Странные люди (СИ) - Старолесская Маша (книги серии онлайн .TXT, .FB2) 📗
Ирка, которая и так приезжала к ним, только чтобы принять ванну и постирать в машинке одежду, в такие моменты начинала всерьёз задумываться, что ходить в общественную баню в паре кварталов от дома, а бельё сдавать в прачечную безопаснее для психики. Впрочем, к отцовским словам она прислушалась и с очередного заказа купила перцовый баллончик и шокер. Если бы кто-то вломился к ней в дом, они бы, конечно, не помогли, но с ними Ирке было спокойнее.
В ноябре она первый раз испугалась. Возвращалась под вечер из магазина-стекляшки с большими пакетами и увидела, что на углу рядом с домом стоял высокий мужчина в кожаном плаще и ковбойской шляпе и пристально смотрел в её окна. «Пасёт, значит, — подумала тогда Ирка. — И даже не палится». Она открыла калитку, вошла в палисадник. Незнакомец не сдвинулся с места. Ирка побыстрее подошла к двери в глухом деревянном заборе, отделявшем участок от улицы, стараясь не терять мужчину из виду. Он продолжал торчать на том же месте, будто больше никого рядом с ним не было.
В доме она заперлась на все замки, прекрасно понимая, что если кто-то этой ночью и захочет к ней вломиться, то сделает это через окно. Любое из трёх по фасаду, украшенных резными наличниками. Ирка начала прикидывать, позвонить в полицию или собраться и, наплевав на гордость, махнуть к родителям, признав, что папа был прав…
В ту ночь никто не попытался её ограбить. Она спала, нервно вздрагивая и не выпуская из рук перцовый баллончик, на утро встала больная и разбитая, работала, как в полубреду, и, кажется, пару раз перепутала в туристическом буклете Австрию и Австралию. Ещё вечер или два Ирка тайком, через щель в занавесках высматривала незнакомца на улице, ещё две ночи спала, не раздеваясь и не разбирая тревожного чемоданчика, а потом водоворот дел, правок и претензий от заказчиков подхватил её, и беспокоиться из-за незнакомца в шляпе ей стало некогда.
А ещё у них на улице появилась собака. Огромная псина неопределённой масти, дворняга, но такая рослая, будто её бабушка согрешила по молодости с ирландским волкодавом. Точнее, конечно, не псина, а пёс. В этом Ирка убедилась, когда он остановился аккурат на том месте, где за несколько дней до того стоял как истукан и смотрел в её окна странный мужчина, задрал лапу и пометил угол заборчика. А потом пробежал с пару десятков шагов и, не отрывая от Ирки своих карих, опушённых густыми ресницами глаз, оставил вторую заметку рядом с калиткой.
К вечеру сердобольные старички из дома напротив поставили ему миску с водой и тарелку с кашей.
Пёс, несмотря на внушительные размеры и грозный оскал зубов, оказался дружелюбным до придурковатости. При виде Ирки он вываливал язык, часто дыша, и начинал вилять хвостом, будто намекал, что он самый хороший мальчик на этом гектаре. Первое время Ирка сторонилась его: мало ли, вдруг он бешеный, но пёс не показывал больше никаких признаков болезни, зато подставлял лоб и пузо для почёсывания. Ирка эти знаки внимания игнорировала. «Вот так приласкаешь дворнягу, потом не прогнать будет», — рассуждала она. Пёс, однако, не отступал, и Иркино сердце дрогнуло. В очередной раз зайдя в магазин-стекляшку за продуктами, она положила в корзинку не только хлеб, масло, молоко и кофе, но и большую пачку собачьего корма. Самую лучшую из тех, что было.
Пёс, будто что-то почуял или догадался о чём-то, встретил её у выхода из магазина громким оживлённым лаем. Ирка поворчала на него для проформы, мол, не мешайся под ногами, подожди, приду домой, там и угощу, но лоб почесала.
Корм он принял с благодарностью, дал погладить себя по спине, по брюху, почесал за ухом длинной лапой и отправился патрулировать улицы. Странным образом, он нигде не задерживался надолго, брал со всех соседней дань натурой, а ночевать уходил на теплоцентраль рядом с магазином. Со всеми людьми был приветлив, но Ирку всё же выделял особо. Это быстро заметили старушки-соседки, и однажды, пока Ирка стояла у стеллажа с собачьими кормами, одна из них, Антонина Николавна, дружески так намекнула, что неплохо бы взять собачку к себе:
— Вишь чего, он тебя любит, ластится. А ты одна живёшь, молодая, симпатичная. Тебе защитник нужен…
«Ну хоть не мужик», — подумала Ирка, кивая собеседнице.
— Жизнь сейчас какая неспокойная пошла. Не то что в наше время…
Ирка, которая перед этим как раз писала статью об уровне преступности в позднем СССР, могла бы много чего рассказать Антонине Николавне, но пока из вежливости сдерживалась.
— А ещё этих всяких развелось… Дог… как их там? Слово ещё такое нерусское!
— Догхантеры.
— Вот-вот. Потравят собачку ни за что ни про что, жалко будет. А он же дурак такой, людям верит. Ты б взяла его себе, а? Мы старые, нам с этим лосём не справиться.
Тут Ирка опять покивала, сняла со стеллажа две пачки корма и отправилась к кассе. Брать на себя ответственность за пса ей не хотелось. Признаться честно, она едва тянула и ответственность за свою жизнь. Но догхантеры и загадочные незнакомцы были вполне реальны, и в словах Антонины Николавны был определённый резон.
Вернувшись к себе, Ирка насыпала корма псу, который, как часовой, ждал её у калитки, потрепала его между ушами и удалилась в дом писать сообщение подруге, волонтёрившей в собачьем приюте.
Письмо, длиннющее, на несколько экранов мобильного, пришло поздно вечером. Подруга была очень обстоятельна, в каждом втором предложении вбивала в голову мысль, что собака — это серьёзно и на всю жизнь, так что ближе к концу Ирка уже почувствовала, что совершает что-то непоправимое и опасное. Однако нотации перемежались полезными советами: как изловить пса, в какую клинику дешевле везти на осмотр и прививки и где брать всё необходимое. Список необходимого с ценниками и прайс из ветклиники вызвали у Ирки приступ паники. «А я на что жрать буду?» — подумала она, а подруге отправила «спасибо» в окружении эмоджи с сердечками.
На следующий день, разобравшись побыстрее с одним заказом, Ирка взялась за приручение бездомного пса. Которого, как назло, нигде не было. Она несколько раз прошлась по улице, проверила, не спит ли он у теплоцентрали, но псины и след простыл. Поспрашивала соседей. Те никого и ничего не видели. Еда в мисках стояла нетронутая.
«Опоздала. Увели, — с горечью подумала она. — Или отравили».
Для верности она заглянула на соседнюю улицу, но и там их бродячего пса не было. Не было его и в соседнем квартале. Он исчез в одночасье, будто корова языком слизнула.
***
Поздно вечером Ирка с туалетным ведром вышла во двор. Канализацию на их участок обещали провести на следующий год, а пока летом приходилось пользоваться скворечником на дальнем конце участка, а с наступлением холодов за шторкой в сенях воцарялся пластиковый гибрид унитаза и ночного горшка. Дезинфицирующие смеси делали ежедневный ритуал выноса ведра чуть менее противным, но побороть брезгливость и тошноту до конца Ирке не удалось.
Было темно, только свет из окон столовой пятнами разливался по снегу. Ирка шла по своим же вчерашним следам, оттаявшим днём и подмороженным ночью, при свете фонарика в мобильном телефоне. Перекошенная дверь скворечника открывалась с трудом, пришлось погасить фонарик и спрятать телефон в карман. После нескольких попыток дверь поддалась, и Ирка протиснулась внутрь, отвернувшись, выплеснула содержимое ведра в дырку. Приступ тошноты на этот раз был не слишком сильным. Она выскочила наружу, пнула дверь, впрочем, не слишком удачно.
«А ведь надо будет расчистить дорожку, пока совсем снегом не замело, — подумала Ирка. — Я совсем не знаю, как тут жить. Я никогда не жила одна в частном доме, не следила за газовым котлом в мороз, не раскидывала снег».
Она поскользнулась в собственном замёрзшем следе и упала навзничь, широко раскинув руки. Туалетное ведро отлетело куда-то под яблоню. Ирка лежала на спине и думала про звёздное небо над головой, нравственный императив и подвёрнутую лодыжку.
Небо было большое, глубокое, с редкими крапинками звёзд. Над низкими крышами поднялась луна, и стало светлее. Заблестел лёд, заискрились сугробы. Перевернувшись на живот, она встала на четвереньки. Лодыжка ныла так, что подняться на ноги было невозможно.
