Тогайский дракон - Сальваторе Роберт Энтони (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
ГЛАВА 1
ПЕРВАЯ КРОВЬ
Горы остались позади, и путь сделался ровным и легким. Больше всех, казалось, радовался этому Сумрак. Крепкий жеребец унаследовал от своих тогайских предков способность покрывать милю за милей, и ему достаточно было краткого отдыха, чтобы восстановить силы. Если бы Бринн не сдерживала Сумрака, он несся бы еще быстрее.
Саму тогайранку, с которой мало кто мог поспорить в умении держаться в седле и управлять лошадью, скачка по лесным тропам тоже приводила в восторг.
Белли'мар Джуравиль устроился на спине Сумрака, причем благородное животное вряд ли испытывало неудобство от веса миниатюрного эльфа. Джуравиль сидел перед Бринн, повернувшись лицом к ней и откинувшись, спиной на сильную шею лошади. Они почти не разговаривали; эльф видел, что все мысли девушки заняты тем, что ждет их впереди. Собственно, это вполне устраивало Джуравиля. Цель превыше всего, и ничто иное не должно отвлекать Бринн Дариель: ни картины пробуждающегося летнего леса, ни пение птиц, ни похожие на алмазы капельки росы, поблескивающие на траве в лучах утреннего солнца.
Иногда эльф возносился на какую-нибудь ветвь повыше и внимательно оглядывал окрестности. До сих пор их пути не мешало ничто.
Вечера тоже проходили спокойно. Путники с удовольствием поглощали у костра нехитрый ужин. Джуравиль с интересом слушал рассказы Бринн о своей родине, о ее родителях и маленьком кочевом племени Кейлин Кек, к которому она принадлежала.
— Летом мы всегда забирались повыше, — говорила она. — Поднимались по склонам гор, которые вы называете Пояс-и-Пряжка, а мы — Алешон Твак, что на языке тогайру означает Хребет Дракона. Иногда раскидывали лагерь так высоко, что в разреженном воздухе становилось трудно дышать. Возникало ощущение, будто не хватает воздуха, на каждый шаг уходило несколько минут, а чтобы добраться до ближайшего шатра, требовался час. Иногда из носа даже начинала течь кровь. Мать волновалась за меня, а отец ее успокаивал. На высокогорье, говорил он, всегда так, ничего опасного в этом нет.
Джуравиль не сводил глаз с молодой тогайранки. Она сидела, слегка откинув назад голову и устремив взгляд в ночное небо. На нем высыпали мириады звезд, с запада ветер гнал редкие облака. Полная луна, Шейла, то скрывалась за ними, то выныривала снова, заливая все вокруг бледным призрачным светом.
Эльф знал, что Бринн ничего этого не замечает; ее взгляд сейчас пронизывал и пространство, и время. Она видела ночное небо, искрящееся над шатрами из оленьей кожи, разбросанными среди огромных валунов высоко на склоне Пояса-и-Пряжки. Она слышала смех матери и отрывистые распоряжения отца, ржание тогайских пони, настолько преданных своим хозяевам, что их можно было не привязывать, отпуская пастись в поисках редкой травы.
Джуравиль считал это хорошим признаком. Пусть к ней вернется ощущение прошлых дней; пусть она ясно отдаст себе отчет в том, что потеряла и что потерял весь народ тогайру; тогда в ее призыве к ним будет больше страсти и убежденности.
— Как думаешь, они и сейчас кочуют по предгорьям? — спросил он.
Девушка перевела на него взгляд. Лицо ее омрачилось.
— Скорее всего, нет, — угрюмо ответила она. — Когда наш народ оказался под пятой Бехрена, приспешники Чезру силой пытались загнать уцелевших в деревни.
— Разве тогайру могут осесть на одном месте? — осведомился Джуравиль. — Способ существования скотоводов-кочевников — перемещаться с одного пастбища на другое.
— Больше чем способ существования. Это наш дух, наша тропинка на… — Тогайранка умолкла, словно колеблясь, стоит ли продолжать дальше.
— Тропинка куда? — спросил эльф. — На небеса?
Бринн, с любопытством посмотрев на него, кивнула.
— На наши небеса, — пояснила она. — Они на высоких плато — долинах, поросших золотистыми цветами, предвестниками холодных осенних ветров. Их можно найти, идя вдоль летних ручьев, разлившихся после весеннего половодья, или выслеживая антилопу…
— Бехренцы вряд ли видят смысл в такой жизни, — заметил Джуравиль. — Они не кочевники.
— Потому что по их пустыням не очень-то покочуешь, — сказала девушка. — У них есть оазисы, есть огромные города, но за их пределами круглый год одинаково уныло и бесприютно. Другое дело тогайские степи, где каждый новый сезон приносит неповторимую красоту. Вот почему бехренцы не понимают нас и пытаются переделать на свой лад.
— Может, они верят, что, приучая тогайру жить в деревнях, показывают им путь к лучшей жизни.
— Нет, — возразила Бринн, не дав ему договорить.
Джуравиль не сомневался, что реакция собеседницы будет именно такой; собственно, на это он и рассчитывал.
— Они хотят, чтобы тогайру жили в деревнях и даже в городах, потому что тогда им будет легче управлять нами. В любом селении все на виду, а в степи мы свободны, можем жить, как привыкли испокон веков, и, не опасаясь чужих ушей, говорить то, что думаем о завоевателях.
— Но есть же и выгода, — продолжал настаивать эльф. — Спокойное существование, обеспеченная жизнь, к примеру.
— Ловушка собственности! — воскликнула тогайранка. — Города — это большие тюрьмы, и ничего больше. Стоит попасть туда, как привыкаешь к удобствам цивилизованной жизни и начинаешь зависеть от них. Но при этом лишаешься…
— Чего же? — Джуравиль сознательно гнул свою линию.
— Летних плато, горных ветров и аромата… Ах, этих чудных запахов высокогорных полей! Бурных рек, полных бьющейся рыбы. Долгих скачек на пони по открытой степи… Ты непременно должен услышать этот звук, Белли'мар! Стук копыт тогайских коней! С этим мало что может сравниться.
Грудь Бринн высоко вздымалась; в ее карих глазах полыхал затаенный огонь. Можно было догадаться, что в этот момент перед ее мысленным взором проносились тогайские пони. Через некоторое время девушка вышла из транса.
— Я еще увижу все это, — уверенно заявила она, — Увижу, можешь не сомневаться!
Еще несколько дней спутники продолжали двигаться в южном направлении, и Бринн никак не могла дождаться, когда же она приблизится к осуществлению своей заветной цели: найдет тогайру и разожжет в их сердцах пламя освободительной борьбы.
Именно эту цель ставили перед ней ее наставники, но Джуравиль понимал, что, прежде чем тогайранка возглавит восстание, им придется заняться еще многим. Бринн Дариель прошла у эльфов суровую школу, точно так, как это на протяжении столетий происходило в Эндур'Блоу Иннинес со всеми будущими рейнджерами. Однако сколь хороша эта школа ни была, у нее имелись свои пределы. Любая неудача в долине эльфов не имела для нее по-настоящему серьезных последствий. И следовательно, не давала понимания того, чем подобный промах может грозить в реальной жизни. В Эндур'Блоу Иннинес неудача оборачивалась всего лишь презрением, выраженным наставниками, да неделями тяжелейших тренировок, здесь же… Здесь она означала бы верную смерть. И Бринн должна в полной мере осознать это.
И потому, когда однажды утром эльф разглядел поперек тропы почти неприметные, но весьма любопытные следы, он не обратил на них внимание девушки, но сам занялся их изучением. Джуравиль узнал их без труда; подобные следы много-много раз попадались ему во время войны с демоном, когда эльф вместе с Полуночником и Джилсепони сражался с Бестесбулзибаром и его прихвостнями. Они напоминали следы человека — скорее подростка. Однако те, что он видел прежде, оставляли грубые сапоги, а эти — голые ноги, плоскостопые, с широко расставленными пальцами и сильно сужающиеся к пятке.
Гоблины. Идут на запад и, похоже, спешат.
Джуравиль поднял голову, внимательно огляделся, улыбнулся и покачал головой. Следы оставлены день назад, не позже. Эти гоблины уже далеко.
Но, по крайней мере, он знал, в каком направлении эти твари движутся.
К удивлению Бринн, ее спутник заявил, что нужно свернуть на запад. Девушка не возражала, поскольку полностью доверяла ему как проводнику. Пожав плечами, она направила Сумрака туда, куда полетел эльф. За день они отмахали около двадцати миль, но к тогайским степям оказались не ближе чем вчера — на что Бринн и не преминула обратить внимание эльфа.
