Ночь в Шариньильском лесу - Пехов Алексей Юрьевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Я воспользовался мимолетным замешательством, воцарившимся на месте трагедии среди секундантов пруссака, и, несмотря на хмель, шумящей в голове, послушался совета Жерара и бежал. Дуэль произошла на окраине леса и не долго думая, я устремился в самую чащу, теша себя надеждой, что военная жандармерия не будет преследовать человека по дремучему лесу, тем более что им сейчас не до меня.
Так, ранним утром я и оказался в Шариньильском лесу. На протяжении веков королевские династии приезжали сюда на охоту. Лес много видел на своем веку. Великий и дремучий заповедник, в котором можно было найти любого зверя, начиная с мелкого и трусливого зайца и, заканчивая огромным и свирепым кабаном-секачом, на которого с пиками так любил охотиться Карл девятый. До сих пор лес хранил множество тайн, и никто, кроме королевских егерей и лесников местных баронов не знал, что скрывается в его таинственных изумрудных глубинах. Говорили, что если захотеть, в Шариньильском лесу можно встретить дриаду или фею или еще какое-нибудь волшебное создание. Лес зеленым бастионом протянулся на десятки лье и сейчас, в середине осени, он все так же молча нависал надо мной зеленой и могучей неприступной стеной, не спешившей сменить одежду на золотые цвета осени. Единственной дорога для меня была через этот лес. Позади прусская казнь, а посмей я высунуть нос в этой провинции, казнь на гильотине от сторонников Республики. Оставался лишь один шанс. Пройти лес насквозь и выйти из него в местах, где Республика еще не так сильна. А затем? Затем в Майнц, где доживает век старая и любимая тетушка по отцовской линии, которая приютит в поместье родного племянничка. Единственное место, куда я, лишенный всего состояния проклятой Революцией, могу отправиться. Как все-таки жестока жизнь…
Гибкая ветка орешника, от которой я не успел увернуться, хлестнула меня по щеке. Я и не заметил, как наступил вечер. Целый день, останавливаясь только чтобы перекусить скудной снедью, оказавшейся в сумке, сунутой мне в руку Жераром во время бегства, я шел и шел по, казалось, такому нескончаемому лесу. Уставшее тело требовало отдыха, и пришло время искать привал на ночлег. А спать на земле в ночном и негостеприимном лесу не хотелось. Шариньильский лес славился волками. Конечно, после указа Людовика о неограниченной охоте на волков, который появился, когда они растерзали нескольких безмерно храбрых, но пьяных аристократов, решивших, что против стаи волков-людоедов самое лучшее оружие это шпага, хищников стало намного меньше, их почти всех пустили на шкуры, но местные говорили, что в самой глубокой чаще еще остались волки. А потом крестьяне, озираясь по сторонам и тихо шепча, добавляли:
— А может и не совсем волки. Может это оборотни….
Я не верил в страшные сказки, слышанные мной в далеком детстве. Нет никаких оборотней. Но волки, самые настоящие волки, тут были, и заночевавшему в лесу путнику могло очень сильно не поздоровиться, наткнись на спящего человека голодная стая. Разве что на дерево залезть…
И пистолет, заботливо оказавшийся в той же сумке Жерара, тут тоже не поможет, одним выстрелом, в темноте, дай бог попасть хотя бы в корову, не то, что в волков, которые как серые призраки снуют во мраке. О чем не позаботился Жерар, так это о боезапасе. Выстрелить я мог только один раз, а потом вся надежда на тяжелый палаш. Сейчас пистолет находился у меня на поясе, под камзолом и, надеюсь, что воспользоваться им мне не придется. Нет, я не очень-то и опасался за собственную жизнь. С волками я справлюсь, по крайней мере, очень надеюсь на это. Тем более, сейчас ранняя осень, а не холодная и голодная зима. Просто привыкшему ночевать под кровом не очень хочется спать на улице, словно нищему.
Сумерки мягкой серой паутиной упали на засыпающий осенний лес, оплетя его своей хрупкой сказочной сетью, окрасив мир в волшебную серую картину, которая через несколько минут потонет в чернильной краске ночи. Слабый ветерок шуршал в кроне деревьев, и ветки, выделяющиеся на фоне еще не погасшего лилового неба с бледной полной луной, казались гротескными и страшными силуэтами каких-то невиданных морских чудовищ-спрутов, что пожирают корабли отважных моряков в сказаниях из нашего далекого детства.
Лес засыпал вместе с уходящим из него солнечным светом, и я нисколько бы не удивился, если бы в подступающей тьме вспыхнули огоньки города эльфов или раздался шелестящий смех дриады из дупла старого дуба.
— Тьфу! На сказки потянуло! — выругался я и ускорил и без того быстрые шаги. Еще с десяток минут, и разглядеть тропинку будет невозможно, поэтому нужно присмотреть место для ночлега.
Из-за деревьев появились робкие и дрожащие стебельки тумана, который оплетал стволы деревьев, как вьюн оплетает стены замков, пытаясь забраться к небу и покорить неприступную стену. Туман постепенно затопил тропинку, искрясь нереальным серебряным светом в подступающей тьме древнего леса.
Лес не менялся: все те же мощные корабельные силуэты стволов ровными рядами выстроившихся вдоль нескончаемой звериной тропки, которая петляла между ними как пьяный заяц. Ни поляны, ни лужайки. Придется ночевать вот здесь, прямо под стволом любого из понравившихся мрачных великанов.
Я зябко поежился, ночь будет прохладной, осень как-никак. Тусклая мгла сумерек упала на лес, подготавливая его к своей уже подходящей хозяйке-ночи, лишь луна ярче засветила на погаснувшем небе с серебристыми жемчужинами робко мигающих звездочек. Ну вот. Дотянул. Идти в сером и тусклом мареве, когда почти ничего не видно, рискуя сломать себе шею или устраиваться на ночлег прямо, на тропинке, надеясь, что за ночь я не прихвачу воспаление легких?
Я еще раз покрутил головой, стараясь различить хоть что-нибудь, кроме бледной луны, тусклым светом озарявшей лес. Свет был какой-то нереальный и мертвый, так пахнут бледные нарциссы, растущие на кладбище. Цвет есть, но запах отсутствует. Так же было и с лунным светом. Этот свет сиял, мерцал и искрился на стволах деревьев, но не давал тепла и четкого обзора окружающего леса. Он практически не освещал уснувшие деревья, от него не было никакого толку. Зато толк был от другого огонька.
