Идеальный слуга (СИ) - Ахметова Елена (читать книги .TXT) 📗
— Инна Молога, Волга, первая сестра, — сухо отозвалась она и, проигнорировав мое недоумение (что, здесь и нечисть тоже понаехавшая?!), втянула меня в квартиру. — На пару слов. Итан, подожди здесь.
Он, кажется, собирался что-то возразить, но массивная дверь быстро расставила все точки над i. Инна адресовала ей странный взгляд — не то брезгливо-жалостливый, не то уважительный — и повернулась ко мне спиной, продемонстрировав идеально уложенные локоны.
— Обувь сними.
Я с сомнением покосилась на осыпанный строительной пылью линолеум, но покорно оставила туфельки на резиновом коврике у двери и пошла за хозяйкой вглубь квартиры. Инна проводила меня на кухню, где из всей мебели пока что имелась только длинная узкая стойка вдоль окна и две табуретки, прикрытые газетами.
— Не ждала гостей, — скупо проинформировала меня хозяйка, сбросив газеты на пол и любезно кивнув мне на вторую табуретку, и тут же без перехода спросила: — Где он тебя нашел?
— В парке, — честно ответила я, поленившись даже уточнять, в каком именно: из окна открывался роскошный вид на колышущееся за многополосной дорогой зеленое море из живых крон. — Я хотела…
— Оставайся, мне плевать, — прервала меня Инна. — Главное — не давай Итану живую воду. Ни к чему.
Я нахмурилась. Об оплате услуг мы с Итаном еще не договаривались — пока Инна Молога не одобрила мое пребывание в городе, это в любом случае не имело никакого смысла.
— Он и не просил, — заметила я.
— Попросит, — уверенно отмахнулась Инна. — За последние полгода ты уже седьмая, кого Итан притаскивает ко мне на поклон, и у всех он просит живую воду.
— Зачем? — невольно заинтересовалась я.
— Вот у него и спросишь, — отрезала негостеприимная хозяйка, — перед тем, как отказать. Далее… каждую пятницу в полночь мы собираемся с сёстрами у Круглого пруда. Хочешь — приходи, нет — не появляйся, всем плевать. Не подходи к промзоне, она принадлежит таласыму, и он, — Инна окатила меня оценивающим взглядом, — посильнее тебя. Сцепишься с ним — помощи не жди…
— Всем плевать, — прозорливо закончила я, приложив все усилия, чтобы на лице не отразилось ничего лишнего.
Когда меня отправляли сюда, никому и в голову не пришло предупредить, что в фундаменте старого завода кто-то замурован. А ведь ему, если верить путеводителям, больше ста лет! Хороша бы я была, если бы сунулась на землю векового заложного покойника разбираться, кто здесь радикально решил проблему нехватки рабочих рук, наштамповав гомункулов размером с человека…
Кажется, мне и впрямь была нужна помощь Итана. Причём платить ему мне только что прямым текстом запретили.
Прелестно, прелестно…
— У Яузы живёт берегиня, — продолжила Инна, ничуть не впечатленная моей догадливостью. — Но от воды она отойти не может, так что…
"Всем плевать". На этот раз я не стала ничего говорить вслух — мы и так друг друга поняли.
— Вроде бы все, — подумав, заключила Инна. — Вопросы?
— Ты утонула, когда затопили Мологу? — невпопад спросила я. — Поэтому тебя так зовут?
Навка на мгновение сжала губы, демонстрируя отношение к внезапно заданному личному вопросу, но всё-таки ответила:
— Да. А ты? Уфимка далековато от Рижского залива, если мне не изменяет память.
— Далековато, — подтвердила я. — Но я была сознательным гражданином и утонула с паспортом во внутреннем кармане куртки. Читаемость, правда, после трех ночей в воде была не очень, и я вполне могла быть какой-нибудь Алиной, но Алиса звучала правдоподобнее.
Из тринадцати сестёр я одна носила другую фамилию. Справедливости ради, меня одну утопили со злым умыслом (во всяком случае, именно так я расценила связанные за спиной руки и камень на шее, когда пришла в себя на илистом дне), но я уже видела, что моей собеседнице на все это — тадам! — плевать. Вопрос Инна задала на автомате, из вежливости, и заметно заскучала уже на первой фразе ответа.
— Как бы то ни было, — бодро сказала я, поднимаясь на ноги, — спасибо за предупреждение. Итан, должно быть, заждался.
Инна скупо кивнула и бдительно проводила незваную гостью до двери, так что отряхивать юбку от пыли пришлось уже в межквартирном коридоре под насмешливым взглядом "заждавшегося" русалочьего мужа. Итан, в отличие от меня, провел время с комфортом — вышел на открытую лестничную площадку и сейчас с удовольствием докуривал сигарету, облокотившись о перила. Отсюда вид на Москву открывался куда интереснее, чем из квартиры Инны — то ли ракурс удачнее, то ли компания приятнее.
Я выразительно покосилась на наклейку на стене — ярко-красная перечеркнутая сигарета — и изогнула бровь. Итан хмыкнул и чуть подвинулся, позволив рассмотреть жестяную банку, почти под завязку набитую окурками: жильцов запрет, видимо, волновал примерно в той же степени, как моя безопасность — Инну Мологу.
— Она запретила мне давать тебе живую воду, — предупредила я из коридора.
Итан лениво кивнул, ничуть не удивлённый и не раздосадованный, и со вкусом затянулся.
— Так и будешь там стоять? — скептически уточнил он, поняв, что выходить к нему на площадку я не собиралась.
Я непреклонно кивнула. Ему-то что, он помечен, а потому и так услышит любые слова навки, хочет того или нет — а мне совершенно не улыбалось провонять куревом.
— Женщины, — досадливо поморщился Итан. — Как переться вдоль дороги посреди промышленного района — так ничего, а как пройти мимо человека, курящего приличный табак, — так туши свет, выноси святых…
Ничуть не тронутая его ворчанием, я непреклонно дождалась, пока он не потушил сигарету и не вернулся в коридор.
— Зачем тебе живая вода? — спросила я, пока он возился, закрывая двери на лестницу и для вида набрасывал замок.
— Спа-процедуру задумал, — огрызнулся Итан, не оборачиваясь. — Чтобы мгновенное омоложение и бархатистая борода. Тебе-то что? Все равно приказ старшей ты не обойдёшь.
Я скромно промолчала (зачем же разубеждать человека, который сам придумал тебе отговорку?), и Итан, вздохнув, сменил тон:
— Окей, живую — нельзя. Про мёртвую разговор был?
— Для спа-процедуры? — скептически уточнила я. — Чтобы мгновенное старение и седая борода?
— Импозантные седые виски, — ничуть не обидевшись, поправил Итан и клацнул кнопкой вызова лифта. — Так что? Меня бы вполне устроила, скажем, двухлитровая бутылка за знакомство с Инной Мологой и ванна — за бригаду из гомункулов.
Я скрестила руки на груди.
— И что на это сказала бы твоя хозяйка?
— Она чертовски покладиста и молчалива, — заверил меня Итан, не поворачиваясь в мою сторону.
Я помолчала. Покладистость никогда не была характерной чертой для заложных покойников. Иначе с чего бы нам подниматься?
— Давно? — спросила я, наконец.
— Полгода, — скупо отозвался Итан и затих.
Лифт мелодично звякнул и раздвинул двери. В зеркале на стене кабины отразился понурый мужчина с погасшим взглядом и искривленным в горькой гримасе ртом.
— Мне жаль, — тихо сказала я.
Когда Итан повернулся, выражение лица у него было совершенно обычным. Типичная гримаса россиянина — в меру недовольная, в меру саркастичная и разве что самую чуточку опухшая.
— С чего бы? Она обрела покой. После стольких лет среди утопленниц…
Не её жаль. Навки тоже уходят. Осушенные болота, освященные храмы, крещенские проруби на месте утопления, да даже банальная месть убийце — много ли нужно для упокоения? И стоит ли горевать повторно об уже умершей женщине?
Но вот Итан, живой, помеченный, окунувшийся в наш холодный сестринский омут, — остался один. Застрял между потусторонним и реальным, привязанный к нави — и уже не принадлежащий ей, рождённый явью — и отнятый у неё…
Но озвучивать это я не собиралась. Сентиментальность не запоминается и не оплачивается.
Вот здоровый цинизм, с другой стороны…
— Как скажешь, — согласилась я. — Но ты же отдаёшь себе отчёт, что вернуть её не поможет ни живая вода, ни мёртвая, и лучшее, что ты сейчас можешь сделать, — это поставить свечку за упокой?