Таймлесс. Рубиновая книга - Гир Керстин (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
— А ты можешь пройти сквозь него?
— Не знаю, не пробовала.
— Ну так попробуй! — предложила Лесли.
Но Джеймс как-то не горел желанием, чтобы кто-то сквозь него ходил.
— Что это ещё значит — «привидение»?! Никто не смеет унижать Джеймса Августа Перегрина Пимпелботтома, наследника четырнадцатого графа Хардстдейла. Никто, и маленькие девочки в том числе.
Как и многие другие привидения, он просто-напросто не хотел верить в то, что больше не был человеком. Даже при большом желании он не вспомнил бы того факта, что когда-то умер. Мы познакомились пять лет назад, в мой первый день обучения в Сент-Ленноксе, но Джеймсу казалось, что всего несколько дней тому назад он играл в карты с друзьями и болтал о мушках и париках. (Он, кстати, носил и то, и другое, но выглядел вовсе не так ужасно, как может показаться из этого описания.) То, что за время нашего знакомства я подросла на двадцать сантиметров, мне поставили, а затем сняли брекеты, и у меня появилась грудь — всего этого Джеймс старательно не замечал.
Равно как и того обстоятельства, что дворец его отца давно уже стал частной школой с электричеством, водой и батареями. Единственное, что он, кажется, всё-таки замечал — это длину юбочек у воспитанниц школы. В его-то времена женские ножки увидеть было непросто.
— Не очень-то вежливо с вашей стороны, мисс Гвендолин, не поприветствовать господина, который по статусу намного выше вас! — крикнул он вслед, совсем ошарашенный от такого невнимания с моей стороны.
— Прости, но мы спешим, — сказала я.
— Если могу чем-нибудь быть полезен — извольте, я всегда к вашим услугам! — Джеймс поправил старомодные воланы на рукавах.
— Нет, большое спасибо. Нам просто нужно как можно скорей попасть домой.
Да уж, «к нашим услугам»! Джеймс сам и дверь-то открыть не мог, не то, чтобы другим помогать.
— Шарлотта плохо себя чувствует.
— О, как это печально, — Джеймс был неравнодушен к Шарлотте. В отличие от «той невоспитанной веснушчатой», как он обычно называл Лесли, моя кузина казалась ему исключительно «обворожительной и грациозной». Сегодня он тоже отпустил парочку высокопарно-льстивых комплиментов. — Пожалуйста, вырази ей мои наилучшие пожелания. И передай, что сегодня она снова обворожительно выглядит. Светлый лик её немного бледноват, но загадочен, как у эльфийской принцессы.
— Я передам.
— Прекрати уже общаться со своим вымышленным другом! — сказала Шарлотта. — Так и в психушку загреметь недолго.
Ладно-ладно, ничего-то я ей не передам. Хватит уже задаваться.
— Джеймс не вымышленный, он просто невидимый. А это большая разница!
— Ну как знаешь, — пожала плечами Шарлотта.
Она и тётя Гленда считали, что я просто выдумала и Джеймса, и других духов, чтобы казаться значительней. Я уже жалела, что разболтала родственникам про привидений. Но когда я была совсем маленькой, то уж никак не могла смолчать. Особенно если железные фигурки, украшавшие водосточную трубу, подтягивались на крышу и строили мне оттуда рожи. Те ребята были, по крайней мере, весёлыми. А иногда вот встречались и мрачные создания, которых я, откровенно говоря, побаивалась. Прошло года два, прежде чем я поняла, что привидения не опасны для людей. Единственное, что они могли сделать, так это нагнать страху. Джеймс, конечно, такого не вытворял. Он был совершенно безобидным.
— Лесли думает — хорошо, что Джеймс умер молодым. С такой фамилией как у него — Пимпелботтом — жену он себе в жизни бы не нашёл. Ну кому захочется зваться Пимпелем? — Шарлотта нервно заёрзала. — Но выглядит он совсем неплохо, — продолжала я. — К тому же, если верить его словам, Джеймс страшно богат. Только некоторые привычки у него были немножко немужественные — постоянно прикрывал нос напрысканным духами платочком, расшитым по последней моде.
— Как жаль, что никто кроме тебя не может им восхищаться, — сказала Шарлотта.
Да я и сама так думала.
— Ну и глупо же ты поступаешь, если рассказываешь про свои странные способности каждому встречному, — продолжала Шарлотта. Это был один из её типичных ударов ниже пояса. Он был рассчитан на то, чтобы задеть меня. И задел.
— Нет во мне ничего странного!
— Нет, есть!
— О себе подумай, ты — носитель гена!
— Я хоть не болтаю об этом где попало, — сказала Шарлотта. — А ты у нас наоборот, как чокнутая бабушка Мэдди. Она даже молочнику любит порассказать о своих видениях.
— Ты подлая, подлая!
— А ты наивная!
Препираясь, мы бежали по вестибюлю мимо застеклённой кабинки нашего вахтёра, прочь со школьного двора. Дул сильный ветер, небо хмурилось так, будто вот-вот брызнет дождь. Я уже жалела, что мы не забрали вещи из-под парт. Пальтишко бы сейчас вовсе не помешало.
— Прости за это сравнение с бабушкой Мэдди, — сказала Шарлотта немного сдавленным голосом. — Волнуюсь немного.
Я была поражена. Она никогда раньше не извинялась.
— Понимаю, — быстро проговорила я, давая понять, что извинение принято. На самом деле, о понимании между нами не могло быть и речи. Я бы на её месте тряслась со страху. Сейчас я тоже волновалась, но не очень сильно — как, например, перед походом к стоматологу.
— Да и вообще, мне бабушка Мэдди нравится, — это была чистая правда. Бабуля Мэдди была порой чересчур болтливой, могла по четыре раза повторять одно и то же. Но мне такие странности были куда милее, чем дурацкая таинственность всех остальных. А ещё бабушка Мэдди всегда угощала нас леденцами. Лимонными. Но что Шарлотте до каких-то там леденцов! Мы перешли дорогу и побежали дальше.
— Ну не пялься ты так! Заметишь же, когда я исчезну. Тогда накорябаешь свой дурацкий крест мелом на бордюре и побежишь себе дальше домой. Но сегодня этого не случится, точно тебе говорю.
— Ты этого знать не можешь. Любопытно тебе, наверное, где ты окажешься? То есть, когда?
— Конечно, — сказала Шарлотта.
— Надеюсь, не в центре Великого Пожара 1664 года.
— Великий Лондонский пожар был в 1666, — сказала Шарлотта. — Ну как можно не запомнить такую лёгкую дату! Кроме того, эта часть города тогда была не очень-то застроена, следовательно, не могла и сгореть.
Я уже говорила, что Шарлотту ещё называли занудой и спойлером? Но я держалась спокойно. Это было, конечно, жестоко, но мне хотелось хоть на пару секунд стереть с её лица эту дурацкую улыбочку.
— Сдаётся мне, наша школьная форма отлично горит, — заметила я вскользь.
— Я знаю, что делать, — сказала Шарлотта, так и не улыбнувшись.
Я не могла не восхититься её хладнокровием. Уже от одной мысли о том, что скоро я могу очутиться где-то в прошлом, мне бы стало жутко. Всё равно в каком времени — в прошлом всегда кошмар творился. Всё время войны, чума, оспа, а скажешь что-то не то — сразу обзовут ведьмой и сожгут. Вместо туалетов — дырки, блохи у всех подряд, а по утрам каждый плюхал содержимое ночного горшка из окна прямо на улицу. И не важно, шёл там внизу кто или нет.
Шарлотту всю жизнь учили, как не растеряться в прошлом. У неё никогда не хватало времени на игры, подружек, походы по магазинам или на мальчишек. Вместо этого она занималась танцами, фехтованием и конным спортом, иностранными языками и историей. Начиная с прошлого года она стала, вдобавок ко всему, каждую среду после уроков уезжать с леди Аристой и тётей Глендой неизвестно куда. Возвращались они только поздно вечером. Мои родственники называли это «занятия по тайноведению». Нас никто в известность не ставил, какой там мистике обучали Шарлотту, даже она сама ничего не рассказывала.
Когда Шарлотта только научилась говорить, то наверное, первой её фразой было: «Это секрет!» А сразу за ней: «Это вас не касается». Лесли говорит, в нашей семье больше тайн, чем у секретных служб США и Великобритании, вместе взятых. Вполне возможно, что она права.
Обычно мы ехали домой на восьмом автобусе, он останавливался у Баркли-сквер, а от него до дома было совсем близко.
Сегодня мы пробежали эти четыре остановки пешком, как учила нас тётя Гленда. Я всё время держала наготове мел, но с Шарлотой ничего особенного не происходило. Когда мы подошли к двери, я, можно сказать, почти разочаровалась. Моя миссия во всей истории на этом месте подходила к концу. За дело бралась бабушка.
