь почти метафора. На самом деле, конечно же, рождение состоялось...
- Да. Конечно. Ты родился. Можно и так сказать, - односложно ответил Викомп, в очередной раз раскручивая маятник. - Просто сам процесс был несколько модифицирован.
- Кем? - удивился Глате. - И как изменён? Как это «модифицирован»?
Глате вообще не понимал, как в реальности можно изменить природный процесс рождения самого обычного ребёнка. Даже придумать не мог: назад что ли его вложили? «Ерунда какая-то», - сам же отреагировал Глате на это предположение.
- Когда ты родился, к тебе подселилась какая-то более сильная сущность. Она не из нашего мира, - несколько растерянно ответил Викомп, не особенно понимая свои слова и не особо в них веря.
- Дух что ли какой-то? - рассмеялся Глате, от нахлынувшего отчаяния пытаясь гипертрофированно живо представить этот процесс; так, как это зачастую рисуют в каком-нибудь развлекательном мультике.
- Нет, - серьёзно ответил Викомп. - Это действительно какое-то существо, которое очень мощное по своей природе. Оно не из нашего мира. Оно из более... Из гораздо более высокого мира.
- Зачем..? - хрипло кашлянул Глате, так и не осилив произнести вторую часть вопроса.
- У него есть какая-то задача. Миссия. Он что-то должен сделать. А ты - его носитель. Проводник.
- Ты можешь его увидеть? Как он выглядит? Moжет, это чёрт? - испугался Глате, напрасно пытаясь выглядеть безмятежным.
- Нет. Это не чёрт. Я же сказал, что это существо не из нашего мира.
- А что, черти из нашего? - удивился Глате и, прекратив попытки отделаться от испуга, затрясся, как перфоратор.
- Черти - из нашего. А этот - нет, - Викомп всё сильней раскручивал маятник, его голос монотонно терял эмоциональную человечность и всё сильней становился машинным: - Это дракон. У него мощное тело. Он очень могуществен. Обладает какими-то другими способностями, которые мы даже понять не можем. Он - командир...
В этот момент маятник резко сорвался с круга и безжизненно повис, как достаточно натрудившийся флаг в неожиданно нахлынувшее безветрие. Викомп непонимаючи посмотрел на него, пожал плечами и сказал, что больше ничего он не видит.
- Как штору опустили.
- Для меня это опасно?
- Нет. Не опасно. Он даёт тебе новые возможности. Своим присутствием даёт. И оберегает. Очень мощно оберегает.
Глате подошёл к зеркалу и стал внимательно всматриваться в своё отражение. Но ничего такого он не увидел. Обычный. Таких много. Конечно, каждый выпендривается и считает себя особенным. Но если серьёзно, все одинаковые. Кто-то чуть больше преуспел в одном, кто-то в другом...
- Я вспомнил! - неожиданно для себя выпалил Глате. - Мне всегда давали прозвище Змей! Змей Горыныч, Дракоша, Дракон, Трёхголовый. Так было всегда! В разных местах, не сговариваясь, люди приходили к таким прозвищам.
- Ну вот, - улыбнулся Викомп. - Его-то я и видел. И люди, скорее всего, тоже видели. Каким-то другим зрением. Может, не понимали, но подсознание срабатывало за них.
* * *
События древней истории прорезались медленно и постепенно - как постоянные зубы взамен молочных. Я углубился в анализ древних артефактов настолько, что иногда из них выходила впитанная ими и сохранённая реальность. Попав в интересующиеся руки, древняя вещица, словно прижимистая устрица, раскрывала свои тайные створки и показывала всё, что ей получилось запомнить. Из этих воспоминаний, будто замкнутый пузырь новорождённой вселенной, возникал достоверный образ запечатлённых событий.
Соревнуясь друг с другом, ревнуя к получившимся успехам, древние предметы почти наперегонки спешили поделиться со мной своей многовековой памятью. Материализуясь, словно медсестра по имени Марь Дмитриевна, из тонкой материи едва не истлевших нефритовых колец, лазуритовых бус и янтарных пуговиц сочились достоверные изображения далёких эпох.
Поблёскивая бесконечно тлеющими гамма-квантами бдящего за временем полураспада, из сплетающихся резонансов складывались таинственные картины уже состоявшейся жизни. Она улетела в вечность на крыльях стремительного времени. Далеко за световым
горизонтом растворились последние вдохи стражников прежних эпох. Даже звон железных мечей, обернувшись тоннелем приглушённого эха, стал похож на нелепые удары тренировочных палок.
Но картины всё равно оставались настолько реалистичными, как будто у меня в руках находился драгоценный магический кристалл. И я с трепетом всматривался в интригующую древность, как и тогда, в роддоме: откуда-то сверху - из-под какого-то небесного «потолка».
По мере привыкания к этому странному состоянию, и уже вполне свободно путешествуя по просторам времени, я видел людей, идущих по северным торговым путям. Они деловито шествовали в далёкие и манящие своей непохожестью страны за несказанно чудесными «заморскими» товарами. Они уставали от тысяч шагов и протяжённых путей, укрывались на сон бархатным пологом миллиардно-звёздной ночи и непременно радовались каждому воскресающему утру, ибо оно как всесильный маг приближало их к заветной цели.
Они упорно продвигались по замшелым лесам и осторожно перемещались по непослушным рекам. Они встречались, расставались, влюблялись, спорили, ругались, достигали согласия. И всегда подавали друг другу суровую и твёрдую руку настоящей помощи. А когда доходили до враждебных пределов страны желтолицых мутантов, забывали все свои недомолвки и становились по-братски слитыми - воедино.
