Уркварт Ройхо. Трилогия (ч.4-6) (СИ) - Сахаров Василий Иванович (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Командировка подходила к концу. Мы уже начинали паковать вещи, готовиться к смене и возвращению в Краснодарский край. Но неожиданно сверху был сброшен приказ на выход, и наша рота, погрузившись в вертушки, вылетела на прочёсывание хребта Корилам. Вроде где-то там, возможно, прятался Дока Умаров, и мы его должны поискать.
Долетели нормально. С трёхметровой высоты разведчики десантировались в расщелине у подножия хребта, собрали свои рюкзаки и оружие и полезли на вершину. Густой туман накрывал окрестности, видимость – не более четырёх метров, груз привычно оттягивает плечи, а мой АКС лежит на полусогнутых руках, и в случае чего мне остаётся только снять его с предохранителя, рухнуть на рюкзак и открыть огонь. Однако воевать на хребте было не с кем. Мы вскарабкались наверх и осмотрелись. Людских следов нет, зато имеется масса живности – косули, которые не очень боятся человека, и кабаны, истоптавшие всё вокруг. Слева, когда под порывами ветра изредка рассеивался туман, был виден заснеженный хребет Дзохорилам, а справа извилистой серебристой ниткой по равнине петляла речка Фортанга. Красивые виды, и, сделав фотоснимки на память, рота расположилась на ночлег.
Наша тройка, левый боковой дозор группы – бывший мент из ППС с позывным Дубок, бывший начальник птицефабрики Калаш и я, просто Лёха Кир, – заняли место на откосе. Сапёрными лопатками подровняли землю, на звериной тропке, уходящей вниз, построили баррикаду из брёвен, на которую пристроили ПКМН. А чуть дальше, перед позицией, поставили МОН-50, провода от которой подсоединили к подрывной машинке и присыпали их листвой. Затем натянули между деревьями четырёхметровый брезент и, определив очередность, в какой будем сидеть на фишке, поужинали.
– Вот чем люблю выход, – с набитым ртом пробурчал Калаш, сухопарый тридцатилетний мужчина, поверх камуфляжа натянувший на себя шуршун, – так это за сухпаёк. Баночку тушёнки умял – и вроде бы сыт. Не то что в лагере: с выхода придёшь, а тебе, словно собаке, макароны с червячками и просроченными рыбными консервами дают. Интендант – шкура, на пару с комбатом мутит, а мы отдуваемся.
– Это точно, – поддержал его Дубок, который сидел к нам спиной, возле пулемёта, и всматривался в темноту. – Я перед выходом к торговке за сигаретами ходил, и у неё видел колбасу, фрукты и печенье, которое в отряд Краснодарский край как гуманитарную помощь прислал. Нам с вами на троих – один апельсин, а остальное местному населению продают. Курвы! Мало комбату морду били. Надо будет этого козла ещё пощипать. Вернёмся домой, узнаем, где он живёт, контракт разорвём, как собирались, и выцепим гадёныша ночкой тёмной.
– Делать нечего, – проворчал Калаш. – Он же нас застучит, и при его бабках, которые этот полкан на нас нажил, мы точно сядем.
Старшие камрады замолчали, и я поинтересовался у бывшего мента:
– А ты к кому за покупками ходил?
– К тёте Розе. А чего спрашиваешь?
– Я машину зампотыла в Асиновской видел, когда с водовозами в охранение ездил, так что подтверждаю свои подозрения.
– Понятно.
Говорить больше было не о чем. За полгода мы обсудили между собой всё, что только можно. Так что, обтерев травой и листвой свою тарелку, я завалился спать. Завтра поиск и к реке за водой сходить придётся, а это минимум четыре километра вниз и ещё столько же обратно вверх, значит, силы понадобятся.
Сон пришёл сразу, так же как и пробуждение спустя четыре часа. Я сменил на пулемёте Дубка и, плотнее закутавшись в камуфляжную куртку, стал всматриваться и вслушиваться в густое туманное марево перед собой. С деревьев падает конденсат, а более вокруг ни звука, ни шороха. Левее и правее нас ещё по одной тройке, а позади – командир группы с радистом. Сколько уже таких ночей было за этот год? Больше восьмидесяти, и, хотя можно расслабиться, делать этого нельзя. Лесная тишина бывает обманчива, и духи могут бродить где и когда угодно, в этом я ещё на первом выходе убедился, когда один из наших парней не выключил прибор ночного видения, а он дал отблеск, и тут же над его головой в граб вонзилось несколько пуль. Поэтому внимание и никаких лишних движений.
Проходит час, второй. И вдруг, метрах в четырёх от меня, раздвинув туман, на тропе появилась световая сфера – шар метра три в диаметре. Что за хрень? Неужели памороки? Вроде бы не курил и не бухал, а тут такое. Странно. Руки тем временем хватают приклад пулемёта, снимают оружие с предохранителя, и я, не оборачиваясь, шепчу:
– Подъём!
Но мои напарники спят, как ни в чём не бывало, хотя раньше от малейшего намёка на тревогу просыпались. Быстрые взгляды по сторонам, всё спокойно, на нас никто не наступает, вокруг по-прежнему тишина, и соседние тройки не шумят. Ну и ладно. Вместо пулемёта я беру АКС и, обойдя баррикаду, выхожу на тропу. Осторожно приближаюсь к странной сфере, протягиваю в неё ствол автомата, и ничего не происходит.
Что это может быть? Непонятно и, по-хорошему, надо бы отойти в сторону от этой непонятной сферы. Но почему-то я становлюсь смелее и, уже не опасаясь этого странного феномена, вхожу в призрачный поток света. Сначала ничего не происходит. Но как только я хочу выйти из светового шара, меня бьёт током, тело моё содрогается в жёстких конвульсиях, и я теряю сознание. Последняя моя мысль была проста и незатейлива: «И зачем я в этот круг вошёл?! Млять!»
Очнулся я через десять минут. Вокруг всё по-прежнему – ночь, туман, крупные капли влаги, падающие на меня с деревьев, и никакой световой сферы.
«Видимо, мне всё померещилось, и надо поскорее выкинуть этот необъяснимый случай из головы и вернуться к пулемёту», – думал я, пытаясь себя успокоить. И мне это удалось. Спустя час я разбудил Калаша и, не забивая себе голову ночным происшествием, вновь спокойно заснул, так как с утра опять начнётся движение.
Глава 2
Империя Оствер. Замок Ройхо. 16.12.1400—30.12.1400
Я очнулся оттого, что рядом разговаривали два человека, мужчины. Язык явно был нерусский, но и гортанное чеченское наречие не напоминал, а больше всего походил на смесь из нескольких европейских и славянских языков, по крайней мере, мне так показалось. Глаза я пока не открывал, мало ли что, а попытался сориентироваться. Тело – как деревянное и слушалось плохо, а общее ощущение такое, что меня били палками, и я весь ужался и сморщился. Из одежды – только длинная рубаха до колен, нижнего белья нет. Лежу на шерстяном одеяле, под которым дерево, наверное топчан. Больше ничего определить было нельзя, да и некогда, потому что один из мужчин приблизился вплотную к моему ложу и, похлопав меня мозолистой рукой по щеке, что-то произнёс. Угрозы в голосе не было, но я решил выждать. Чего? Не знаю, просто хотелось потянуть время. Однако нависший надо мной мужик понял, что я пришёл в себя, и отставать не хотел. Он встряхнул моё слабое тело, приподняв его за рубаху, и снова что-то сказал. Как ни странно, я его понял.
– Эй, паренёк, открывай глаза, говорить будем. Всё равно ведь уже пришёл в себя.
Выпендриваться смысла не было, мои веки приподнялись, и я огляделся. Вокруг меня была просторная комната с одним окном слева, рядом массивный деревянный стол, заваленный каким-то хламом, стеклом, обтянутыми кожей под старину фолиантами, шар, вроде бы хрустальный, пара кусков горного хрусталя и меч в ножнах. Необычный набор. Рядом стояли два стула и пара табуретов. Справа – камин, а рядом, на стене, ещё два меча и небольшой круглый щит. К антикварам, что ли, попал? Хм, не факт. Вдруг маньяки какие? Очень может быть, морды у мужиков в комнате суровые, и одеты они так, словно в театральной гардеробной покопались, дабы в спектакле на историческую тему роль сыграть, что-то вроде «Сирано де Бержерака» или «Сезара де Базана».
– Вы кто? – просипел я, еле ворочая непослушным языком.
Человек рядом со мной усмехнулся, оскалил крупные, желтоватые зубы и, повернувшись к своему товарищу, стройному горбоносому брюнету, сказал:
– Вот видишь, Квентин, всё в порядке. Паренёк соображает, и язык, при пересадке, как надо усвоил.
