Птицелов - Остапенко Юлия Владимировна (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
«Кто ж меня так подставил?» – подумал он, украдкой оглядываясь в поисках ответа. Но ни одного знакомого лица ему так и не попалось. «Подвёл под нож – и прячется теперь, скотина. Выясню – убью, – привычно пообещал себе Марвин. – Если успею, конечно…»
А пока надо выкручиваться.
– Чем же мог я прогневить эту сиятельную месстрес? – невинно поинтересовался он. – Мне казалось, напротив, я всегда был её преданным слугой.
– Ах, бросьте! – капризно сказала королева Ольвен и швырнула в него яблоком. Целила, кажется, в грудь, но немного промахнулась. «И впрямь гневается», – подумал Марвин, удерживая желание потереть занывшее плечо. – Это вы её сделали своей слугой, и обращались прескверно, как с последней посудомойкой! Сколько сердец прекрасных месстрес вы разбили, негодник?
– Не считал, – честно признался Марвин. Король хихикнул и тут же закашлялся в кулак, потупившись под уничтожающим взглядом королевы. Сэйр Годвин разглядывал свои ногти, его паскудный кузен довольно ухмылялся, радуясь посрамлению братова вассала, а следовательно – и самого брата.
– Вы только подумайте, он не считал! И они, вообразите, тоже не считали, сколько слёз из-за вас пролили!
– Моя королева, сознательно я никогда не причинил обиды ни одной благородной месстрес, – вполне чистосердечно сказал Марвин.
– Отчего же тогда они так рыдают, отчего так безутешны, отчего требуют для вас кары?
– Кто именно? – перешёл к делу Марвин. – Поймите меня правильно, ваше величество, если бы я точно знал, о какой из благородных месстрес идёт речь…
– Вы обидели её совсем недавно, – озорно улыбаясь, заявила королева.
Так, начинается. Она ж не просто палачу отдаст – поиграет ещё сперва, как кошка с мышкой. Вот и придворные уже хихикают. Забавно им, видите ли. Хотя, чего уж там, Марвину на их месте, наверное, тоже было бы забавно…
– Недавно – понятие столь относительное, моя королева, – извернулся он. – Порой то, что равнодушному кажется недавним, для страждущего сердца оборачивается веками…
– Не особо-то вы страждете, как я погляжу, – оборвала его королева. – Хотя теперь я понимаю, какими речами вы смущаете умы благородных месстрес.
«А может, и пронесёт», – подумал Марвин, осмелившись поднять взгляд. Королева по-прежнему улыбалась, но в её улыбке теперь было на порядок меньше яда и на порядок больше – удовольствия. Марвин снова представил, каким стало бы её лицо, если бы…
– Но я снова вам подскажу. Эта месстрес встретилась вам здесь, в Балендоре, и вы дали ей некое обещание, которого не сдержали.
«Да сколько ж их тут было таких!» – мысленно взвыл Марвин. Ну в самом деле – разумеется, он что-то да обещал каждой девчонке, которой задирал юбку, это обычное дело. И уж королева Ольвен это наверняка понимает как никто.
– Не припомните? Коротка же у вас память, мессер!
– Длиною не памяти измеряется сила рыцаря, но меча его, – кротко ответил Марвин.
Тут уж король не выдержал и расхохотался в голос. Вернее, хохотом это высокое побулькивание назвать было трудно, но не приходилось сомневаться, что государю весело. Годвин тоже улыбался. Марвин счёл это хорошим знаком.
– У неё самые дивные белокурые локоны, какие мне доводилось видеть, мессер, – лукаво сказала королева.
«Ого как, – подумал Марвин. – А уж не сама ли ты по этой части?.. Но нет, невозможно. Слишком утонченна и женственна».
– Вы не похожи на других женщин, моя королева, – вырвалось у него.
Король перестал смеяться, Годвин – улыбаться, зал притих, а королева удивилась.
– Почему?
– Обычно женщины не любят тех, в ком отмечают красоту. И только вы одна можете сочувствовать им и защищать их честь. Впрочем, это можно понять: с вашей красотой нет нужды опасаться соперниц.
– Казнить, – с упоением сказал король. – Немедленно. Прилюдно.
Но Марвин видел, что он шутит, и всё сейчас зависит от королевы. Не то чтобы он боялся смерти – но не хотелось умирать так глупо, а ещё больше – вызвать немилость королевы Ольвен. Хотелось, можно сказать, совсем обратного…
Внезапно счастливая догадка пронзила Марвина. Он удержал победную улыбку и, не поворачивая головы, твёрдо сказал:
– Впрочем, не могу отрицать, что в вашем лице месстрес Бьянка из Кудиона обрела поистине могучего защитника.
«Угадал или нет?» – напряжённо подумал Марвин и по засиявшей улыбке королевы понял, что угадал. Точно, Бьянка. Маленькая белокурая Бьянка… которая хохотала, когда он увещевал, что в её неприлично юном возрасте нельзя клеиться к каждому встречному мужчине и что отец убьёт её, если узнает. На это она отвечала: «Нет, милый, это тебя он убьёт!» – и снова хохотала, так очаровательно, что Марвин не устоял, хотя девчонке едва стукнуло шестнадцать. Отец, видимо, всё-таки узнал. Марвин помнил его смутно – вроде сморчок какой-то, так что не удивительно, что кинулся к королю просить заступничества, ну а Бьянка, видимо, подыграла… а что ей оставалось? В монастырь-то, поди, неохота. Марвин ни в чём её не винил. Главное – чтоб теперь жениться не пришлось. Ну и чтобы не казнили.
– А не так-то уж и коротка ваша память, мессер, – сказала королева.
– Стараюсь, как могу, – признался Марвин.
– Выйди сюда, дитя моё! Вот твой обидчик. Правда ли, что вы обещали сей прекрасной и благородной месстрес жениться на ней и под этим предлогом обесчестили?
«Да это же ты её сама сейчас на весь свет бесчестишь, стерва», – подумал Марвин, а вслух сказал:
– Неправда!
По толпе придворных прошёл ропот, король засопел, королева нахмурилась, а прелестная маленькая Бьянка, вынырнувшая из толпы, залилась краской и умоляюще посмотрела на отца. Тот топтался рядом – странно, что Марвин сразу их не заметил, – весь пунцовый от стыда. «Сам напросился, – мстительно подумал Марвин, – это не я тебя сюда за шиворот приволок, а как раз наоборот».
– Так вы говорите, неблагородный мессер, – произнесла Ольвен, и в её голосе зазвенели стальные нотки, – что не обещали этой месстрес повести её под венец?
– Не обещал, попросту не мог обещать, – уверенно ответил Марвин. – Потому как с младенчества обещан другой, и никогда не нарушил бы обет.
– О, – лоб королевы разгладился. – Вот как? Какой же бедняжке так не посчастливилось?
– Месстрес Гвеннет из Стойнби, моя королева.
– Стойнби? – оживился король. – Это те Стойнби из южной доли?
– Истинно, мой король.
– Славный род, – покивал Артен. – Славный и миролюбивый. Душа моя, – тонкая монаршья ладонь легла за запястье супруги. – Мне кажется, брак с девицей столь спокойных и чистых кровей охладит буйную голову этого неистового мессера.
«Ох, какой же вы дурак, ваше величество», – подумал Марвин и поспешно осенил себя святым знамением. Королева удивлённо приподняла брови. Марвин тут же нашёлся и сказал:
– Клянусь Единым, так и будет, мой король.
Ольвен покусала пухлые губки. Годвин скучал, старый Кудион пыхтел от возмущения, Бьянка ковыряла ножкой пол.
– Полагаю, – наконец изрекла королева, – что лучше всего эту буйную голову можно охладить, сняв её с плеч. Однако было бы несправедливо лишать благородную девицу жениха, с которым она обручена с младенчества. С другой стороны, – продолжала королева, перекрывая поднявшийся недовольный гул – а как же, такое развлечение сорвалось, – я полагаю, что и месстрес Бьянка, лишившаяся сатисфакции, и все мы, лишившиеся забавы, вправе требовать возмещения. Не так ли, благородные мессеры?
– Так! – заорали благородные мессеры; одуревший от ужаса Кудион старался больше всех. Королева подняла руку, требуя тишины.
– Посему, – сказала она так, чтоб слышали все, – повелеваю сэйру Марвину из Фостейна завтра непременно участвовать в турнире, затеянном нашим смиренным вассалом сэйром Годвином, и показать нам удаль, о которой мы столько наслышаны. Его дамой на завтрашний день будет месстрес Бьянка, которая по завершении празднеств отправится с нами в столицу ко двору, где мы подыщем ей супруга, достойного её благородства и красоты. Дитя моё, сделайте милость и одарите беспутного сэйра Марвина знаком своего внимания, дабы завтра он вдохновился им на ристалище.
