Коготь миротворца - Вулф Джин Родман (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Иона и я помотали головами.
Алькальд выпятил грудь, как это принято у политиков, когда им представляется возможность произнести более двух фраз кряду.
– Я все это хорошо помню, хотя и был тогда всего лишь подростком. Женщина. Имя забыл, но мы всегда называли ее Матушка Лихорадка. Ее тоже замуровали в доме. Вот точно так же, как Барноха, – занимаются-то этим всегда одни и те же люди. Но тогда был конец лета, время сбора яблок. Я точно помню: все пили свежий сидр, а сам я ел яблоко, пока смотрел.
На следующий год, когда взошла пшеница, кто-то пожелал купить дом. Собственность преступника переходит деревне, как вам известно. Те, кто делает работу, получают вместо платы все, что найдут в доме, а сам дом и землю забирает деревня.
Короче говоря, мы взяли стенобитное орудие и пробили дверь, думая вымести старушечьи кости и запустить в дом нового владельца. – Алькальд засмеялся, запрокинув голову. В этом смехе было что-то жутковатое, призрачное, а может быть, так казалось из-за того, что его почти заглушал гул толпы. Я спросил:
– Она не умерла?
– Это смотря что ты имеешь в виду. Женщина, так долго пробывшая в полной темноте, может превратиться в довольно странную тварь, вроде тех, что встречаются в гнилом дереве. Мы в Сальтусе почти все рудокопы и под землей многое повидали, но тут мы взяли руки в ноги да врассыпную, а потом вернулись с горящими факелами. Свет ей пришелся не по нраву, не говоря уж об огне.
Иона коснулся рукой моего плеча и указал на толпу, которая пришла в движение. Несколько мужчин с деловитым видом расталкивали народ, прокладывая себе дорогу. На них не было ни шлемов, ни доспехов, но некоторые несли остроконечные пики, а остальные – палки с медными навершиями. Мне сразу вспомнился отряд охранников-добровольцев, который пропустил к некрополю Дротта, Роша, меня и Эату много лет назад. За этими вооруженными людьми четверо мужчин несли стенобитное орудие, о котором говорил алькальд, – грубое бревно примерно двух пядей в поперечнике и шести кубитов в длину.
При их появлении толпа выдохнула в едином порыве, потом все оживленно заговорили, послышались одобрительные возгласы. Алькальд оставил нас и отправился отдавать распоряжения. Людям с пиками очистили место вокруг замурованного дома, а когда мы с Ионой стали проталкиваться поближе, алькальд велел им пропустить нас вперед.
Я думал, что, как только все будет готово, они начнут ломать стену без предварительных церемоний. Однако я недооценивал алькальда. В последний момент он взобрался на крыльцо и помахал над головой шляпой, призывая к тишине.
– Привет вам, гости и соседи! Прежде чем вы успеете трижды вздохнуть, мы взломаем заслон и вытащим разбойника Барноха. Мертвым или – как мы надеемся, потому что времени прошло еще недостаточно, – живым. Вы знаете, в чем он повинен. Он вошел в сговор с приспешниками предателя Водалуса. По его доносам они убивали честных людей. Все вы сейчас думаете, и справедливо, что столь подлое преступление надо карать без пощады. Да, говорю я! Да, говорим все мы! Сотни и тысячи покоятся ныне в могилах по вине Барноха. А скольких постигла еще более страшная участь!
Прежде чем упадут эти камни, я призываю вас: задумайтесь! Водалус потерял шпиона. Он будет искать другого. Как-нибудь глухой ночью, и, как я думаю, уже скоро, к одному из вас придет незнакомец. Говорить он будет складно…
– Совсем как ты! – раздался чей-то возглас, и все засмеялись.
– Куда лучше, чем я. Я всего лишь простой рудокоп, как вам известно. Сладкая речь и, наверное, немного денег, вот что я думаю. Так вот, прежде чем сказать ему «да», вспомните дом Барноха таким, каким видите его сейчас – с каменной кладкой вместо двери. Представьте себе собственный дом без окон и дверей. Представьте в нем себя.
А теперь представьте, какое зрелище вас ожидает. Говорю вам всем и особенно гостям: то, что вы сейчас увидите, – только начало. Ярмарка в Сальтусе сегодня только открывается. Мы наняли лучшего мастера в Нессусе, и в ближайшие дни вы станете свидетелями казни по меньшей мере двух человек. Казни по всем правилам искусства, когда голова человека летит с плеч долой от одного удара. Один из осужденных – женщина, и потому нам потребуется стул. Это то, что многие из вас, кичащиеся своей образованностью, никогда не видели и не увидят. Вы также полюбуетесь, как этого человека, – алькальд шлепнул ладонью по стене, – этого Барноха, поведет к смерти наиопытнейший проводник. Может, преступник сумел проделать дыру в стене, как это часто бывает, и тогда он сейчас слышит меня.
Его голос поднялся до крика.
– Барнох! Если можешь, перережь себе глотку! Потому что, если ты этого не сделаешь, скоро тебе придется пожалеть, что до сих пор не подох с голоду!
На мгновение наступила полная тишина. Я был близок к отчаянию, поняв, что мне вскоре предстоит продемонстрировать свое ремесло на соратнике Водалуса. Алькальд поднял правую руку, а потом резко опустил.
– Ну, молодцы, давайте!
Четверо с бревном вслух произнесли «раз, два, три» и бегом ринулись на замурованную дверь. Однако, пока двое первых карабкались по ступенькам, они почти остановились, и бревно ударило в камень с громким стуком, но без какого-либо видимого результата.
– Ничего, ребята, – ободрил их алькальд, – давайте еще разок. Покажите всем, какие силачи растут у нас в Сальтусе.
Они повторили попытку. На этот раз те, что впереди, более ловко взбежали на крыльцо, и камни содрогнулись от удара. В воздух поднялось облачко пыли. К четверке присоединился доброволец из толпы – плотный парень с черной бородой, и они ударили снова. Звук от удара не стал громче, но с ним слился треск, похожий на треск ломаемой кости.
– Еще разок, и готово, – сказал алькальд.
Он оказался прав. От следующего удара кладка провалилась внутрь дома, оставив дыру размером с человеческую голову. После этого «молодцы» обходились без разбега: они молотили бревном о камни, раскачивая его на руках, пока не образовалось отверстие, в которое мог пройти человек.
Кто-то еще раньше положил у двери факелы. Теперь мальчишка сбегал в соседний дом и зажег их от очага. Он передал их людям с пиками. Выказав гораздо больше храбрости, чем обещали его умные глаза, алькальд достал из-за пояса короткую дубинку и первым шагнул в дом. Зрители столпились за охранниками, а поскольку Иона и я стояли в первых рядах, мы оказались у самого отверстия.
Из него шел зловонный дух, гораздо отвратительнее, чем я ожидал. Повсюду валялась разломанная мебель. По-видимому, перед приходом карателей Барнох запер комоды и шкафы, и они крушили мебель, чтобы добраться до содержимого. На кособоком столе я заметил свечу, сгоревшую до самого основания. Люди, стоявшие позади меня, старались протиснуться вперед, а я, пораженный увиденным, пятился назад.
В глубине дома послышалось движение, торопливые нетвердые шаги, кто-то вскрикнул, потом раздался нечеловеческий вопль.
– Взяли! – воскликнул мужчина, стоявший позади меня, и это известие прокатилось по толпе.
Из темноты выбежал толстенький человечек с факелом в одной руке и пикой в другой.
– С дороги! Все назад! Ведут!
Не знаю, что я ожидал увидеть. Может быть, какое-нибудь омерзительное существо со свалявшейся гривой до пят. Но увидел я призрак. Барнох был большого роста; он и остался высоким, но сгорбился и совсем высох. Кожа его так побледнела, что, казалось, она светится, точно гнилое дерево. Ни на голове, ни на лице не осталось ни единого волоска. Позже я узнал, что он сам вырвал на себе все волосы. Но страшнее всего были его глаза: выпученные, явно незрячие и такие же черные, как провал рта. Когда он заговорил, я стоял к нему спиной, но понял, что это его голос.
– Меня освободят. Водалус! Водалус придет за мной!
Как бы я хотел, чтобы мне никогда не доводилось быть узником. Ибо голос его отбросил меня в те удушливые дни, что я провел в камере под Башней Сообразности. Я тоже мечтал, что меня освободит Водалус, грезил о начале восстания, которое сметет животную вонь и упадок нынешнего времени и вернет высокую, сияющую культуру былого Урса.
