Разведка боем - Юрин Денис Юрьевич (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Одна из трех дорог точно вела в Мефлеж, но вот какая именно, моррон не знал, и хоть пытался найти ответ по многочисленным следам на земле, но так и не смог. По всем трем дорогам в последние дни прошли толпы народа, а пастухи прогнали столько скота, что определить было ничего невозможно. Лишь в одном Дарк был уверен наверняка: каждое ответвление вело к покинутым жителями деревням, и в конце любого из трех путей его ожидала примерно одна и та же картина – зловещая тишина опустевшей округи и устрашающий вид оставленных хозяевами домов.
Впервые за все время странствия Аламез пребывал в растерянности, не решаясь, по какой из трех дорог ему направить коня. Ни натренированная логика, ни богатый жизненный опыт не могли подсказать озадаченному моррону ответ, но тут ему на помощь пришло само Провидение. Вдали на одной из дорог показались крошечные фигурки всадников. Их было всего трое – слишком мало для конного разъезда, но слишком много для обычных посыльных, ведь вестовые ездили поодиночке даже в опасное военное время.
По мере приближения всадников стали заметны детали их одеяний. На всех троих были плащи, под которыми явно скрывались кольчуги. На головах скачущих были шляпы, а не шлемы, но Дарка это не ввело в заблуждение. К нему приближались военные, на всякий случай маскирующиеся от, возможно, тайно проникших в округу шеварийских шпионов, а не обычные господа, вдруг решившие непогожим, пасмурным днем совершить небольшую конную прогулку. Их лошади казались чересчур замученными да чахлыми и, похоже, сильно недоедали. До такой степени измождения бедных животных могли довести лишь прижимистые интенданты пехотных полков, не видящие смысла хорошо кормить перевозчиков продуктовых телег да развозчиков вестовых.
Дарк не ошибся. Еще до того как всадники подъехали к нему вплотную, он точно определил род занятий троих молодых людей и их принадлежность не к конному, а к пехотному отряду. Вот только с целью их спешной поездки моррон оплошал. Как мог Аламез догадаться, что троим армейским посыльным, случайно встреченным им в чужой местности, прекрасно известно, кто он таков?
– Имею ли я честь говорить с благородным рыцарем Дитрихом фон Херцштайном? – почтительно произнес самый молодой и, похоже, самый бойкий на язык всадник, как будто невзначай распахнув полы запыленного плаща и продемонстрировав Дарку не только кольчугу армейского образца, но и красно-желтый мундир недавно набранного второго пехотного мелингдормского полка.
– Вы не ошиблись, ми… молодой человек, это именно я, – кивнул Аламез, с непривычки чуть не оплошав и не обратившись к обычному простолюдину: «милостивый государь». – Чем могу оказаться полезен доблестным герканским воителям?
Удивлению внешне оставшегося невозмутимым Дарка воистину не было границ. Он был поражен не только тем, что юноша знал его имя (простой вестовой явно не разбирался в геральдике и не смог бы узнать рыцаря по гербу на щите, тем более что тот был создан совсем недавно и вряд ли был уже занесен в геральдическую книгу Геркании), но и тем обстоятельством, что здесь, за много-много миль от границы ставшего почти родным графства Дюар, ему довелось повстречать соотечественников, да не одного или двоих, а целый полк.
– Мы не знаем, куда держит путь благородный рыцарь, и ни в какой мере не желаем препятствовать осуществлению его планов, – нарочито деликатно заверил, пожалуй, даже чересчур воспитанный юноша, – но в деревне Мефлеж, что всего в миле отсюда вдоль берега, расположился передовой отряд нашего полка. Его командир, благородный рыцарь фон Кервиц, желал бы с вами поговорить. Если бы вы не отказали в любезности…
– Не откажу, не откажу! Давай показывай дорогу! – прервал юношу рыцарь, уже уставший от изысков вычурной речи, еще как-то терпимой в больших городах, но совсем неуместной в суровое время похода.
Дарк мог отказаться от приглашения, но это бы ему ничего не дало. Он все равно направлялся в Мефлеж, а значит, разговор с фон Кервицем так или иначе состоялся бы. К тому же Аламез сгорал от любопытства, что же от его скромной, пока еще не имеющей никаких заслуг перед Короной персоны могло понадобиться прославленному боевыми подвигами рыцарю, который, кстати, чуть более месяца назад судил его поединки на состязании оруженосцев.
Когда судьба выхватывает тебя из мирной, размеренной жизни и тут же забрасывает в провинцию, которую вот-вот охватит война, то сердце мгновенно заполняет страх, а во встревоженной голове начинают гнездиться стайки дурных предчувствий. Человека переполняют эмоции, однако при этом его разум остается трезвым, рассудительным и спокойным. Ему не кажется, что мир перевернулся с ног на голову, а он сам сошел с ума. Когда же все происходит с точностью наоборот, то есть после нескольких дней странствий по охваченной тревогой округе ты вновь попадаешь в безмятежную жизнь и, находясь практически на границе, видишь не походный лагерь готовых к боевым действиям войск, а обычные будни небольшой рыбацкой деревушки, то сомнения по поводу здравости собственного рассудка непременно возникнут.
Дарк испытал подобное неприятное чувство, едва отряд из четверых всадников достиг побережья пограничного озера, а глазам изумленного моррона предстал Мефлеж. Неизвестно, о каком таком передовом отряде говорил вестовой, но только ни солдат, ни вооруженных вилами, топорами-колунами да ржавыми баграми мужиков, гордо именуемых ополчением, в небольшом рыбацком поселении не было видно. Вопреки ожиданиям деревушка оказалась совсем не покинутой и жила обычной, ничем не примечательной жизнью. Кто-то из жителей колол дрова, кто-то латал дырявые сети, готовясь вскоре вновь отправиться на ловлю, а кто-то смолил да конопатил днища утлых весельных и парусных лодчонок, уже давненько отходивших свой век, но все равно до сих пор спускаемых на воду. Вокруг царил беспечный, расслабляющий мир, от которого Аламез за последние десять дней уже успел отвыкнуть.
Разум моррона отказывался воспринимать то, что видели его глаза. Полное беспечности и успокоения зрелище казалось какой-то извращенной чародейской иллюзией, которая никак не вписывалась в суровую действительность напряженной предвоенной поры и которая вот-вот должна рассеяться, стоит лишь его коню подъехать к околице.
Так оно и случилось, правда, немного раньше – не на самой околице, а за двадцать шагов до ограды крайней лачуги, когда Аламез смог получше рассмотреть занятых обыденным трудом обитателей побережья. Ни коловшие дрова, ни чинившие снасти мужики ни капельки не походили на местных рыбаков. Их рубахи со штанами были чересчур чистыми, а взопревшие тела слишком мускулистыми для тех, кто питался в основном зеленью да рыбой, а мясо вкушал лишь по великим праздникам. Притом где это видано, чтобы на руках да лицах мирных рыбаков виднелось столько шрамов, оставленных явно не зубами щук, а острым боевым оружием? Бросились в глаза моррону и иные обстоятельства, например, то, что под ногами не суетилась непоседливая детвора, от гомона которой закладывало уши; из маленьких, перекошенных оконцев домишек не показывались женские лица, а с дворов не доносились ни собачий лай, ни иные звуки домашней живности. Не подвело Аламеза и обоняние, его нос сразу почувствовал запах костра, на котором жарился сочный барашек, а не варилась тошнотворная похлебка из рыбьих потрохов.
Иллюзия, сотворенная, правда, не искусным чародеем, а бывшая всего лишь деянием грубых человеческих рук и результатом хитроумного замысла начальства, мгновенно рассеялась. Мефлеж был оставлен жителями, но отнюдь не пуст. В нем на время обосновались солдаты, по приказу командира поменявшие обмундирование на драные штаны да протертые рубахи и с армейским задором изображавшие мирных жителей. Если с противоположного берега озера наблюдали шеварийцы, а Дарк не сомневался, что именно так оно и было, то они не смогли бы заметить подвоха. Большое расстояние скрадывало то, что моррону открылось только вблизи.
Предположение окончательно превратилось в твердое убеждение, как только Аламез и его провожатые достигли центра деревни. Там глазам Дарка предстали многочисленные доказательства его правоты. И сложенные в сарае доспехи с одеждами, за которыми зорко приглядывала троица развалившихся на завалинке мужиков весьма воинственного настроя и вида, и конское ржание, донесшееся откуда-то из-за домов, и почти родной мелингдормский говор, который только глухой иль чужеземец перепутал бы с речью местного жителя. Впрочем, Дарк не мог упрекнуть провожатого во лжи иль в чем-нибудь обвинить. Вестовой сразу признался, что в Мефлеже стоит передовой отряд его полка, но почему-то не счел нужным упомянуть о затеянной маскировке.
