Красотки и оборотни - Исьемини Виктор (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
Перевернувшись на спину и закинув руки за голову, чародей обнаружил, что сквозь прореху в крыше виднеется одна-единственная звездочка… Одна-единственная… А вокруг стрекотали цикады… Что-то шуршало внизу, у основания копны — должно быть, мыши. Пели птицы в кустах у изгороди… В городе никогда не услышишь столько звуков среди ночи, в городе все по-другому. Все… по-другому…
Чародей уснул.
Спозаранку Кидин разбудил гостя и позвал к столу. Колдун потянулся, поднял лохматую голову и огляделся. Зевнул. Почесался, вытряхивая из вихров приставшие стебли, и полез с сеновала. Хозяин поджидал внизу. Скептически оглядывая тощую сутулую фигуру чародея, он заметил:
— Вчера-то ты мне посолиднее показался. А сейчас гляжу — пацан пацаном. Порядочному колдуну постарше бы следует выглядеть. Идем, что ли, умоешься…
Пока гость умывался, фыркая и отплевываясь, Кидин глядел на него все так же, словно с легким разочарованием. Подавая кусок полотна, спросил:
— И сколько же лет учиться нужно, чтобы колдуном стать?
Гость неторопливо вытерся, вернул полотенце, пригладил влажными ладонями торчащие вихры и только потом ответил:
— Когда как. И кому как… Смотря по тому, какой талант у человека, да еще какой учитель… Мало ли… Некоторые и десять лет в учениках ходят, и все двадцать. Вот я, к примеру…
Последовала долгая пауза, староста слегка подался вперед, ожидая ответа.
— …Не люблю говорить, сколько лет носил ученический капюшон, — твердо закончил молодой чародей с ухмылкой.
Кидин кивнул — мол, намек понятен — и пригласил к столу. На завтрак был подан свежеиспеченный горячий хлеб, который хозяин собственноручно нарезал толстенными ломтями, и остатки вчерашних овощей. Ели в молчании, разве что хозяйские дочери, Зиата и Юта, видимо, продолжая какую-то свою нескончаемую игру, пихали друг дружку локтями и хихикали, уткнувшись в миски и искоса поглядывая на гостя. Отец угрюмо шевелил бровями и хмыкал, но девушек не смущало его показное недовольство. Племянница старосты Энна, на протяжении всей трапезы с безучастным видом чинно сидела за столом, откусывала аккуратно маленькие кусочки, скромно потупив глаза. Однако ее башмачок под столом, как бы невзначай, то и дело касался ноги молодого колдуна. Гость сохранял похвальное спокойствие, свойственное вообще-то всем чародеям. Первое, чему обучает ученика любой маг, — умение сохранять невозмутимость в любой ситуации. Умение быть равнодушным и отстраненным. Умение выглядеть умудренным и знающим.
Завтрак подходил к концу, когда за окошком послышался топот копыт. Хозяин нахмурился еще сильнее и уткнулся в свою тарелку. Дочки Кидина прекратили хихикать, и чародей заметил, что старшая заволновалась, ее движения стали более порывистыми, она поминутно косилась в сторону окна и уже не отвечала на сестрины подначки. Вообще за столом возникла некая напряженность. Должно быть, и младшая девица тоже ощутила это и затихла. Копыта за окном все так же неторопливо вышагивали, словно всадник разъезжал перед домом взад и вперед…
Наконец староста со вздохом отодвинул миску, привычным движением сгреб крошки со стола в горсть, бросил их в рот и грустно вымолвил:
— Ну что, мастер чародей, пойдем, что ли?
— Пойдем.
Мужчины встали и направились к выходу, женщины засуетились вокруг стола, собирая опустевшую посуду. Староста накинул овчинную безрукавку и вышел на крыльцо, гость — следом. По безлюдной улице шагом ехал всадник, поглядывая на окошки дома Кидина. Колдун оглядел его — довольно высокий, худощавый и черноволосый, с тонкими коротко подстриженными усами. На плечи чужака был наброшен ярко-красный шелковый плащ. На боку висел меч.
— Утро доброе! — поздоровался всадник. — Эй, хозяин, а ты чего такой грустный? Или не рад мне?
Староста, не отвечая, зашагал к калитке. Незнакомец спрыгнул с коня и привязал поводья к изгороди. Колдун оглядел его лошадь — не породистая, это видно, но все же не крестьянская лошадка. Боевой конь.
— Чего такой смурной? — снова обратился наездник к хозяину.
— Забот много, — хмуро бросил Кидин, проходя мимо, — слыхал про оборотня?
— Слыхал, — кивнул тот. — Время, что ли, нынче такое… В Ливде, говорят, темный эльф из Семи Башен объявился… Едва совладали с ним…
Но Кидин был не расположен поддерживать светскую беседу. Не обращая больше внимания на кавалериста, он слишком быстро, пожалуй, зашагал в сторону северной околицы, у которой они с приезжим магом вчера разглядывали полоску леса. Колдуну не оставалось ничего другого, как, пожав плечами, последовать за старостой… Разбираться в чужих отношениях — не его дело.
Деревня просыпалась — жители выгоняли кур на подворья, в соседнем доме заорал младенец, где-то поблизости высоким голосом ругалась женщина, то ли своевольную скотину бранила, то ли мужа…
Кидин, размашисто шагая по улице и кивая в ответ на приветственные окрики земляков, буркнул, словно ни к кому не обращаясь:
— Не бывать моей дочери замужем за разбойником из замка.
— Так, значит, этот, который с усами — и есть латник, что за твоей старшей увивается? Парень видный.
— Видный… А толку? Мне зять нужен.
— А этот, что ли, не?.. — начал было колдун.
— А с этого — что проку? Ну просватает Зиату, ну обвенчается? И что?
— А что? Будет дочка жить в замке, не под забором же. Опять же — господский солдат в зятьях, какая-никакая, а своя рука при добром господине-то? Чего ж не так? — ухмыляясь, спросил чародей. Похоже, его забавлял гнев Кидина.
— А то… Мне лишняя рука при сэре Гервике ни к чему. Я — староста, меня и так из замка хорошо видать. Я это к тому веду, что кому другому — может, оно и надо такого в зятьях иметь, а здесь — не моя рука выйдет при господине, а его уши — при мне. В замке жить, как же… Знаем мы… Не в деревне грязной, а в светлых палатах… А ты был в замке-то? Думаешь, там чище, чем у меня?..
— Нет, не был… — вставил гость, но Кидин уже не слушал его.
Старосту понесло, и он теперь изливал, наверное, все, что накипело на сердце. Впрочем, говорил тихо, так что его не мог слышать никто, кроме чародея.
— Грязь там не хуже, чем в моем свинарнике, вот что! Латники вечно пьяные, порядочной женщине проходу не будет… Видел, дочь свояка у меня живет? Родич-то мой, аптекарь, к доброму сэру Гервику приехал, пиявки ставить. Знатные, скажу я тебе, у него пиявки, ни у кого в округе таких нет. Так вот, свояк-то, значит, в замке сейчас живет, а дочку ко мне отправил. Чтобы она в тот вертеп и носу не казала. И правильно, мало ли чего? Женщине в таких местах лучше не появляться. А каково Зиатке моей будет жить среди пьяной солдатни? Да ежели еще сам добрый сэр Гервик ок-Гервик глаз на нее положит — думаешь, вступится муженек? А шиш тебе…
Тут из-за поворота навстречу им выступило стадо, ведомое деревенским пастухом.
— Здорово, Рутка! — поздоровался староста. — Вот это и есть тот самый чародей…
— Доброго тебе утречка, мастер чародей, — гулким басом поздоровался пастух, здоровеннейший детина с коротко подстриженной бородой. На широких плечах голова пастуха казалась неестественно маленькой, впечатление усугублялось из-за узкого лба, из-под которого спокойно глядели маленькие глазки.
— Здорово… — протянул Томен.
Он был несколько удивлен, поскольку ожидал, что пастух окажется молодым пареньком или, во всяком случае, не таким великаном… Ростом пастух был на голову выше чародея, а тот прежде всегда считал себя довольно рослым парнем. Плечи Рутки и вовсе казались необъятными, в его громадной фигуре угадывалась немалая сила.
— Чего глядишь? Дивишься? — ухмыльнулся староста. — Ну, дивись, дивись… Наш Рутка всей округе известен. Другого такого не сыщешь. Богатырь! И силушкой Гилфинг наделил, и разумом не обидел. Кто бы иной в солдаты подался или сбежал бы… А наш — вот, пастушит…
